Читать интересную книгу Крушение антисоветского подполья в СССР. Том 2 - Давид Голинков

В мае — августе 1918 г. Тихон поддерживал связи с агентами французского правительства и «благословлял» мероприятия этого правительства по организации военной интервенции против России. Рассчитывая на свое религиозное влияние, Тихон «благословлял» деятельность контрреволюционных сил, добиваясь поддержки их несознательными верующими людьми. Он выпустил ряд воззваний, возбуждавших народные массы против внутренней и внешней политики рабоче-крестьянского правительства, издал циркуляр, обязывающий низшее духовенство организовывать на местах специальные ячейки приходских и епархиальных советов для борьбы против Советской власти, а также инструкцию о способах вовлечения несознательных масс в движение сопротивления Советской власти (принятие резолюций, осуждающих мероприятия Советской власти, устройство демонстративных крестных ходов, созыв прихожан набатным звоном «на защиту церкви»).

Двусмысленно было и отношение патриарха Тихона к белоэмигрантским кругам православного духовенства.

Бывший митрополит харьковский Антоний (Храповицкий), бежавший из страны с белогвардейцами, вел за границей далеко не церковную работу. В ноябре 1921 г. он организовал в Сремски Карловцы (Югославия) так называемый «русский всезаграничный собор», на который собрались епископы и иные церковные деятели, а также представители монархистских групп для обсуждения планов борьбы за восстановление монархии в России. Собор принял послание, в котором требовал посадить на российский престол «законного православного царя из дома Романовых»; он создал и так называемый Архиерейский собор и синод российской православной церкви за границей.

Только после того, как народный комиссар юстиции Д. И. Курский обратил внимание патриарха Тихона на политические, а не церковные решения Карловацкого собора, Тихон на письме наркома написал такую резолюцию: «Собор закрыть, а за постановлениями Карловацкого собора не признавать канонического значения, ввиду вторжения его в политическую область, ему не подлежащую. Материалы заграничного Собора затребовать, чтобы судить о степени виновности участников Собора». Прошло некоторое время, и церковные власти, состоящие при патриархе, решили «войти в обсуждение деятельности виновников Собора… по восстановлению нормальной жизни Российского Синода». Фактически это означало отказ от всякого расследования.

Учитывая ставку помещичье-буржуазной контрреволюции на удушение Советской власти путем голода, постигшего Россию в 1921 г., и имея намерение использовать в этих целях голод в Поволжье, патриарх Тихон ответил на мероприятия Советской власти об изъятии церковных ценностей для помощи голодающим воззванием, в котором призывал верующие массы выступить против этих мероприятий и запрещал выдачу Советской власти церковных ценностей. В случае исполнения требований Советской власти он угрожал мирянам отлучением от церкви, духовным лицам — лишением сана, сделав в воззвании заведомо ложные ссылки на каноны, якобы запрещающие выдачу властям церковных ценностей. В результате этого призыва возник ряд кровавых беспорядков в Москве, Шуе, Смоленске и других местах республики.

Наиболее активными соучастниками и исполнителями преступных постановлений патриарха Тихона были члены Священного синода А. Г. Стадницкий (митрополит новгородский Арсений), Н. Г. Феноменов (епископ Вятской епархии) и П. В. Гурьев (управляющий канцелярией Священного синода и Высшего церковного совета).

Предстоящий судебный процесс над церковными деятелями вызвал шумную кампанию протестов антисоветских кругов за границей; там утверждали, будто патриарх Тихон не занимался антисоветской деятельностью. Но сам патриарх во время подготовки судебного процесса 16 июня 1923 г. обратился в Верховный суд со следующим заявлением: «Я считаю по долгу своей пастырской совести заявить следующее: будучи воспитан в монархическом обществе и находясь до самого ареста под влиянием антисоветских лиц, я действительно был настроен к Советской власти враждебно, причем враждебность из пассивного состояния временами переходила к активным действиям, как-то: обращение по поводу Брестского мира в 1918 г., анафемствование в том же году власти и, наконец, воззвание против декрета об изъятии церковных ценностей в 1922 г. Все мои антисоветские действия, за немногими неточностями, изложены в обвинительном заключении Верховного суда. Признавая правильность решения суда о привлечении меня к ответственности по указанным в обвинительном заключении статьям уголовного кодекса за антисоветскую деятельность, я раскаиваюсь в этих поступках против государственного строя и прошу Верховный суд изменить мне меру пресечения, т. е. освободить меня из-под стражи. При этом я заявляю Верховному суду, что я отныне Советской власти не враг. Я окончательно и решительно отмежевываюсь как от зарубежной, так и внутренней контрреволюции».

