Читать интересную книгу Канатные плясуны - Андрей Костин

Мортон совместил спирт и водку в нужной пропорции в мерных стаканчиках. До этого из тех стаканчиков принимали медикоментозные средства некоторые из тех, кто оказывался после «клиентом» Мортона. Но Мортон не распространялся на эту тему собутыльникам.

— Ну, вздрогнули, болезные, — предложил он аудитории. — Чтоб вам всем. И тебе, сердешный, не блевать…

Стоявший к нему лицом «тостуемый» поднес стакан ко рту и так и замер. В глазах его отразился ужас. Молча он ткнул пальцем во что-то невидимое за спиной Мортона…

А там… Простыня, накинутая на один из трупов, которые еще не успели погрузить, вдруг колыхнулась. Мгновением позже из-под простыни показалась рука и раздался глухой голос:

— Братва, а мне не нальете?

Мортон, как и полагалось профессионалу, упал в обморок первым. Остальные тоже попадали, то ли в обморок, то ли попросту притворились.

* * *

— Еще сколько грузить? — спросил водитель.

Наголо обритый санитар в халате, который явно был ему мал, сообщил:

— Все, поезжай.

— Я один не поеду! — возмутился водитель. — Я что — малохольный? С полным кузовом жмуриков ехать в одиночку?

Дима поправил тесный халат, успевший треснуть под мышкой, и с достоинством произнес:

— Я же с тобой, друг.

У ворот на выезде тоже дежурили. Но они пропустили машину с «грузом 200», даже торопливо посторонившись…

* * *

— Он ничего не знает, — «Лицо» снова брезгливо вытерло руки носовым платком, а затем, посмотрев на Семена, констатировало, — Отходит…

— Я бы на твоем месте вызвал реанимационную бригаду, — посоветовал майор, пока еще неутвержденный начальник.

— Зачем? — пожало плечами «Лицо». — Пользы-то никакой.

— Ты знаешь, что Адидас смылся, и смылся не просто так, а прихватив с собой того татарина, что ехал вместе со всеми из Москвы?

— Как это — смылся? — возмутилось «Лицо», — Что он о себе позволяет?

— Не позволяет, а думает. Тебе тоже не помешало бы подумать, — заметил майор.

— В каком смысле?

— Адидас — в игре. Он решил играть только за себя. И карта у него — тот самый татарин.

— Подожди, я не понимаю, — неожиданно просительным тоном обратился к майору чиновник. — Какая игра, какая карта?

— Ни для кого из заинтересованных сторон не секрет, что у кого-то из этой троицы, что находилась в офисе аккурат напротив двери, за которой убили Трупина, у кого-то из них могут оказаться документы, которые решат судьбу завода.

— Ну нет у них ничего, что тут поделаешь! — воскликнуло «Лицо городского масштаба». — Я уж этого сердечника, — он взглянул на Семена, — Давил-давил, давил-давил… Сознался бы, гад, если б знал.

— А как насчет остальных? — напомнил майор. — Можешь поручиться, что и никто из них не забрал ценные бумаги?

— Поручиться, конечно, не могу, — вздохнуло «Лицо».

— А теперь считай расклад. Если бы ты не напугал Адидаса после того, как сгорел театр, все карты были у тебя. Теперь — татарин у Адидаса. Этот вот — у тебя, — он указал на Семена. Есть еще второй с огнестрельным ранением…

— Сбежал! — в палату ворвался один из охранников. — Сбежал тот, что с третьего этажа! Ума не приложу, каким образом!

«Лицо городского масштаба» побледнело.

— А ты ума не прикладывай, — посоветовал майор. — Ничего удивительного.

— Так ты знал, что он сбежит? — возмутилось «Лицо».

— Предполагал. Должен был объявится неизвестный игрок. Ты, вернее, все мы — власть. С одной стороны. Бизнес, капитал с другой стороны. А бандиты — в образе Адидаса и Морехода — с третьей. Но существует четвертая власть — это случай. Вот тот самый сбежавший и есть — Его Величество Случай.

* * *

— Доехали, — водитель заглушил мотор и боязливо покосился назад. — Кто разгружать будет?

— Куда разгружать? — Дима посмотрел через окно на запущенное городское кладбище.

— Сюда. Яму вон со вчерашнего дня копали.

— Так их прямо в яму разгружать?

— Ты не в курсе? — подозрительно посмотрел на него водитель.

— Я — новенький. Меня в последний момент рекрутировали.

