— Нечестно играем, — бросил он, сжимая и разжимая кулак.
Тойцу заливисто рассмеялась.
— А разве я что-то говорила о честности? Наивный, наивный капитан Керк. Позволь я немного поясню, этот бой идет на моих условиях, а какие они, — она покачала перед собой указательным пальцем, — сек-рет. Продолжим.
На этот раз дайтанка, покачивая своими узкими бедрами, неторопливо приблизилась к Кириллу и, не дойдя буквально пары шагов, бросилась вперед, выдав целую череду ударов и задействовав при этом не только руки и ноги, а буквально каждую часть своего гибкого тела. Большинство из них он смог отбить или заблокировать, однако, в конце концов, пропустил мощный удар бедром в грудь, который буквально отбросил его назад. Ударившись спиной о колонну, Кирилл заскрипел зубами от злости на самого себя, мысленно выругался, и тут же вновь встал в боевую стойку, внимательно следя за каждым движением кружащей вокруг него Тойцу.
На миг перед глазами встал образ Владлена Михайловича его первого тренера, благодаря которому он смог преодолеть врожденную слабость присущую всем естественникам, а в голове зазвучал его хрипловатый голос.
"Соберись, следи, подмечай и главное не бойся, даже если противник сильнее, но и на рожон не лезь, наблюдай, тяни. Помни, у любого есть слабости, пусть они даже тебе сразу и не видны".
Кирилл кивнул головой, словно соглашаясь с этими всплывшими в памяти словами и одним прыжком преодолев разделяющие их с Тойцу расстояние, атаковал сам. Удар рукой, уклонение, захват, отход назад, снова удар рукой, нырок, подсечка. Кир как заведенный отрабатывал всевозможные комбо, переплетая меж собой все известные ему стили и невольно поражаясь скорости дайтанки, которая умудрялась не только парировать его атаки, но и контратаковать. Впрочем, основная заслуга тут была все же не в умении. Постепенно Кир раскусил "паутину" ее боя, которая хоть и выглядела довольно причудливо, но по своей сути была весьма примитивна, сводясь к стремительным атакам и, так сказать, "ленивой обороне", которая сводилась к плотной защите головы. Было заметно, что Тойцу надеется на свою броню, которая позволяя ей без вреда для себя совершать непростительные ошибки. А еще она была чересчур самоуверенна. Кирилл отпрыгнул назад и замер, опустившись на колено, упершись одной рукой в пол и смотря на явно взбешенную дайтанку, а кончики его губ изогнулись в улыбке. Он уже знал, как победить свою противницу, мог уже победить ее, но пока еще было не время.
— Скажи, Тойцу, каково это изничтожать свой народ, совесть не мучает?
Уши женщины встали торчком.
— Свой народ? — дайтанка фыркнула. — Эти дикари не мой народ. Это потомки тех идиотов идеалистов, что отвергли щедрое предложение каллиата и понесли заслуженное наказание. Я потомок великой Тайку правительницы Уларады, что одной из первых приняла правление каллиата и донесла его волю до нашего народа, — она гордо вздернула голову. — Я ее дочь, ставшая райгардом — тем, кто вершит судьбы цивилизаций и ведет миры к предназначенной им судьбе. И я не изничтожаю этих низших, а вытаскиваю их из пучин невежества, куда они рухнули из-за своей гордыни, чтобы их потомки служили в мою честь. Ну а если при этом и погибнет какая-то их часть…, - она повела плечами, — что ж, потеря невелика.
— Сколько пафоса, — Кир вытер тыльной стороной запястья струйку крови, сочившуюся из прокушенной губы. — А ведь, по сути, Тойцу, ты потомок предательницы. В то время когда остальные дайтанцы вели войну с внешним врагом, такие как твоя пра… пра… не знаю, кто она там тебе, преподносили захватчикам на блюдечке целые миры, били защитникам в спину, — он сплюнул. — Трусы и приспособленцы, заботящиеся только о своем благополучии, такие готовы убить даже ближнего, лишь бы им было хорошо. Впрочем, ты не намного лучше.
Он поднялся с колена и выпрямился, невольно скривившись от боли в боку, куда угодил один из ударов его противницы.
— Глупый, глупый, землянин, — покачала головой дайтанка, смотря на него насмешливым взглядом. — Ты как многие низшие просто глуп, идеалистичен и ограничен в своих взглядах. Ты не видишь, н понимаешь, не осознаешь, не знаешь о величии Единства, которому мы служим. Отдаваясь на его волю, мы перестаем быть просто дайтанцами, ругардами, торкленцам, мы превращаемся в нечто большее, становимся единым целым, мы откидываем прошлое и получаем величие в будущем…, - она высокомерно усмехнулась. — Тебе этого не понять скудным умом, ибо ты ограничен в своих суждениях и взглядах, но все же позволь немного пояснить, а заодно подарить тебе лишние мгновения твоей никчемной жизни.
