Читать интересную книгу «По своим артиллерия бьет…». Слепые Боги войны - Владимир Бешанов

Единственной по-настоящему оригинальной отечественной конструкцией можно считать «индивидуальное оружие бойца» 37-мм миномет-лопату обр. 1939 г., предназначавшийся для поражения живой силы и огневых точек противника на дальности до 250 м, а также «для различного рода окопно-земляных работ». Однако из-за отсутствия подобия прицельного приспособления, слабого осколочного действия полукилограммовой мины и низких копательных возможностей симпатий пехоты он не завоевал. К тому же вместе с минометом, винтовкой и прочей амуницией бойцу приходилось таскать на поясе, или, выражаясь по инструкции, «вокруг туловища», 10-кг патронташ с пятнадцатью минами, не забывая контролировать, чтобы головка чуткого взрывателя «не высовывалась из-за верхнего края футляра», а при извлечении боеприпаса случайно не нажать на капсюль хвостового детонатора.

Боевое крещение советских минометов состоялось в ходе конфликта с японцами в августе 1938 года на озере Хасан. Там в составе 32-й стрелковой дивизии действовало двенадцать 82-мм минометов. В операции на реке Халхин-Гол в августе 1939 года было задействовано уже 52 батальонных миномета, но толком их использовать не умели и потому не оценили по достоинству. Более того, единственное в стране минометное КБ было закрыто. Лишь испытав на собственной пехоте уничтожающее действие финских минометов в «зимней войне», красные командиры заговорили об уникальных возможностях этого оружия, особенно в условиях пересеченной местности.

30 января 1940 года вышло постановление правительства «Об увеличении производства минометов и мин», предусматривавшее развертывание массового производства на одиннадцати заводах. 3 февраля из Артиллерийского управления было выделено самостоятельное Управление минометно-минного вооружения, просуществовало оно, правда, всего пять месяцев и в ноябре того же года вновь возвратилось в состав ГАУ.

И.В. Сталин, выступая на совещании начальствующего состава, объявил: «Это очень эффективные минометы и очень дешевая артиллерия. Замечательная штука, миномет. Не жалеть мин — вот лозунг, жалеть своих людей. Если жалеть бомбы и снаряды — не жалеть людей, меньше людей будет. Если хотите, чтобы война была у нас с малой кровью, — не жалейте мин». В 1939 году промышленностью было сдано 3398 минометов, а в 1940-м — 32 855.

В июне 1940 года было организовано СКВ по проектированию минометов в Люберцах под руководством В.М. Шамарина, разработавшее 50-мм миномет обр. 1941 г. Он был собран по глухой схеме и снабжен дистанционным краном с отводом газов вверх. Стволу могло придаваться два фиксированных угла возвышения: 50 и 75 градусов. Дальность стрельбы — от 50 до 800 м, скорострельность — 30 выстр./мин, вес в боевом положении — 10 кг.

Немецкий 5-см ротный миномет обр. 1936 г. весил 14 кг, тоже был выполнен по глухой схеме, но газового крана не имел. Подбор дальности от 60 до 520 м производился путем изменения угла возвышения ствола.

Германскому пехотному батальону полагалось шесть 8-см s.Gr.W.34, а дивизии — 54; в каждой пехотной роте имелось по три 5-см G.W.36 и еще три в самокатной роте, всего — 84 на дивизию.

В советской стрелковой дивизии были 81 ротный, 54 батальонных и 12 полковых минометов.

Наземная реактивная установка залпового огня, которой суждено было стать легендарной «катюшей», задумывалась как средство внезапного массового химического нападения, способное в несколько секунд заразить отравой достаточно большие площади. Специально для нее были созданы ракетно-химические снаряды калибра 250 и 132 мм с емкостью боевой части 30 и 8 л. Общее руководство работами осуществлял заместитель директора НИИ-3 по научно-технйческой части А.Г. Костиков. В августе 1938 года конструкторы И.И. Гвай, А.П. Павленко, А.С. Попов разработали проект 24-зарядной самоходной пусковой установки с направляющими желобкового типа для стрельбы реактивными снарядами калибра 132 мм. «Залповый агрегат» монтировался на качающейся раме, которая устанавливалась на грузовом автомобиле ЗИС-5 и обеспечивала стрельбу перпендикулярно плоскости машины. С 8 декабря 1938-го по 4 февраля 1939 года «авторакетная установка» со снарядами РХС-132 проходила испытания на Центральном военно-химическом полигоне, которые не выдержала из-за большого количества отказов, длительного и неудобного процесса перезаряжания, раскачивания автомобиля при стрельбе, низкой точности, но тем не менее идея была признана «безусловно правильной и актуальной». В отчете говорилось:

«Автомобильная механизированная ракетная установка для химического нападения при испытании показала значительные преимущества перед артиллерийскими системами. На трехтонной машине установлена система, способная вести как одиночный огонь, так и серией в 24 выстрела в течение 3 секунд. Скорость передвижения — обычная для грузового автомобиля. Перевод из походного в боевое положение занимает 3–4 минуты. Ведение огня — из кабины водителя или из укрытия.

