Читать интересную книгу 1Q84. Книга 1. Апрель-июнь - Харуки Мураками

– Да нет же. Дело не в этом. Нам вовсе не казалось, что мы извращенки. Просто обе чувствовали, что отношения между нами не должны такими быть. Мы слишком глубоко и крепко дружили, чтобы выражать чувства так… примитивно.

– Во-он как? – задумчиво протянула Аюми.- Слушай. А можно, я сегодня у тебя переночую? Такой вечер чудесный. А если сейчас в общагу поеду, сразу все волшебство пропадет.

Аомамэ допила «дайкири», поставила бокал на стойку.

– Переночевать – ради бога, но только без глупостей. Идет?

– Да, конечно, я совсем не за этим. Просто хочется побыть с тобой еще немножко. Я где угодно могу спать, хоть на полу. А завтра у меня дежурства нет, спозаранку вставать не нужно…

Они сели в метро, вышли на станции Дзиюгаока, добрались до квартирки Аомамэ. Обе подшофе, расслабленные и сонные. На часах было почти одиннадцать. Аомамэ постелила гостье на диване и выдала пижаму.

– А можно, я чуток с тобой полежу? – попросилась Аюми.- Просто рядышком. Без глупостей, обещаю!

– Валяй,- согласилась Аомамэ.

И усмехнулась про себя: ну и дела. Хладнокровная убийца трех мужиков и женщина-полицейский в одной постели. Чего только не случается в этом мире.

Гостья скользнула к хозяйке в постель, обняла ее за талию. Аомамэ ощутила, как чужие упругие соски прижались к ее груди. Изо рта Аюми слегка пахло алкоголем и зубной пастой.

– Как думаешь, у меня сильно большая грудь? – спросила Аюми.

– Глупости. У тебя отличная грудь. Очень красивая и правильная.

– Но ведь говорят, что если большая грудь, значит, мозгов не хватает. И сиськи на бегу болтаются. И лифчик – как две кастрюли, сушить на балконе стыдно…

– Ну, мужикам как раз такие и нравятся.

– Да еще и соски здоровенные,- не унималась Аюми. Расстегнув пижаму, она достала правую грудь и показала сосок Аомамэ.- Смотри, какие! Разве не странно?

Аомамэ посмотрела. Конечно, сосок не из маленьких, но и не такой огромный, чтобы из-за него маяться. Совсем немногим больше, чем у Тамаки.

– Очень красивые. Неужели кому-то не понравились?

– Да был один… Впервые вижу, говорит, такие здоровые соски.

– Просто он в жизни мало сосков повидал. У тебя абсолютно нормальная грудь. Это у меня меньше, чем нужно.

– Ты что! Мне твои сиськи знаешь как нравятся. Такие благородные и сексуальные.

– Да ну! Слишком маленькие, да и по форме разные, одна меньше другой. Вечная проблема лифчик подобрать.

– Что же, выходит, у каждого свои комплексы по жизни?

– Ну да,- сказала Аомамэ.- Поэтому давай-ка спать.

Аюми попыталась ладошкой прокрасться Аомамэ под пижаму.

– Куда? – схватила ее за руку Аомамэ.- Ты же обещала без глупостей!

– Прости,- спохватилась Аюми, убирая руку.- Точно, я же обещала… Это все выпивка. Только я и правда тебя обожаю. Прямо как подругу из женского колледжа.

Аомамэ ничего не ответила.

– Значит, самое-самое важное в жизни ты бережешь для того парня, да? – уже шепотом спросила Аюми.- Как я тебе завидую! Здорово, когда есть для кого беречь…

Наверное, подумала Аомамэ. Вот только что у меня самое-самое важное в жизни?

– Спи давай,- сказала Аомамэ.- Я буду тебя обнимать, пока не заснешь.

– Спасибо тебе,- вздохнула Аюми.- Извини, от меня одни неудобства…

– Не за что извиняться,- ответила Аомамэ.- И неудобств никаких нет.

Ровное дыханье Аюми согревало Аомамэ под мышкой. Где-то далеко залаяла собака. Кто-то с грохотом захлопнул окно. Время шло, а она все гладила спящую Аюми по голове.

Оставив уснувшую гостью, Аомамэ поднялась с кровати. Спать сегодня выпадало все-таки на диване. Она достала из холодильника бутыль с минералкой, выпила два стакана подряд. Вышла на узенький балкон, села на алюминиевую пожарную лестницу и стала глядеть на город. Стояла тихая весенняя ночь. Порывами ветра доносило шумы большой магистрали – точно шелест волн искусственного моря. Полночь прошла, и назойливость уличной рекламы хоть немного ослабла.

Определенно, к Аюми я привязалась. И по мере сил хочу о ней заботиться. После смерти Тамаки я ни с кем не общалась так задушевно. И даже не мечтала о новой подруге. Но с Аюми почему-то могу раскрыться и говорить, что думаю на самом деле. Конечно, она совсем не такая, как ты,- сказала Аомамэ той Тамаки, что жила в ее сердце. Ты – особенная. Все-таки мы с тобой вместе выросли, плечом к плечу. Ничего подобного больше не повторится.

