— Ага, — сказала Марина. — Тото, когда мы уходили, коекто из ваших людей остался…
— Вот именно. Нас вообще никто не видел. Нас там и не было никогда. Понимаете? Нас там не было, а вы погибли вместе со всеми. Быть может, после долгой и кропотливой работы вас все же не опознают среди обгоревших трупов, но что это меняет? Я все равно вне подозрения. Выбора у вас нет. У вас есть всего два варианта. Либо бы будете работать со мной добровольно, либо я все равно получу от вас нужную информацию, но в ход пойдут методы, о которых больно говорить. И последствия для вас будут самые печальные, я же не смогу вернуть вас вашим боссам после… вдумчивого допроса. Или вы думаете, что я настолько добрый и гуманный? И не рискну обойтись с вами без всякого почтения?
— Ну что вы, — сказала Марина. — Я о вас самого лучшего мнения… Вы десятерым таким, как я, пальчики отстрижете садовыми ножницами. Иначе какой из вас Наполеон?
— Я рад, что вы относитесь ко мне серьезно, — сказал капитан без улыбки. — Конечно, мне будет неприятно, когда с вами начнут… энергично работать, но тут уж ничего не поделаешь. Ставки чересчур высокие.
— Единственный шанс в жизни?
— Не иронизируйте. Очень вероятно, что второго такого шанса не представится.
— Логично… А можно поинтересоваться? Меня от трахают, перед тем как начнут загонять иголки под ногти, и я бесповоротно потеряю товарный вид?
Капитан поморщился.
— Ну что за пошлости… Ничего подобного. Это слишком мелко, достойно вульгарной шпаны.
— Вот теперь я вижу, что вы весьма многообещающий кандидат в Наполеоны, — сказала Марина. — Я не иронизирую.
— Я знаю, — сказал капитан. — Верите или нет, но мне бы не хотелось превращать вас в кусок мяса. Вы молодая, очаровательная, вам еще жить да жить… Давайте договоримся похорошему! Только не вздумайте вилять, отделываться пустяками. Итак?
Марину задумчиво смотрела в потолок. Велик был соблазн поиграть с ним. Но, вопервых, нет времени, а вовторых, и риск слишком велик. Капитан профессионал и, если возьмется, начнет выжимать всерьез, перевербовывать без дураков, пустячками не отделаешься и очень быстро подойдешь к той черте, за которой начинается измена…
— Подумать дадите? — спросила она.
— Минутудругую, не более. Я к вам уже успел присмотреться. Вы определенно не из тех, кому для принятия решения требуется много времени.
Марина встала, под его пристальным взглядом отошла к окну, выходившему на тихий маленький дворик. Как дорога для бегства окно, безусловно, не годилось — между стеклами красовалась решетка, тонкая, но надежная на вид.
Не нужно было ничего обдумывать. Решение она уже приняла. Но появилась и прекрасная возможность без всяких трудов разжиться коекакой полезной информацией, так что не стоило спешить…
Она обернулась, посмотрела собеседнику в глаза и сказала с легкой улыбкой:
— Получается, вы не оставили мне выбора?
— Что поделать? — ответил капитан с такой же непринужденной улыбкой. — В конце концов, вы — человек в этих играх не случайный. Такую профессию, как у вас, выбирают вполне сознательно. Должны были знать, что можете угодить в нелегкую жизненную ситуацию.
— Логично. Но знаете, в чем загвоздка? О, не в какихто соображениях моральноэтического плана… К чему эти глупости? Просто… вы предлагаете неравноценный обмен.
— То есть?
— Мне не нравится сам термин «перевербовка». Мне не нравятся условия предлагаемой игры. Вы хотите высосать меня досуха и не дать взамен ничего. Жизнь, конечно, великолепная штука, но идти на сделку в обмен только на нее…
— Что вы хотите?
— Равноправного партнерства, я бы выразилась. Вы хотите выжать из меня достаточно, чтобы держать в руках. Вполне понятное желание. Но, простите, я потребую того же самого с вашей стороны. Чтобы и вы рассказали, что вам удалось узнать. У вас будет оружие против меня, а у меня — против вас. Иначе я могу заподозрить, что вы все врете насчет своих мотивов. Что вы попросту работаете на когото со стороны. На китайцев, пакистанцев, немцев, наконец, на соседнюю, столь же суверенную страну. И хотите примитивно вы
качать из меня информацию в интересах кого то третьего…
— А вы умница.
— Ну, еще бы, — нетерпеливо сказала Марина. — Слышала уже… Ну, так как? Я предлагаю именно партнерство. — И передразнила его интонацию. — Вы определенно не из тех, кому на принятие решения требуется много времени…
Он раздумывал недолго. Сказал тихо:
— Но вы ведь понимаете: после того, как я раскрою свои карты, у вас уже не будет дороги назад?
— Естественно, — сказала Марина. — Кто то недавно назвал меня умницей… Итак, что вы знаете? — она вернулась в кресло, устроилась поудобнее, видя, что он достал сигареты, попросила: — Дайте и мне, сто лет не курила…
Курить ей не особенно хотелось. Простонапросто зажженная сигарета в умелых руках — чрезвычайно полезное орудие. При некотором навыке ее можно вмиг загнать в глаз, в ухо, в ноздрю так, что самый тренированный человек на какоето время станет беспомощным, и его гораздо проще будет обидеть…
— У меня есть своя разведка, — сказал капитан. — Я имею в виду, в батальоне, специфика службы, сами понимаете. А учитывая, что страна у нас маленькая, даже батальонная разведка при умелой постановке дела способна стать серьезной силой. Ну, вот… Вы лучше меня знаете, что «Центр» заправляет тут всем и всеми. Лично я отношусь к этому философски — поскольку изменить ситуацию не в состоянии, а бороться против такого положения дел при моих нынешних возможностях попросту глупо… Но это не значит, что мы не можем за ними присматривать. Мало ли что полезное удастся узнать, информация — это товар и козыри… В технические детали и мелкие подробности я углубляться не буду, это неинтересно. Главное — примерно около месяца назад ко мне попали сведения, что небезызвестный Бородин готовит здесь переворот. Самый настоящий, классический: с устранением нынешнего президента и других ключевых фигур и заменой их своими. Моя персона оказалась в этом скорбном списке. Сегодня семнадцатое. Меня должны пристукнуть двадцать четвертого…
— Вы об этом так спокойно говорите? — не без уважения спросила Марина.
— А что, прикажете впадать в истерику? Какой смысл? До двадцать четвертого еще неделя. Давнымдавно просчитал несколько вариантов. Все они касаются, деликатно выражаясь, эмиграции. Поскольку с теми силами, что у меня сейчас есть, в открытый бой не вступишь. Итак, двадцать четвертого меня должны пристукнуть, а сам переворот намечен на тридцатое. С этого началось. Мои ребята стали копать дальше. Это было не так трудно, как можно подумать: мы, строго говоря, не предпринимали никаких действий, мы только копили информацию. Все равно что рация, которая работает только! на прием — ее невозможно засечь, пока она не заработала… Постепенно выяснилось, что дело даже серьезнее. Вопервых, переворот нашей страной не ограничивается. Он Должен произойти синхронно в четырех государствах вдоль Транссибирской магистрали. Вовторых, все сложнее, чем мы поначалу полагали. Это не просто путч с целью привести к власти еще более послушное правительство. Тут чтото другое. В игре участвует ваши люди. Я имею в виду государственных служащих. Чиновники, разведчики… А впрочем, коли уж вы оказались здесь и работаете в том же направлении, что и Тимофей Сабашников, то должны эту часть интриги знать лучше меня, не так ли?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});