— А, крайний? Значит, тебе и таскать покойников. Ладно, проясню ситуацию. В городе десятка полтора трупов. Многие — неопознаны. Вот и решило начальство закопать их к едрене матери, чтобы шума не было. Вчера старушка одна померла, старожихой в театре работала. Ну и решили расширить ей могилку, да поглубже на два метра сделать. Все поместятся. Давай, работай, видишь справа по борту яму? А мое дело водить, а не таскать. Раз уж тебя одного на это дело поставили, сам и пыхти.

Дима вылез из машины, с шумом захлопнув за собой дверцу. Можно было сбежать, прячась в темноте за могильными памятниками. Но тогда возникнет опасность, что шофер поднимет шум, и на его поиски будут брошены дополнительные силы. Если же фургон разгрузить, водитель ничего не заподозрит, и только когда его начнут расспрашивать, что-нибудь, да брякнет.

А когда его начнут расспрашивать? В общем, запас времени образуется.

* * *

— М-м-м, — мычал Мортон с полными слез глазами. — М-м-м…

Связанные за спиной руки затекли, а лоскут, оторванный от рукава, надежно удерживал кляп во рту.

Остальные, тоже связанные, молчали, только в глазах была та же невыносимая грусть при виде одной початой бутылки водки, трех еще непочатых, да к тому же склянки со спиртом.

«Раньше субботы нас не хватятся, — мысленно сообщил Мортон собутыльникам-неудачникам. — Вроде как карантин объявили, морг закрыт на переучет».

И тут Мортону захотелось смеяться, от смеха слезы потекли еще быстрее. Он представил, какие лица будут у тех, кто войдет сюда первым. Вместо трупов, от которых хотели избавиться, они обнаружат замерзших санитаров…

— Он простудился на посту, — так скажет про Мортона главврач, отдавая последние почести, а почетный караул медсестер произведет торжественный салют из клизм.

— Мне холодно, — вдруг проканючил один из санитаров, которому каким-то чудом удалось выплюнуть кляп.

— М-м-м… — промычал Мортон, потому что хотел сказать:

«Кричи, придурок, ори во весь голос, может, кто-нибудь услышит!» Но освободившийся от кляпа только всхлипывал от плача.

* * *

Кладбище в ночь. Должно быть страшно до чертиков. Но неожиданно для себя Дима ощутил какое-то умиротворение. Тихо шелестел ветер в листьях берез, тишина пронизывала пространство, звезды казались ближе, чем обыкновенно, а черный ангел на замшелом могильном памятнике распростер крыла, словно оберегая…

«Пусть меня похоронят здесь», — решил вдруг Дима.

— Эй, ты что, уснул? — нарушил идиллию водитель.

— Я же один не справлюсь? Помоги.

— Ага, сейчас, — иронично ответил он, и надвинув на глаза кепку, столь неуместную в летнюю сухую ночь, и сделал вид, что уснул.

* * *

«Самое время удрать,» — решил Дима, и отступая задом, наткнулся на вросший в землю могильный камень и упал.

— Эй, ты куда? — неожиданно резво среагировал водитель.

— Поищу кого-нибудь в помощь, — соврал Дима. — Не одному же мне таскать… — он стал подниматься с земли.

— Операция секретная, разве тебя не предупредили? — подозрительность в водителе возрастала. — В самом деле, почему тебя одного послали? Должны были отобрать проверенных людей… Не должно быть никакой утечки…

— Вот именно! — Диму озарило. — Я самый проверенный и есть. Те, остальные, только таскали тела в машину, они не такие проверенные. Но куда эти тела повезли, знать будем только ты и я. Самые проверенные и надежные.

— Не нравится мне это, — вздохнул водитель. — Те, кто много знают, мало живут.

— Мы же не какие-то тайные трупы хороним, — попытался успокоить его Дима. — Просто в городе в последнее время произошли… события. И если все это проделать среди бела дня, знаешь, набегут всякие там репортерешки… А так — нет тела, нет и проблемы… И знают обо всем только проверенные люди.

— Но ты собираешься искать каких-то посторонних помощников?

— Всего лишь бомжей, которые за пару бутылок водки все сделают. И даже если кому-то расскажут, то кто им поверит, бомжам-то?

— Хитро придумано, — согласился водила, снова надвинул кепку на глаза и, пробормотав: «Мое дело рулить», — сделал вид что снова задремал. Потом вдруг встрепенулся и посоветовал:

— Прямо по дорожке, до черного ангела, потом направо и ориентируйся на Луну… Рядом с оградой будет старый склеп, его еще при царе городской голова выстроил для всего потомства, да так один там и лежит. Фамилия была вроде как Оберонов. А потомство после революции в лагерях сгинуло. В склепе том бомжи обосновались, сам видел, теща неподалеку похоронена. Эй, да ты не в ту сторону пошел!

— А я — срежу. Так короче, — пояснил Дима.