Учитывая это заявление, судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РСФСР 25 июня 1923 г. удовлетворила ходатайство патриарха Тихона (Белавина) и освободила его из-под стражи. Рассмотрение дела было отложено.

Выйдя из тюрьмы, Тихон пожелал вернуться на патриарший престол, но его церковные противники вступили с ним в борьбу.

Вызванное Октябрьской революцией мощное народное движение социализма заставило наиболее дальновидных деятелей церкви пересмотреть традиционное отношение православия к социальным вопросам. Так же как и на Западе, в русской православной церкви появились течения «обновления», требовавшие «социализации» доктрины православия. Идеологи этого течения, пытаясь пристроиться к мощному движению современности — социализму, доказывали, будто социалистические идеалы коренятся в христианстве или, во всяком случае, не противоречат христианству, и призывали к «примирению» церкви с Советской властью. Это была одна из попыток церковников удержать под своим влиянием массы трудящихся. В 1922–1923 гг. эти течения в русской православной церкви, возглавлявшиеся епископами Антонином, Георгием Добронравовым, протопресвитером Владимиром Красницким и другими, приобрели большую силу. Созванный «обновленцами» поместный собор лишил патриарха Тихона священного сана и избрал новое Высшее церковное управление. Тихон не согласился с таким решением. В ответ Высшее церковное управление обратилось к верующим с воззванием, в котором дало уничтожающую характеристику патриарху. Обвиняя Тихона в деспотическом управлении церковью, оно призывало на его голову «божию кару и божие отмщение».

Движение «обновления» все же влияло и на патриарха. 8 ноября 1923 г. Священный синод под его руководством вынес постановление, осудившее политическую, антисоветскую деятельность церковников.

21 марта 1924 г. Президиум ЦИК СССР, учитывая публичное раскаяние патриарха Тихона, принял такое постановление: «Принимая во внимание, что гр. В. И. Белавин, бывший патриарх Тихон, публично раскаялся в своих контрреволюционных выступлениях против власти рабочих и крестьян, что среди широких масс рабочих и крестьян проявляется усиленная тяга от религиозных суеверий в сторону науки и просвещения, что тем самым влияние так называемой православной церкви на широкие массы рабочих и крестьян решительно ослаблено и что вследствие этого гр. Белавин, бывший патриарх Тихон, и привлеченные с ним граждане не могут быть социально опасными для Советской власти, Президиум ЦИК Союза ССР постановил: дело по обвинению граждан Белавина В. И. (бывшего патриарха Тихона), Феноменова Н. Г., Стадницкого А. Г. и Гурьева П. В. в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 62 и 119 Уголовного Кодекса РСФСР, производством прекратить».

Патриарх Тихон все более переосмысливал отношение руководимой им церкви к Советскому государству. В завещании от 7 января 1925 г. он призвал верующих и духовенство православной церкви «со спокойной совестью, без боязни погрешить против святой веры, подчиняться Советской власти не за страх, а за совесть».

Глава пятая. Ликвидация остатков организованной контрреволюции в советской стране

1. Преступления правых эсеров становятся достоянием гласности

В конце 1921 г. Всероссийской чрезвычайной комиссии стали известны факты, которые по-новому осветили контрреволюционную деятельность эсеровской партии. Ряд данных о преступных действиях лидеров этой партии сообщили ВЧК бывшие эсеровские активисты Г. И. Семенов (Васильев) и Л. В. Коноплева. 15 января 1922 г. Коноплева написала заявление в ЦК РКП (б) и дала показания в ВЧК, а Семенов, кроме того, в феврале того же года опубликовал за границей разоблачительную брошюру «Военная боевая работа партии социалистов-революционеров за 1917–1918 гг.». Будучи в прошлом непосредственными участниками преступлений, Семенов и Коноплева открыли факты использования эсерами в борьбе с Советской властью диверсий, экспроприации и индивидуального террора в отношении виднейших деятелей большевистской партии и Советского государства.