Читать интересную книгу «По своим артиллерия бьет…». Слепые Боги войны - Владимир Бешанов

Немецкие ученые также много трудились в области ракетного оружия, тем более что Версальский договор им этого не запрещал. Свои установки залпового огня они тоже разрабатывали в первую очередь для ведения химической войны. В 1939 году на вооружение химических частей РГК поступил 15-см (на самом деле 158,5 мм) реактивный снаряд и миномет с шестью трубчатыми направляющими. Особенностью конструкции снаряда было размещение БЧ в хвостовой части — для наилучшего распыления ОВ или дымообразующего вещества. В головной поместили двигатель с зарядом из шашек дигликолевого пороха, снабженный турбиной с наклонными соплами, через которые часть газов истекала в тангенциальном направлении, то есть стабилизация полета осуществлялась вращением снаряда. Это по сравнению с советскими эрэсами повышало кучность стрельбы, но вело к снижению дальности, которая при стрельбе осколочно-фугасной миной, весившей 34 кг и содержавшей 2 кг тротила, составляла 6700 м. К тому же для запуска турбореактивных снарядов можно было использовать короткие направляющие — 1,3 м — не намного длиннее самого снаряда. Именно такой способ стабилизации стал основным в современных РСЗО.

Лафет для 15-см установки Nb.W41 был взят от противотанковой пушки, что позволяло транспортировать систему, весившую в походном положении 540 кг, по шоссе со скоростью 40–50 км/ч, а на поле боя перемещать вручную силами расчета. Огонь велся залпами: все шесть снарядов выпускались за 6 с. В целях достижения максимального эффекта предписывалась стрельба залпами побатарейно (6 минометов) либо подивизионно (18 минометов).

К 1 июня 1941 года в наличии имелось порядка 600 «небельверферов».

Кроме того, усовершенствованный двигатель 150-мм PC был использован в конструкции 280-мм фугасной и 320-мм зажигательной турбореактивных мин, весивших около 80 кг. Первая снаряжалась 45,4 кг взрывчатки, вторая начинялась 50 л зажигательной смеси. Траспортировка и запуск осуществлялись прямо из деревянных укупорок. Максимальная дальность полета составляла не более 2000 м, стрелять на дальность ближе 1200 м не рекомендовалось из-за опасности преждевременного разрыва и чудовищного разлета осколков. Впервые в боевой обстановке тяжелые метательные приборы s.W.G.40 немцы испытали на казематах Брестской крепости 22 июня 1941 года.

22 июня 1941 года в РККА имелось 13 690 батальонных минометов.

1 июня 1941 года в Вермахте их было (без учета трофейных) 11 767 единиц.

Достижения пролетарской науки в области радиолокации оказались намного скромнее, чем у потенциальных противников, хотя начинали одновременно и временами даже опережали науку буржуазную.

Замедлению темпа работ способствовали бюрократические экзерциции, бесконечные межведомственные слияния и размежевания, разобщенность и несогласованность действий разных организаций, недоверие к непонятной, не исключено, что «вредительской», технике, слабость советской радиоэлектронной промышленности.

Но главное — единодержавный Вождь, лично решавший судьбу каждой пушки и каждого танка, планировавший вести наступательную войну на чужой территории, значения открытия не понял. Ему-то обещали «лучи смерти», а предъявили какой-то чернильный самописец.

Отсутствие эффективных разработок в области оружия лучевого поражения послужило поводом для ареста во второй половине 1937 года нескольких сотрудников НИИ-9, в том числе директора Н.И. Смирнова. У его свояка О.В. Грамса, заведовавшего институтским жилым городком, 58-я статья была на лбу написана: подполковник царской армии, немец по крови, уроженец города Лодзи. Следствие доказало, что Грамс вместе с начальником лаборатории Н.И. Луневым шпионил в пользу Польши, передавая секретные сведения через заведующего студией звукозаписи Дворца пионеров П.Г. Антиперовича. Всю «смирновскую резидентуру» расстреляли, а Смирнова, продержав в тюрьме два года, освободили из-под стражи, после чего он загадочным образом исчез: «Больше о нем никто ничего не слышал».

Недолго во взвешенном состоянии пребывал П.К. Ощепков, отстраненный от руководства Опытным сектором. Его взяли в июле по «делу Тухачевского». С этого времени, отмечает в своей книге Павел Кондратьевич, «я отошел от радиолокационных работ» — в пользу общих работ в Ухтинско-Печорском лагере. В НИИИС РККА расстреляли начальников отделов военных инженеров Н.Н. Астахова и А.Н. Шахвердова. В Горьком «почистили» ЦВИРЛ.