Аомамэ запрокинула голову, уставилась в небо. И ее мысли заблудились в далеком прошлом. В том времени, когда они с Тамаки были вместе. Во всех этих беседах и прикосновениях… Как странно отличается это ночное небо от обычного, вдруг заметила она. Сегодня явно что-то не так. Какая-то неуловимая, но принципиальная разница не давала ей покоя.

В чем тут дело, она заметила не сразу. Но, даже заметив, долго не верила своим глазам. Ибо то, что Аомамэ видела, никак не походило на правду, к которой она привыкла.

В небе висели две луны. Большая и маленькая. Большая – обычная, как и всегда. Круглая, желтая. Но с нею рядом висела еще одна луна, совсем непривычная. Какая-то кривоватая. С зеленым оттенком, будто покрытая мхом. Ничего больше Аомамэ разглядеть не смогла.

Она прищурилась. И, снова закрыв глаза, помолилась о том, чтобы все стало так, как было. Но ничего не изменилось. Никакого оптического обмана – и глаза не подводят. В небе над нею, красиво поблескивая, висели две луны. Желтоватая – и зеленоватая.

Может, разбудить Аюми? – подумала Аомамэ. И спросить: что, в небе на самом деле две луны или это мне кажется? Но она передумала. А вдруг Аюми ответит: «Эй, ты откуда свалилась? С прошлого года на небе положено две луны, всем давно объявили»? Иди скажет: «Что ты мелешь, Аомамэ? На небе только одна луна, ты о чем? У тебя с глазами все в порядке?» Так или иначе, проблему этим не решить. Только хуже станет.

Аомамэ изо всех сил растерла скулы и щеки. И, все еще глядя на две луны в небе, подумала: что-то очень важное все-таки происходит. Сердце забилось быстрей, чем обычно. Либо мир сошел с ума, либо у меня поехала крыша. Проблема в пробке – или проблема в бутылке?

Она вернулась в комнату, заперла дверь на балкон и задернула шторы. Достала из шкафа бутылку бренди, налила. Аюми продолжала мирно сопеть в постели. Глядя на нее, Аомамэ медленно выпила бренди. Опершись локтями о стол – и очень сильно стараясь не думать о том, что можно увидеть, если раздвинуть шторы.

Ну что ж, подумала она. Этому миру и правда скоро конец.

– И наступит Царство Небесное,- тихонько сказала она.

– Жду не дождусь,- ответил ей кто-то.

Глава 16

ТЭНГО

Рад, что тебе понравилось

После десяти безумных дней правки «Воздушного кокона» Тэнго передал текст Комацу – и в его жизни наступил полный штиль. Трижды в неделю он ездил читать лекции в колледж, каждую пятницу встречался со своей замужней подругой. Все остальное время занимался дома хозяйством, гулял или писал книгу. Так и провел весь апрель. Облетела сакура, на деревьях набухли свежие почки, зацвела магнолия – природа в очередной раз перерождалась. Дни сменяли друг друга размеренно, плавно и без каких-либо происшествий. Именно о такой жизни всегда и мечтал Тэнго – чтобы одна неделя перетекала в другую автоматически и незаметно.

И все-таки он чувствовал, что изменился. В нужную сторону. В душе его словно открылся новый источник вдохновения, помогавший ему писать. Не сказать, чтобы очень полноводный – скорее, маленький горный родник, но вода в нем текла не переставая. С таким родником нельзя спешить. Нужно просто подождать, когда воды наберется достаточно, чтоб зачерпнуть ладонью. А потом сесть за стол и превратить это вдохновенье в письмо. Вот так понемногу и писалась его книга – очень естественно, будто сама по себе.

Возможно, откопать в себе этот родник ему помогла сосредоточенная и кропотливая правка «Воздушного кокона». И хотя какая связь между правкой чужих текстов и собственным творчеством, Тэнго не совсем понимал, эта работа словно окрылила его. В теле появилась удивительная легкость; постоянно хотелось распрямить руки-ноги, точно узнику, наконец-то сбросившему оковы. Как бы ни было, эта история, «Воздушный кокон», помогла ему выбраться из тесной клетки на волю.

Да, именно это он теперь находил в себе: волю. Раньше за собой он такого не замечал, сколько вообще себя помнил. В школе, в вузе, на тренировках по дзюдо он только и слышал от наставников или старших товарищей: «Ты, конечно, парень талантливый, и силы хоть отбавляй, и занимаешься прилежно. Да только безвольный какой-то». Пожалуй, они были правы. Ему никогда не хотелось победить всех на свете. Возможно, поэтому Тэнго уверенно проходил отборочные соревнования и в четверть-, и в полуфинал, но схватки за звание чемпиона часто проигрывал. Да и помимо дзюдо в остальной его жизни выходило примерно так же. Виновата ли его природная флегматичность, сложно сказать, но стремленья вцепиться в победу зубами у него в сердце не просыпалось. С писательством – та же проблема. Его тексты выходили достаточно качественными, чтобы заинтриговать. Но достучаться до сердца читателя не удавалось. После их прочтения вечно казалось, будто чего-то не хватает. Вот почему его рукописи всякий раз попадали в шорт-лист номинаций на премию, но самой премии ни разу не удостоились. Как и сказал Комацу.