Через 34 дня задание партии было выполнено.
В мирное время на это потребовались бы годы. Добавим: к концу 1943 года на заводе был взят еще один, казалось бы, неодолимый рубеж. На заключительном этапе войны фронту потребовалось большое количество тяжелых танков — танков прорыва. И завод также в сжатые сроки перестроился на выпуск новых тяжелых боевых машин «ИС». Эти танки показали себя в боях настоящими стальными крепостями.
Коллектив завода был награжден орденами Кутузова I степени, Красной Звезды. Эти награды даются за выигрыш крупного сражения, за боевой подвиг. Свое сражение Танкоград выиграл! Долгожданную, выстраданную народом Победу помогли завоевать и те 18 тысяч танков, самоходных орудий, 48,5 тысячи танковых моторов, 85 тысяч комплектов топливной аппаратуры, 17,5 млн. заготовок для мин, что были выпущены Кировским заводом в Челябинске в годы войны.
Путь до Победы был неизмеримо долог. Его удлиняли невзгоды, лишения, которые неизбежно приходят с войной.
Самым сложным, по словам М. Д. Козина, было налаживание быта многотысячной семьи танкоградцев. Многих война лишила самого необходимого. Эвакуированные люди в лютые уральские зимы остались без теплой одежды, обуви, холодно было в квартирах, общежитиях.
Челябинцы, по единодушным отзывам руководителей ленинградского Кировского завода, оказались великодушными, гостеприимными. Они делили с прибывшими свой кров, многие брали к себе одну-две семьи, делились всем, что имели, жертвовали частью своего скудного пайка, чтобы подкормить истощенных, обессилевших во время блокады ленинградцев. Шла война, и бедствовали все.
В областном партийном архиве хранятся документы, которые нельзя читать без волнения. Они доносят приметы быта военных лет, те жизненно важные для людей заботы, заниматься которыми партком завода считал тогда своим долгом.
Вот некоторые из них.
Справка о выделении дополнительных видов питания рабочим завода:Февраль 1943 г.
1. Вторые обеды — 16 900 ежедневно.
2. Вторые обеды, улучшенные для стахановцев, — 3000.
3. Коммерческий хлеб (паек 200 г) — 1400 кг.
4. Бутерброды — 25 000 штук.
5. Повышенное питание для рабочих, занятых на тяжелых и горячих работах, — 4000.
6. Дополнительное двухразовое питание для больных — 15 000.
(Такие справки поступали в партком регулярно, распределение этого питания контролировалось им: поддерживали стахановцев, лучших работников, тех, у кого было особенно ослаблено здоровье.)
О мыле своего производства.«Поступившее мыло — туалетное, банное — от своей производственной мастерской и завезенное в наши магазины № 1, 21, 23 продается рабочим Кировского завода по карточкам, на общих основаниях с мылом госфонда».
О реализации 44 226 пар обуви за период с 1.1 по 1.5—43 г.«Неплановой обуви на резиновой и деревянной подошве и чунь, изготовленных промтоварным отделом завода в порядке кооперирования с рядом других предприятий и фабрик, децзакупок, реализовано рабочим завода 15 172 пары, лаптей лыковых в количестве 7590 пар, всего поступило обуви 44 226 пар мужской, женской и детской на резиновой и деревянной подошве».
На последней докладной сохранилась резолюция, сделанная крупным размашистым почерком Козина о немедленном выделении детской обуви передовым рабочим, имеющим детей.
Парткому приходилось контролировать распределение валенок, телогреек, ватных брюк, постельных принадлежностей, которых остро не хватало в общежитиях. Но делить — это еще малая толика заботы, надо было организовать изготовление многих (катастрофически недостававших) вещей первой необходимости на месте.
И танковый гигант не гнушался катать пимы, делать чуни, плести лапти, строчить наволочки, варить мыло, налаживать выпуск белковых дрожжей и витамина C из хвойного отвара.
В архивных папках сохранились заявления на имя парторга ЦК с его резолюцией: оказать помощь в отоваривании продовольственных карточек, устроить в детский сад малыша — сына рабочего, оставшегося после смерти жены с тремя детьми.
Ему приходилось лично отвечать на письма фронтовиков, завод для многих из них был единственным родным домом после потери близких.
Из редакции «Челябинского рабочего» в июле 1943 года в партком было направлено письмо инвалида войны Б. И. Ширского, который работал в цехе СБ-2 и жаловался на невнимание к его нуждам. Козин увидел в этой жалобе не частный факт.