В начале 1938 года арестовали директора Ленинградского электровакуумного завода «Светлана» (завод № 211) Н.А. Жука и бывшего главного инженера завода С.А. Векшинского, автора свыше 50 патентов на изобретения, «сыгравших огромную роль в развитии отечественной промышленности». Именно по настоятельной рекомендации Векшинского, с целью ликвидации отставания в вакуумной технике, был заключен договор о всесторонней технической помощи с американской фирмой RCA, предоставившей чертежи, патенты, технологические инструменты, доступ советских специалистов в свои лаборатории. Это позволило в 1937 году наладить в СССР производство электронных ламп и телевизионных трубок «американского типа» 22 наименований, без которых невозможно было представить современное радиотехническое оборудование. Разумеется, плановые показатели в период реконструкции не снижались и выполнены были лишь на 30 %. Причем с переходом от использования импортных деталей и сырья к отечественным материалам, характеристики которых сильно отличались от американских, неуклонно возрастало количество бракованной продукции, достигая по некоторым позициям 50–60 %. Особенно трудно давались гептоды (лампы с семью электронами) марки 6А8. Фантазии следователей ни на что больше не хватило, как предъявить руководству завода обвинения в саботаже и шпионаже в пользу США. На этот раз «пуля пролетит мимо», Отсидев полтора года в тюрьме, С.А. Векшинский запишет в дневнике: «Я потерял вкус к радиотехнике и работе с лампами, трубками и т. д.».

Такую же модернизацию по проекту RCA проходил Фрязинский завод «Радиолампа» (№ 191) — с аналогичными результатами и посадкой директора Я.С. Жезлова.

В разные годы в разной степени были репрессированы такие специалисты по радиоэлектронике, как Д.А. Рожанский, А.Л. Минц, А. И. Берг, А.В. Дикарев, Ф.А. Миллер, И.Б. Довгилло, З.В. Виткевич, П.Н. Куксенко, Я. А. Старец, А.Т. Углов, А.Г. Шмидт и др. Они «распространяли эпизоотии посредством радиоволн», гробили поголовье рогатого и безрогого скота.

В сентябре 1939 года у англичан имелась 21 стационарная береговая радиолокационная станция Chain Home с мощностью импульса 200 кВт (позже 800 кВт), длиной волны 10–15 м и дальностью действия до 200 км, интегрированных в единую сеть, перекрывавшую подлет к Британским островам со стороны Германии, Голландии и Бельгии. Каждая станция представляла собой комплекс сооружений, в состав которого входили четыре стальные трансляционные башни высотой 108 м, расположенные в линию с интервалом около 60 м, на которые подвешивались горизонтальные вибраторы и рефлекторы, и четырех деревянных вышек высотой 72 м с приемными антеннами и аппаратурой радиоперехвата, установленных ромбом. Хозяйство было сложное, требующее многочисленных настроек, калибровок, взаимной синхронизации станций, но это работало, и это было только начало. С декабря 1939 года сеть расширялась за счет подключения еще 30 модернизированных станций Chain Home Low, способных засекать низколетящие цели. В 1940 году на вооружение были приняты армейские передвижные радары обнаружения MRU с 20-метровыми мачтовыми антеннами, легкие радары ближнего действия типа LW, бортовые авиационные радары тиа AI, станции управления огнем корабельной артиллерии типа 285, сухопутные станции орудийной наводки типа GL и первая система радиолокационного опознавания «свой — чужой».

Береговые РЛС весьма и весьма помогли Королевским ВВС выстоять во время воздушной битвы за Англию и нанести превосходящим силам Люфтваффе «недопустимые потери». РЛС, установленные на британских кораблях, сыграли решающую роль в разгроме итальянской эскадры в сражении у мыса Матапан. В марте 1941 года появились промышленные образцы радаров сантиметрового диапазона.

Заметно ускорилось развитие радиолокационной аппаратуры в Соединенных Штатах Америки. В 1940 году были утверждены правительственные заказы на промышленное производство радиовысотомера SCR-518, импульсной станции дальнего обнаружения SCR-270 с дальностью 190 км и станции наведения зенитных орудий SCR-268 с дальностью 35 км, определявшей расстояние до цели с точностью 180 м и угловые координаты — 1,1 градуса. Информация о воздушной обстановке отображалась на электронных индикаторах кругового обзора. До вступления США во Вторую мировую войну было изготовлено 112 станций, которые несли вахту в зоне Панамского канала, на Гавайских островах, Филиппинах, побережьех Тихого и Атлантического океанов; в ходе войны их сделали соответственно 788 и 2974.