ВЧ одного РХС вмещает 8 л ОВ, а в артиллерийских снарядах аналогичного калибра — всего 2 л. Для создания мертвой зоны на площади 12 га достаточно одного залпа с трех грузовиков, что заменяет 150 гаубиц или 3 артполка. На дистанции 6 км площадь заражения ОВ одним залпом составляет 6–8 га».

В 1939 году были представлены две экспериментальные установки на модифицированном шасси грузового автомобиля ЗИС-6. Установка МУ-1 имела 24 удлиненных направляющих, расположенных в шахматном порядке поперек оси машины. В компоновке МУ-2, разработанной В.Н. Галковским, было 16 сдвоенных «флейт» длиной по 5 метров, ориентированных в диаметральной плоскости автомобиля. Прикидывались также варианты на прицепе, транспортере с гусеничным ходом и даже конной повозке (хотя последнее — от бедности, ведь даже ЗИСы для этой цели оказались малопригодны: «Во время залпа машины, из-за малой колеи и массы, трясло и раскачивало из стороны в сторону, поэтому снаряды разлетались в разные стороны, никакой кучности добиться было невозможно»).

В июне маршал К.Е. Ворошилов предложил ввести в боекомплект осколочно-фугасные снаряды — они-то и стали основным типом боеприпасов. Ведущим конструктором снаряда был В.Н. Лужин. Новый PC существенно отличался от всех своих предшественников: весил 42,5 кг вместо 23 кг, имел длину 1415 мм, дальность стрельбы 8,4 км, вес порохового заряда 7,2 кг, вес ВВ 4,9 кг. В октябре ГАУ одобрило реактивный снаряд М-13 и установку МУ-2 (БМ-13), выдав заказ на изготовление пяти автоустановок.

В 1940 году НИИ-3 продолжал совершенствовать систему. Параллельно на ее базе пытались сделать зенитно-ракетный комплекс, что Артиллерийским комитетом было признано нецелесообразным ввиду недостаточного потолка и точности эрэсов. Судьба нового оружия решалась непросто, среди противников «рельсовой артиллерии» числился, к примеру, заместитель наркома обороны маршал Кулик. В апреле за «контрреволюционную агитацию» был арестован и осужден на восемь лет В.Н. Лужин. Комиссия Наркомата боеприпасов потребовала чистки НИИ-3. В списки неблагонадежных попали 18 человек, среди них М.К. Тихонравов, А.В. Артемьев, А.Г. Костиков, В.Д. Штоколов. В ноябре сняли с должности директора Б.М. Слонимера.

В начале 1941 года финансирование по наземным установкам было прекращено. С 15 по 17 июня на Софринском полигоне проходила традиционная демонстрация новых образцов вооружения руководителям партии и правительства. А.Г. Костикову и куратору от ГАУ военинженеру 1 ранга В.В. Аборенкову удалось добиться права на участие БМ-13—16 в высочайшем показе. Работа боевых машин произвела ошеломляющее впечатление на военных. Постановление о развертывании серийного производства пусковой установки БМ-13 и снаряда М-13 было принято 21 июня. Головным предприятием определили Воронежский завод им. Коминтерна. С 28 июня по 1 июля была сформирована первая отдельная экспериментальная батарея механизированных установок под командованием капитана И.А. Флерова. В состав батареи входили восемь боевых машин с табличной максимальной дальностью стрельбы до 8195 м, а также пятьдесят грузовиков со снарядами, около ста машин в обозе, техническая часть, медсанчасть, бензозаправка, кухня. 14 июля состоялся знаменитый, окутанный легендами и откровенным враньем (ну, скажите на милость, откуда на русских колеях могли взяться эшелоны «с техникой и солдатами противника», кроме своих собственных, брошенных при отступлении), ракетный удар по станции Орша. По причине отсутствия подходящих отечественных автомобилей и запасов баллиститных порохов «катюши» стали действительно массовым оружием, чья мощь учитывалась при планировании крупных операций лишь в конце 1942 года.

Немецкие ученые также много трудились в области ракетного оружия, тем более что Версальский договор им этого не запрещал. Свои установки залпового огня они тоже разрабатывали в первую очередь для ведения химической войны. В 1939 году на вооружение химических частей РГК поступил 15-см (на самом деле 158,5 мм) реактивный снаряд и миномет с шестью трубчатыми направляющими. Особенностью конструкции снаряда было размещение БЧ в хвостовой части — для наилучшего распыления ОВ или дымообразующего вещества. В головной поместили двигатель с зарядом из шашек дигликолевого пороха, снабженный турбиной с наклонными соплами, через которые часть газов истекала в тангенциальном направлении, то есть стабилизация полета осуществлялась вращением снаряда. Это по сравнению с советскими эрэсами повышало кучность стрельбы, но вело к снижению дальности, которая при стрельбе осколочно-фугасной миной, весившей 34 кг и содержавшей 2 кг тротила, составляла 6700 м. К тому же для запуска турбореактивных снарядов можно было использовать короткие направляющие — 1,3 м — не намного длиннее самого снаряда. Именно такой способ стабилизации стал основным в современных РСЗО.