Она подошла ближе и, проведя пальцами по его щеке бархатным голосом промурлыкала:
— Мы не те, кем ты нас считаешь, капитан. Мы не злодеи, мы садовники, что бережно собирают с древ цивилизаций чудесные плоды знаний, которые обогатят и углубят суть Единства. Иногда мы сами взращиваем эти деревья, заботимся о них, иногда безжалостно рубим, если они мешают нашему саду или разрастаются сверх меры, а еще мы пропалываем ненужные сорняки…, - голос налился злостью, а тонкие ухоженные пальцы с силой сжали подбородок землянина. — Так скоро будет и с твоим народом…
— Кергарский флот вторжения, — едва двигая челюстью, пробормотал Кирилл.
— А ты не в меру осведомлен, капитан Керк, и догадлив, — ослабив хватку, Тойцу довольно оскалилась. — И, тем не менее, это мало чем тебе поможет. Флот уже на подходе к границам вашего Анклава. Тысячи кораблей, миллионы солдат идеальных боевых машин взращенных и измененных нами именно для одной цели — войны. Пройдет каких-то полгода и твои сородичи познают всю прелесть кергарского вторжения. Нет, — она положила указательный палец ему на губы, останавливая хотевшего ответить Кира, — можешь ничего не говорить, я и так знаю, что ты скажешь " мои народ победит", ну или нечто подобное. Не буду спорить, такая вероятность существует, в конце концов, ваша цивилизация довольно развита и сил у нее достаточно, вот только много ли от нее останется после той войны. А учитывая тот факт, что даже среди твоих сородичей уже много наших приверженцев…
Она шагнула назад и заливисто рассмеялась, довольно подергивая ушами, и вдруг вздрогнула всем телом, с удивлением и искренним непониманием смотря на вошедшее под подбородок лезвие моноклинка на миллиметр выше воротника ее дымчатой брони.
— Ты не права, Тойцу, — прошипел Кир. — Я совсем не это хотел сказать.
Он движением большого пальца свернул меч, и тут же развернув его вновь, перечеркнул одним размашистым движением шею дайтанки, добавив:
— Просто ты мне надоела, слишком много болтаешь.
Ай передала мужа полевым медикам, а сама вернулась обратно, застав помощницу Керка у ведущих вниз дверей с явным намереньем последовать вслед за капитаном и едва успела ее остановить.
— Кир сказал, что справится сам.
Девушка медленно повернулась и, склонив голову к плечу точно птица, уставилась на нее немигающим взглядом своих больших глаз.
— Он не знает с кем столкнулся.
— А ты знаешь?
Девушка коротко кивнула.
— Мы их называли "тахла" — что на вашем языке означает "часть вечного". Они опасны, очень опасны.
Ай нервно дернула ушами.
— Я это уже поняла. Просто хочу спросить тебя, дорогуша, ты уверена, что сможешь с ней справиться?
— Я могу попытаться.
— Попытаться что?
Дверь с шелестом ушла в сторону, пропуская внутрь прихрамывающего Керка в одном комбинезоне держащего в руках странную ношу, оставляющую за собой извилистый след из темных капель. Ай присмотрелась и удивленно посмотрела на землянина, а тот усмехнулся и неожиданно метнул свою страшную ношу в сторону сидевших в углу пленников, крикнув:
— Ну, кто-то еще будет бояться этого Тойцу, или может все-таки начнем сотрудничать!
Все дружно повернулись, а молодая торкленка оказавшаяся ближе всех к упавшему предмету, вдруг пронзительно завершала и вскочила на ноги, не обращая внимания на грозный оклик одного из солдат. Некоторые из пленников попытались последовать их примеру, но тяжелые кулаки в латных перчатках намекнули непонятливым, что делать этого не стоит.
— Великий Тойцу! — Гарк все это время сидевший молча и державшийся за свой разбитый нос, вдруг издал дикий вопль, встал на карачки и, подползя к голове, обхватил ее обеими руками. — Великий Тойцу. Что они сделали с тобой, моя Тойцу!
Он принялся гладить ее по спутанным испачканным в крови волосам, что-то нежно шепча на ухо и зыркая безумным взглядом на окружающих. Стоявший рядом солдат попытался отнять у него голову, но тот вцепился в нее мертвой хваткой. В результате пришлось вмешиваться Ай отдавшей команду оставить пленника в покое. Тот в ответ только зло зыркнул и, забрав голову, отполз в угол, где продолжил свои поглаживания и бормотания под сочувствующие взгляды остальных.