– Это точно, – поддержал он ее. – Больной ублюдок носится по городу с ножом и режет отнюдь не бедных граждан. Попробуй его поймать. Но давайте обсудим кровавые подробности чуть позже. Мой чемпион рвется к победе.
Чемпион тем временем вцепился руками-клешнями в дымовую трубу того, кто только что едва не сбил его с ног и пихнул в сторону шипов, торчащих из стен. На Арене осталось только трое бойцов.
Я в который раз подумал, что означает та надпись на первом языке лучэров, что оставил Мясник.
Домой!
Что он имел в виду? Зачем написал? Я не удивлен, что Скваген-жольц постарался избавиться от этих слов и заткнуть газеты. Городом уже и так овладевает страх, ночью улицы пусты, соседи косо поглядывают друг на друга, и никому совершенно не нужно, чтобы ко всему этому прикопали нас, лучэров. Возможно, Ночной Мясник из тех недоумков, что, как и Свидетели крови, ратует за то, чтобы, такие как я отправились прямиком туда, откуда вышли – к Всеединому. В Изначальный огонь. Если больного потрошителя не поймают, многие решат, что дабы все прекратить следует выбросить нас из Рапгара. А чего Князю не надо, так это народного бунта.
В перерыве, перед началом последнего боя, я извинился перед Данте и Бэсс и вышел в широкую галерею, где собиралось все общество, чтобы обсудить новости и битву. Следовало поздороваться с Гальвиррами.
– Почему ты разрешил ей? Мне просто интересно, – сухо поинтересовался Стэфан.
Я понял, что он говорит о Бэсс.
– Не знаю. Наверное, почувствовал родство наших кровожадных душ, – попытался пошутить я. – Правда, не знаю. Почему бы, собственно говоря, и нет?
– Ты просто разрушитель привычных устоев, – вздохнул он. – Впрочем, тебе это ничем не повредит, а друга ты приобретаешь надежного.
– Ты так думаешь? Надежность и низшая – вещи несколько несовместимые.
– Ты не прав, мальчик. У низших свои правила и своя честь. Но они могут быть верными. При… некоторых обстоятельствах. Поверь, я знаю, о чем говорю – мне много приходилось с ними общаться в моей настоящей жизни. К тому же, девушка – полукровка. Она низшая всего лишь наполовину. Вторая половина досталась ей от лучэра.
– Думаю, кровь Крадущей детей всяко сильнее, – не согласился я и тут увидел Гальвирров.
Они стояли возле колоннады вместе с Талером. Рисах выглядел как всегда спокойным и сосредоточенным и возился с двумя своими сыновьями. Одному было девять, другому одиннадцать.
Заметив меня, дети приветственно завопили.
– Дядя Тиль! А, правда, что у вас сегодня дуэль?! – спросил Вадлен, старший из сыновей Гальвирров.
– Правда.
– Вот бы посмотреть, как вы всадите пулю в лоб этому мерзавцу! – воскликнул Гедеон, младший, черноволосый мальчик с глазами, так похожими на глаза Катарины.
– Молодой человек! Что это за слова в приличном обществе?! – строго одернула его мать. – Никто никого не собирается убивать! Дяди пошутят и разойдутся по домам. Правда, Тиль?
Катарина была необычайно бледна и встревожена, но старалась вести себя, как ни в чем не бывало.
– Правда, – сказал я.
– Жалко, – насупился Вадлен. – А тогда зачем дядя Талер заряжал в ложе пистолеты?
Катарина наградила Талера испепеляющим взглядом.
– Это, мой дорогой, потому что дядя Талер сегодня едет на охоту.
– Пойдемте, я куплю вам мороженого, – засуетился мой друг и увел восторженных детей в сторону.
Рисах улыбнулся:
– Ему нравится с ними возиться.
Еще бы. Они же дети Катарины. Я не произнес этого вслух.
Кат немного недовольно сказала:
– И я никогда не возражала против этого, но детям рано интересоваться оружием. Талер Грэндалл дождется, что я устрою ему головомойку!
– Ты готов? – спросил меня Рисах.
Я пожал плечами:
– Не уверен, что к подобному можно быть абсолютно готовым.
– Я пытался поговорить с эр’Гвидо. Бесполезно. Он сказал, что это не его дело.
Кат тихо, но четко назвала главу Палаты Семи расчетливым ублюдком.
– Не страшно, – сказал я ее мужу. – Но за участие спасибо.
– Мы волнуемся, Тиль, – губы Кат дрожали. – Я всю ночь не спала. Если этот Витнерс хоть что-то тебе сделает, я этого так не оставлю.
– Отрадно слышать. Не волнуйся за меня, пожалуйста. Все худшее, что со мной было, уже случилось.
Она неуверенно кивнула и постаралась вернуть на лицо улыбку, так как возвращался Талер с уплетающими мороженое мальчишками.
– А вон и чэр эр’Налия. Что это с ним за девушка? – спросила Кат.
– Его знакомая, – уклончиво ответил я, не собираясь шокировать ее тем, что совсем рядом с ее детьми находится низшая, да к тому же дочь самой Крадущей.
Мы поговорили еще несколько минут, стараясь не касаться темы предстоящей дуэли. Затем я решил прогуляться по галерее, прежде чем вернусь в ложу к Данте. Мне хотелось побыть одному и хоть немного сосредоточиться на предстоящем. Хотя, конечно, несколько поздно я спохватился об этом.
Впрочем, сосредоточиться мне не дали.
Старина Арчибальд помахал мне лапой из своего перевозного аквариума, заверил в дружбе и поддержке, обещал написать пьесу о предстоящем событии. Я кисло поблагодарил его, а он, воодушевленный пришедшей в его голову идеей, требовал от окружающих бумагу и перо, чтобы записать мысли. Дьюгонь, как всегда, был навеселе, но на дно пока не шел и намеревался присутствовать перед Домом Чести.
Витнерса я нигде не видел, зато чэр эр’Гвидо, надменный, точно индюк, стоял, держа в руках армейский бинокль, и негромко разговаривал о чем-то с чэрой эр’Бархен. Они увидели меня одновременно, но глава Палаты Семи тут же отвернулся в другую сторону, туда, где команды грузчиков-махоров сваливали на телеги с помощью передвижных кранов обломки проигравших паровых машин, расчищая место для нового побоища. Чэра эр’Бархен, напротив, подчеркнуто вежливо склонила голову, приветствуя меня, и мне не оставалось ничего иного, как приподнять над головой шляпу.
За следующие несколько минут я оказался атакован благородными господами и чэрами. Каждый подходил ко мне, шепотом говоря, как правильно я поступил на балу у Катарины, защищая честь девушки, и что они на моей стороне и верят, что судьба будет ко мне благосклонна. Фелпсы, Поулсы, эр’Кары, эр’Фьюгги, Штайнеры и еще два десятка благородных фамилий из тех, кто был не в ладах с эр’Гвидо внезапно стали моими большими поклонниками.
Приходилось всех благодарить и заверять, как я тронут оказанной честью, хотя на душе скребли кошки. Ни один из них не пришел ко мне, когда я действительно нуждался в поддержке, и меня освистывал весь зал суда.
Возле комнаты для сигар я увидел господина Винчесио Ацио из Комитета по гражданству, разговаривающего с высокой блондинкой в темно-вишневом бархатном платье. Я узнал Клариссу. Удивительно, что рядом с ней не было ее братцев.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});