Его встревожило: может быть, и в других цехах не проявляется заботы о тех, кто пролил кровь на полях сражений? И он дает поручение: «Обследовать положение инвалидов по СБ-2». В папке подшиты подготовленные внештатными инспекторами парткома акты о проверках и принятых мерах.
Рассказывает М. Д. Козин.
— Конечно, работу с людьми облегчало то, что все жили одной мыслью, одним стремлением — помочь родной армии разбить врага, очистить от него советскую землю. Лозунг «Все для фронта, все для победы!» объединял всех, выражал самое сокровенное. За годы войны коллективу Танкограда 33 раза присуждалось знамя Государственного Комитета Обороны.
А сколько замечательных патриотов-новаторов выдвинул самоотверженный труд во имя Победы! Разве забудешь имя мастера коммуниста В. Бахтеева, зачинателя почасового соревнования. Или движение тысячников — его начали у нас Г. Ехлаков, Н. Степовой, А. Сало, И. Гридин, Д. Панин и другие. А какой замечательной страницей в славных делах танкоградцев было движение фронтовых комсомольско-молодежных бригад, начатое Аней Пашниной, Василием Гусевым, Александром Саламатовым, Василием Цаплинским и многими другими. А сколько у нас было последователей знаменитого сварщика Егора Агаркова!..
Ветеран партии, старейший кировец, Михаил Дмитриевич Козин в день праздника 67-й годовщины Октября со знаменем в руках открывал праздничную демонстрацию трудящихся Ленинграда на Дворцовой площади. На его парадном костюме в этот день сияли вместе с орденом Ленина ордена Отечественной войны I степени, Трудового Красного Знамени, Красной Звезды. Ими отмечен труд парторга ЦК на Урале.
Ленинград — Челябинск
Мария Верниковская
НА ТЫЛОВОМ ФРОНТЕ
Записки корреспондента
Мария Викентьевна Верниковская, журналист, заслуженный работник культуры РСФСР. С 1931 по 1958 год жила и работала в Магнитогорске.
Автор книг о металлургах — «Рабочий директор», «Индустриальные новеллы», повести «Ненаписанные страницы».
В годы Великой Отечественной войны ей, корреспонденту газеты «Магнитогорский рабочий», было поручено выпускать листовку «Больше стали фронту!» в мартеновских цехах металлургического комбината.
О памятных событиях фронтовых лет рассказывает она в своих записках.
Время тушует, сглаживает в памяти пережитое, но когда мысленно оглядываешься назад, то четыре тяжелых года войны встают в воспоминаниях как спрессованный монолит, вобравший горе и редкие радости, слезы и взлеты души. Они, эти годы, разом отрезали, отодвинули все, что было безмятежным, бестревожным.
Может быть, по закону контраста впитала память нашу последнюю редакционную массовку. Мы едем на грузовой машине куда-то в глубь степи, к сопкам, к горе Мохнатой, поросшей низкорослыми березками и густым кустарником.
Куда ближе легендарная гора Магнитная! На правом склоне ее сохранилась березовая роща, и добраться туда пешим ходом — пустяки. Но там нет речки, там за спиной грохочут взрывы аммонала и клубится по небу, переваливаясь дугою, дымный шлейф.
Мохнатая гора совсем иная. Она — приют тишины, отгороженности от города-завода. В редколесье нашлось где повесить волейбольную сетку, и наши «промышленники» — Саша Дерябин, Анатолий Чебыкин, Гриша Зарубин и даже их сумрачный «зав» — Николай Смелянский в азарте гоняют мяч. Ретушер Сима Капустина в белом платье, с венком из полевых цветов, скинув тапочки, затевает игру в пятнашки.
Мужской «половины» у нас больше. Сугубо «женскими» были отдел писем и наш — отдел культуры, которым заведовала поэтесса Людмила Татьяничева.
До самой войны я ни разу не переступила порог заводской проходной. Только дома от мужа-строителя знала, что там сооружают огромный литейный цех и что на многометровой трубе строители написали какой-то особой краской цифры «1940». Это была последняя мирная стройка. В первые же недели войны в этом цехе проведут опытные плавки броневой стали, а потом отольют башни для танков…
А тогда к нам в отдел часто приходили преподаватели, студенты, артисты. Я завела небольшую тетрадочку, в которую записывала некоторые встречи, казавшиеся мне значительными. Приведу несколько записей последних предвоенных месяцев: