Эллочкин крик всполошил весь дом, они были уже на лестнице, когда наверху хлопнули двери и послышались торопливые шаги. Наверное, это Толик с Николаем. Или Егор.
Им не пришлось бестолково метаться в темноте. Эллочка орала и не собиралась замолкать. Разве что крик ее стал чуть глуше, временами захлебывался и срывался на придушенный хрип.
Гришаев шел очень быстро, тащил за собой оскальзывающуюся и спотыкающуюся Алю, тихо чертыхался. Позади слышались возбужденные мужские голоса: Николай и Толик не отставали.
Эллочка стояла на берегу, у самой кромки воды. Эллочка всматривалась в темноту и жалобно всхлипывала. Рядом суетился Вадим Семенович, тщетно пытался успокоить супругу.
– Что тут у вас? – Гришаев отпустил Алину руку, шагнул на берег.
– Там... – Эллочка икнула, махнула рукой в сторону лодочного причала. – Мы с Вадиком идем, а он там стоит, на самом краю. Я хотела мимо пройти, а этот решил посмотреть, – она со злостью врезала кулачком в грудь Вадима Семеновича, – Посмотрел, да?! Насмотрелся, козел вонючий?!
Гришаев опасливо обошел бьющуюся в истерике Эллочку, спросил у Вадима Семеновича:
– Кто стоит? О чем она?
Ответить Вадим Семенович не успел, потому что по крутому склону на берег скатились экологи и Егор.
– Что за шум, а драки нету?! – Толик подпрыгивал на месте, рвался в бой. – Дамочка, да не орите вы так! Всех василисков нам здесь распугаете!
Эллочка не ответила, Эллочке было не до обид, потому что было очень страшно. И страх этот был не придуманный, чтобы привлечь мужское внимание, а самый что ни на есть настоящий – первобытный.
– И вы здесь? – Вадим Семенович осуждающе уставился на Алю. – Почему вы здесь, когда он там?
– Кто – он? – хором спросили Гришаев и Николай.
– Муж ее, вот кто! – Вадим Семенович точно так же, как до этого Эллочка, кивнул в сторону причала. – Видите, плавает! Он плавает, супругу мою пугает, а вы тем временем с совершенно посторонним мужчиной... прохлаждаетесь.
Наверное, это должно было прозвучать обидно, про постороннего мужчину, но Аля не обиделась, она смотрела в ту сторону, куда показывал Вадим Семенович, туда, где в черной воде что-то белело. И не что-то, а Тимурова рубашка...
– Приплыли, – Николай зло присвистнул, шагнул на причал. Следом направились Толик с Егором. Гришаев уходить не спешил, стоял на берегу, задумчиво ковырял носком сандалии влажный песок.
– Кто приплыл, а кто и уплыл, – Вадим Семенович сорвал с головы панаму – зачем ему панама посреди ночи? – утер ею влажное от пота лицо, зачастил, точно опасаясь, что его перебьют: – Мы с Эллочкой прогуливаемся, никого не трогаем, а он стоит на причале, руки раскинул и поет что-то странное, не по-русски. Почему не по-русски, а?
Не по-русски, потому что татарин... Как же здесь холодно, от озера тянет сыростью и пахнет как-то... жутко пахнет.
– Эллочка моя говорит: «Не трогай его, Вадик. Видишь, человек не в себе». А я, дурак старый, сунулся, – Вадим Семенович жалобно всхлипнул, достал из кармана носовой платок, шумно высморкался. – Думаю, мало ли что, думаю, может, человеку помощь какая нужна. Ну и окликнул. Вежливо так, чтобы не нарушить, так сказать, уединение. Кто ж думал, что он ненормальный, что возьмет и такое сотворит?..
Со стороны причала послышался громкий всплеск: кто-то из мужчин, с берега было не разобрать, кто именно, спрыгнул в воду. Вадим Семенович замер, вытянул шею, даже Эллочка перестала причитать.
– Точно приплыли! – Голос был злой и растерянный одновременно. Кто это? Кажется, Николай. – Принимайте еще один труп, господа хорошие! Получите и распишитесь!
Не успели слова Николая раствориться в стелющемся над озером тумане, как округу огласил забористый мат. Толик в выражениях не стеснялся, Толик желал поведать миру все, что он думает об этом гребаном озере и этом гребаном Василиске, а заодно об этом гребаном утопленнике...
Утопленник... белая рубашка, песни на непонятном языке – Тимур?..
Берег под ногами качнулся, чтобы не упасть, Аля вцепилась в Гришаева.
– Вот видите?! Видите?! – Вадим Семенович сделал маленький шажок в сторону причала. – Утонул, гад такой! И мы с Эллочкой теперь виноватыми будем. А ведь могли пройти мимо и горя бы не знали, – он вздохнул, сказал с неожиданным пафосом: – Не делай людям добра, не будет зла. Я ж как лучше хотел, а оно вот как вышло.
– А как оно вышло? – вежливо поинтересовался Гришаев.
– А так и вышло, что этот, который муж, – Вадим Семенович метнул в Алю испепеляющий взгляд, – стоял-стоял, пел-пел, а потом как сиганет в озеро. Я сначала подумал, что он просто искупаться решил. Но ведь в одежде же! Кто же купается в одежде-то? Я еще понимаю, совсем без одежды...
– Сиганул, и что дальше? – Гришаев тронул его за локоть, направляя поток причитаний в нужное русло.
– А то дальше, что я вспомнил, как давеча наш Федор тонул, и испугался. Думаю, вдруг человек выпивши, я ж не следил, сколько он за ужином выпил. Ну вот, думаю, выпивши, а пьяным, сами знаете, и море по колено. Бросился на причал, добежал до площадки, а его не видать. То есть тьма вокруг кромешная, в метре ничего не видно. Я бы, может, спрыгнул за ним, но плаваю как топор, а тут еще темнота эта. Эллочка тоже подошла, – Вадим Семенович осторожно приобнял всхлипывающую супругу. – Мы долго стояли, все ждали, что ему купаться надоест. Кто ж думал-то, что оно вот так...
– Он внезапно из воды выпрыгнул, – вдруг почти нормальным голосом заговорила Эллочка, – прямо возле лодок. Вода забурлила сильно-сильно и кругами пошла, причал даже пошатнулся. Или мне показалось? – она вопросительно посмотрела на мужа.
– Не показалось, – тот старательно закивал, соглашаясь. – Вот видишь, у меня ноги мокрые, и брюки тоже. Это потому, что волна пошла и их замочила.
– Да, волна пошла, причал зашатался, а потом он выпрыгнул, словно чертик из табакерки, – Эллочка поежилась. – Как будто даже не сам выпрыгнул, а вытолкнуло его что-то. Я сначала подумала, что этот урод специально нас напугать решил, а потом смотрю – а он вниз лицом лежит и не шевелится. А озеро все вздыбилось, и звук такой... – она на секунду задумалась. – Как будто на дне трансформаторная будка – вот какой.
– Вы, наверное, очень сильно испугались? – сказал Гришаев сочувственно.
– Еще бы мы не испугались, когда тут такое творится! – Эллочка нервно дернула плечиком. – Муженек у тебя козел припадочный! – она с ненавистью посмотрела на Алю. – Только приехал, а уже успел отдых всем испортить. Сейчас точно менты понаедут, начнут расспрашивать-допрашивать...
– Эллочка, солнышко, мы же с тобой не виноваты! – Вадим Семенович нерешительно переступил с ноги на ногу, оставляя на влажном песке следы от сандалий.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});