что в жизни мне многократно везло. Порой фантастически. Прежде всего, мне очень повезло с родителями. Они выходили меня в войну – со всеми этими жуткими эвакуациями, ночевками на вокзалах, грязью, вшивостью, голодухой. Себе отказывали во всем, а я никогда не чувствовал голода, капризничал – то не хочу, это не хочу. Потом мы жили в Москве в бараке, среди пьяни, поножовщины. Ребята, с которыми я гонял во дворе консервную банку вместо мяча, едва повзрослев, угодили в тюрьму. За анекдоты тогда уже не сажали, их взяли за грабеж. Громкое было дело, показательный суд. Получили по пятнадцать-двадцать лет. Одного из них, Юлика Цибина, вскоре прихлопнуло в лагере какой-то трубой. Выжили ли остальные, не знаю. Папа, инженер-строитель, получал скромную зарплату, но мама не шла работать, чтобы я был под присмотром. Консервную банку гонял с мальчишками, а вот в расшибного никогда не играл. Этого мне не разрешали. В деньгах на мороженое, газировку или кино мне не отказывали, а большего мне не было нужно.
Так меня воспитывали. Спасало, конечно, и то, что я был евреем, дворовые мальчишки не держали за своего, в темные дела не впутывали.
А как мне повезло с женой, Риммой. Найти свою пару – редкая удача, как выиграть в лотерею. Мы отпраздновали золотую свадьбу четыре года назад, больше полувека вместе. Много что происходило за эти годы, немало было крутых поворотов, но в самых пиковых ситуациях я всегда чувствовал, что прикрыт с тыла. Помните у Высоцкого: «…Если другом надежно прикрыта спина…». Это про меня и мою Римму. У нас замечательный сын, он профессор физики в Колорадском университете. Подрастают внучата.
О том, как, поступив в МИСИ и окончательно распрощавшись с литературой, я все-таки стал писателем, уже рассказал. Это было бы невозможно, если бы не Александр Левиков, потом МихВас, Слава Голованов и Дима Биленкин в отделе науки «Комсомолки», потом Юрий Коротков, принявший меня в редакцию ЖЗЛ. И совершенно фантастически повезло с выбором героя моей первой книги. Это словно свыше пришло. Друзья Вавилова, его ученики встретили меня, как родного. Я попал в волшебное поле тяготения, которое окружало Вавилова при жизни и через десятилетия после смерти. А сейчас, когда, полвека спустя, писал новую книгу о Вавилове, я снова попал в это чудесное поле. Уже два-три поколения вавиловедов сменилось, они лично не знали Вавилова, да и учеников его уже не застали, но для них вавиловское наследие не просто предмет изучения. Это – гораздо большее, личное. Они снова одарили меня своим вниманием, участием, сочувствием и – новейшими материалами. Этого словами не передать – надо пережить.
Немало еще добрых людей встретилось мне на пути, всех не перечислишь. Но кого я не могу не назвать, так это Володю Юсина. Когда мы с Риммой решились на эмиграцию, было уже поздно: 1982-й год, железный занавес снова опущен, ОВИРы всем отказывают, а мы даже не можем подать документы – для этого надо было иметь приглашение из Израиля. Нам было послано несколько приглашений, но они не доходили. Володя Юсин, к тому времени многолетний отказник, изучил международную почтовую конвенцию, внутренние правила и законы и разработал методику борьбы с почтовой службой за доставление изъятых почтовых отправлений. Не могу сказать, что я верил в успех, но Володя Юсин убеждал: если не сойдем с дистанции, то добьемся. Вызов доставили в тот момент, когда я писал очередную жалобу: в ней перечислялись все нарушения действующих законов, которые они к тому времени допустили. Я был на девятой странице, когда почтальон позвонил в дверь и протянул конверт «с окошечком».
Подав документы в ОВИР, мы полагали: на годы засядем в отказ. Каких только безумных планов не строили. У нас тогда появился приятель, который был женат на цыганке и написал интересную книгу про жизнь цыганского табора. Так он говорил, что есть приграничные таборы, они кочуют туда и сюда: переходят границу, а потом возвращаются. Пограничники их не обыскивают. Он может пристроить в такой табор нашего сына, и тот окажется на Западе. Диме было 15 лет. И, представьте себе, мы всерьез обсуждали такой вариант! И тут нам звонят из ОВИРа, просят какие-то дополнительные справки и дают понять, что наш вопрос решен положительно!
Мы оплатили все, что требовалось оплатить, вышли из кооператива, выписались из квартиры, явились за визами, а нам говорят: наше дело направлено на пересмотр. Что было делать? Имея почтовый опыт, мы развернули военные действия против ОВИРа. Тоже под руководством Володи Юсина. Мы знали, какие законы и правила были ими нарушены. В этом – соль методики Юсина. Чиновники выполняли незаконные указания, которые давались устно. В случае чего начальство отречется, и исполнители будут во всем виноваты. Этого они боялись, и мы добились успеха. Это было настолько невероятно, что ко мне приходили отказники с многолетним стажем и просили поделиться секретом: кому и сколько я «дал». А когда я говорил, что никому ничего не платил, то обижались: считали, что темню. Если вы думаете, что я отклонился от вашего вопроса, то ошибаетесь. Я все это рассказал к тому, чтобы вы поняли, почему я сердечно признателен работнику Московского ОВИРа майору Семенову. (Тогда он был майором, позднее, вероятно, дорос до генерала). Выдавая, в конце концов, наши визы, он строго предупредил, что мы лишены гражданства и никогда ни при каких условиях не сможем вернуться в СССР. На это я ему сказал, что общение с ним было отличным лекарством от ностальгии! И за это лекарство я ему благодарен.
ЕЦ В 2003 и 2005 годах вышли два издания вашей книги «Вместе или врозь? Судьба евреев в России. Заметки на полях дилогии А. И. Солженицына». В своей статье, появившейся в чикагском ежемесячнике «Шалом» (2003), а затем в «Заметках по еврейской истории» (2008), я писал: «… книга эта печальна, если даже не безотрадна в главной своей сути. С чем связано это стойкое, все усиливающееся – от страницы к странице, от начала к финалу – ощущение? Погружаясь в прошлое, многое скрупулезно опровергая, дополняя, уточняя в трактовке давних уже событий, Семен Резник написал книгу поистине современную. Очень личную. Книгу, в которой не только выпукло и резко представлена история евреев в России, но которая также объясняет «блеск и нищету» дня сегодняшнего. А, возможно, предсказывает будущее». Достаточно короткая история евреев России подходит к концу, делал вывод читатель. А что скажете вы об этом сегодня?
СР История евреев – особая, удивительная история, которая бессчетное число раз