— Возьми и выстирай наволочку, — огрызнулась она.
Он рассмеялся и повернулся на бок спиной к ней. Вскоре она услышала тихое похрапывание. Нужно бы зашуметь, не дать ему спать. Ведь он постоянно будил ее, когда сам был пленником, живописно повествуя о том, что хотел бы с ней делать. Око за око и в этом случае? Но даже если он получил свой корабль обратно, она не обязана отказываться от своего плана мести. Правда, пока не знала, как заставить себя обольстить подлеца… нет, негодяя… нет, дьявола, именующего себя Дрю Андерсоном.
Девушка покачала головой и огляделась.
Он оставил гореть прикрученную к столу лампу. Чтобы она могла видеть его триумф? Нет, скорее, просто забыл потушить. А может, в его обычае спать с зажженной лампой? Зато сразу можно видеть, что тюфяк и одеяло, которые дала ему Габриела, все еще лежат на полу. Рядом стоит горшок, к счастью, пустой. Тут же стоит неубранная после ужина тарелка.
Девушка хмуро уставилась на ночной горшок. Господи, как же теперь быть с этим? Неужели он никогда не оставит ее одну? А если так, очень об этом пожалеет! Очевидно, ей на время придется забыть, что такое стыд.
Она хотела переодеться, чтобы лечь спать в приличном виде, но сообразила, что в халате намного удобнее. Собственно говоря…
Подумав, она скинула и халат. Пусть у него глаза вылезут утром, если он даст себе труд взглянуть в этот угол. Пусть сходит с ума от желания, которое она может задушить в самом расцвете, поскольку больше не позволит к себе подойти.Чем сильнее он хочет ее, тем ближе она к отмщению. Но что, если он больше не захочет ее… теперь, когда лишил невинности? Черт, об этом она не подумала. Но все равно ответ будет ясен только назавтра. А пока не мешало бы немного поспать.
Габриела со вздохом легла изавернулась в одеяло Дрю… дьявол бы все побрал, она ощущает его запах! Придется потребовать другое одеяло! Завтра.
Свернувшись в комочек, она ощутила, как холодное кольцо царапнуло ногу. Снова вздохнув, девушка села и стала изучать металлическую конструкцию. Дрю жаловался, что стер этим кольцом кожу до крови. Ей тоже не мешает поберечься. Впрочем, его ногу оно обхватывало гораздо плотнее, поскольку явно предназначалось для мужской ноги. Она пошевелила ступней, чтобы проверить, как оно будет сидеть, и, не веря глазам, уставилась на лежавшее на полу кольцо. Как легко оно соскользнуло!
Габриела поспешно прикрыла рот рукой, чтобы не рассмеяться вслух. Не теряя ни секунды, она накинула халат и прокралась к двери. Какая обида! Он успел запереть замок!
Девушка непристойно выругалась про себя и так же неслышно вернулась на место». Дрю что-то пробормотал во сне, но не проснулся. Габриела опалила яростным взглядом его спину и забралась под одеяло. Она даже вновь надела кольцо на ногу. Представятся и другие возможности, когда дверь не будет заперта.
Она улыбнулась. Скорее бы настал день!
Глава 35
Проснувшись, Габриела обнаружила, что осталась одна. В окна струился тусклый свет: сегодня небо затянули плотные облака. Видимо, днем разразится шторм.
Девушка поспешно оделась в принесенные вчера корабельные обноски. Она впервые осталась хозяйкой каюты: обычно приходилось бывать здесь в обществе Дрю или ее приятелей. Решив воспользоваться подходящей минутой, Габриела хорошенько порылась в письменном столе, но, к своему разочарованию, не обнаружила там ничего хотя бы отдаленно напоминавшего оружие. Женская подвязка, вероятно, сувенир от одной из «милашек в каждом порту». Миниатюрный портрет Джорджины. Множество накладных, относящихся либо к грузу, либо к корабельным поставкам. Но никакого оружия, даже ножа для открывания писем.
На столе лежал корабельный журнал, которого не было, когда каюту занимала Габриела. Она просмотрела журнал, желая прочитать сегодняшнюю запись. Но ее не было. Последняя запись относилась к тому утру, когда он отплыл из Лондона. Впрочем, журнал — это не дневник, и вряд ли он записывает в нем свои мысли и соображения. Капитан обязан регистрировать там исключительно все, что связано с корабельной жизнью.
Габриела взглянула в сторону сундуков, но, поняв, что не знает, сколько времени у нее осталось, шагнула к двери и потрогала ручку. Заперто. Почему? Ему известно, что кольцо кандалов можно снять? Приковал ее чисто символически: маленькая месть с его стороны? Черт бы все это побрал! Таким путем она из каюты не выберется.
Прошлой ночью у нее родился план, основанный на том предположении, что каюта не будет заперта постоянно. И что теперь? Подождать, пока он уснет, снова огреть по голове и вытащить из кармана ключ? Он воображает, что она на это не способна? Не способна огреть его по голове? Для этого вполне пригодится ночной горшок, поскольку тяжелее предмета в комнате нет, если не считать фонаря, свисавшего с одной из опорных балок. Или он действительно не подозревал, что кольцо кандалов слишком ей велико?
Теперь она не знала, что подумать. Зато твердо знала, что не хочет ранить его. Где же выход?
Собственное настроение ей совсем не нравилось. Беда в том, что она питала связанные с Дрю надежды и поэтому не могла оставаться равнодушной там, где дело касалось его. Если бы не это, она не задумалась бы огреть его по голове. Но она поставила его имя первым в списке мужчин, с которыми хотела бы провести остаток дней своих. Он погубил все, когда погубил ее. Но гнев, который испытывала Габриела, всего лишь маскировал разочарование. И это разочарование все еще было живо, бурля под самой поверхностью моря горечи. Но все же, несмотря на то что он с ней сделал, она хотела оставить его с разбитым сердцем, а не калечить физически.
Осознав, что в настоящий момент просто не способна ничего достичь, Габриела уселась на груду одеял. На этот раз до ноздрей донесся вкусный запах. Оказалось, что Дрю оставил для нее тарелку, покрытую большой салфеткой почти того же цвета, что и одеяло. Наверное, поэтому Габриела не заметила тарелку раньше. И еще до того, как она успела попробовать еду, стало ясно, что кок Дрю куда лучше управляется на камбузе, чем ее собственный.
Дрю вернулся только через несколько часов, около полудня, и к тому времени Габриела буквально умирала от скуки. Но хотя успела перерыть все его сундуки и обыскать каюту, не нашла ничего существенного. И ничего интересного.
Она пришла в раздражение. И это раздражение просто изумило Габриелу, тем более когда она поняла, что с ее стороны все это по большей части не что иное, как обычная ревность. И можно ли ее упрекать, если один из сундуков был битком набит женскими вещами?! Да, вещами, причем совершенно новыми. Зонтик, шелковая сумочка, яркий веер, миленький, но дешевый кулончик на цепочке и другие безделушки, среди которых отыскалось с полдюжины кружевных шарфов, почти одинаковых, из чего Габриела заключила, что это, вероятно, презенты. Для его милашек?