— Согласен, никаких объявлений, — сказал Макгрегор и, помолчав с минуту, спросил: — А что ей пришлось рассказать о себе, когда ты объявил ей, что знаешь про ее фальшивое имя?
— Ничего, — ответил Деймон, не желая вспоминать о той сцене.
Макгрегор покачал головой.
— Жаль, что она ничего не рассказала нам. Я не могу отделаться от мысли, что обстоятельства, вынудившие ее пойти на обман, не столь ужасные, какими представляются нам.
— А что это могло бы изменить? — с горечью произнес Деймон. Доктор своими вопросами разбередил его раны. — Она даже перед отъездом не захотела откровенно сказать, куда едет. Меня не устраивают ее лживые оправдания, и я не хочу, чтобы из меня делали дурака.
— Не думаю, чтобы Нелли была способна дурачить кого бы то ни было, — возразил доктор. — Это не похоже на нее.
Поскольку Деймон молчал, Макгрегор продолжил:
— Не спорю, то, что она лгала, уже само по себе плохо, но, если судить по тому, что она успела сделать здесь, в Роузвуде, как она заботилась о ваших тетушках, как работала со слугами, какой порядок наводила в доме… то есть, если судить по ее делам, то ясно: никакого зла никому причинять она не собиралась. Нет, сынок, такими методами людей не дурачат. В чем бы она ни была виновата, она заслуживает того, чтобы ты о ней лучше думал.
От такого деликатного выговора Деймону стало еще больнее. Возможно, добрый доктор будет удовлетворен, если узнает, что с тех пор, как уехала Нелли, он не спал по-настоящему ни одной ночи. Стоило ему закрыть глаза, как его начинали преследовать тревожные видения: расплывчатый образ Нелли… ее слабый голос, зовущий на помощь…
Ей пришлось пойти на обман для того лишь, чтобы получить место сиделки в Роузвуде, и если она сейчас оказалась в плачевном положении, то это его вина. Ведь это он, Деймон, поручил Макгрегору найти пробел в ее рассказе о себе, и доктор нашел его. А что было потом? Он обвинил ее, требовал ответа, ждал объяснений, которые она не сочла возможным ему дать. Но главное, он не мог бы поручиться, что в тот грозовой день в погребе она не зачала от него ребенка. Бог свидетель, у него не было никаких намерений обзаводиться семьей, но он был не из тех мужчин, которые уклоняются от ответственности за свои поступки. Если она ждет ребенка, он не оставит ее в трудном положении. Именно поэтому он и хотел, чтобы Нелли взяла те деньги.
Деймон вспомнил, как поспешно она вернула их. Если бы она знала заранее, что он вручал ей, она бы швырнула конверт прямо ему в лицо. Вместо этого она прислала с Элайджей только лишние деньги.
А кстати, что он намеревался купить себе таким образом? Спокойствие души? Его не купишь ни за какие деньги.
Хотя Нелли обещала вернуться, Деймон знал: никогда она не вернется, даже если будет нуждаться в его помощи. Тетя Вэрина ему напомнила: у Нелли есть своя гордость.
— Доктор Макгрегор, мне надо поговорить с вами.
По неухоженной дорожке к ним от дома шел Артур, тщательно выбирая, куда ступить, обходя рытвины, лужи и лошадиный навоз. Его только что начищенные сапоги ярко блестели. Одет он был в серый двубортный костюм с жилеткой кукурузного цвета и безукоризненно чистым шейным платком. Из-под серой высокой шляпы спускались завитые кудри. Рядом с ним рысцой скакал Винсент, одетый в точности как папенька, с такими же, как у него, кудряшками.
Ситуэллы явно куда-то уезжали, и это был добрый знак.
— Куда вы направляетесь, кузен? Вы что, собираетесь лишить нас вашего общества? — При одной лишь мысли о том, что кузен, может статься, покинет Роузвуд, у Деймона поднялось настроение.
Артур нахмурился.
— Нет, конечно.
— Мы едем в гости к Истербрукам, дядя Деймон, — важно произнес Винсент.
— Не бойся, Дюранд, — добавил Артур. — Я не оставлю своих бедных тетушек на твою милость. Собственно, поэтому мы с Винсентом и искали вас, доктор. Вы теперь много времени проводите здесь. Значит ли это, что тете Изетте стало хуже?
— Как вам сказать, сэр? Я провожу здесь много времени потому, что ваша тетя Изетта для меня — особый пациент, — начал Макгрегор.
Деймон был немного удивлен тем, что доктор произносит вслух такие слова. Между тем Макгрегор стал докладывать о состоянии здоровья Изетты.
Деймон случайно бросил взгляд на Винсента, который тут же ответил ему отвратительной гримасой. Мысль о том, что Ситуэллы — его кровные родственники, не доставляла радости. Не отреагировав на гримасу Винсента, он бросил обычное «простите» и повернулся, чтобы уйти.
— Не уходи далеко, кузен, — крикнул ему вслед Артур. — Когда я закончу разговор с доктором, я хочу кое-что обсудить и с тобой.
Деймон остановился. Приказной тон Артура вызвал в нем желание немедленно вскочить на коня и исчезнуть отсюда, по крайней мере, дня на три. Остановило его любопытство. Любопытство и осторожность. Никак нельзя было надолго оставлять Артура одного в Роузвуде, предоставив ему тем самым возможность пустить в ход свою хитрость и коварство. Деймон попросил все же оседлать своего коня, но решил подождать, пока кузен кончит разговор с Макгрегором.
Артур зря времени не терял. Удовлетворенный отчетом доктора, он отпустил его и направился к конюшне, где у двери стоял Деймон.
— Куда ты спрятал дуэльные пистолеты? — требовательным тоном спросил Артур.
Вопрос удивил Деймона.
— А в чем дело? Неужели какой-то смельчак вызвал тебя на дуэль? Они заперты в оружейном шкафу в библиотеке.
— Я знаю, где дед хранил их, — важно надувшись, заявил Артур, — но их там нет. Что ты с ними сделал?
— Ничего я с ними не делал. — Деймону порядком уже надоело подвергаться допросу.
— Я думаю, ты все же знаешь, куда они девались.
— А зачем они тебе, если ты не намерен никого вызывать на дуэль? — Раздражение Деймона перешло в любопытство.
— Это неважно, — ответил Артур. — Дуэль — обычай варварский, она запрещена законом. Но эти пистолеты стоят больших денег. Ведь именно из них стрелялись Арон Бурр и Александр Гамильтон[7], разве не так?
— Семья Гамильтон, кажется, оспаривает это, — спокойно ответил Деймон. «Артур снова взялся за подсчет богатств Роузвуда», — отметил он про себя.
— Тем не менее, найдутся люди, готовые заплатить за них массу денег, — настаивал на своем Артур.
— А кто такие Арон Бурр и Александр Гамильтон? — спросил Винсент. — Они что, дрались на дуэли? И кто-то был убит? — Винсент схватился рукой за грудь, изображая смертельно раненного, и упал на траву. — А потом кто-то из них лежал в постели и медленно умирал, а все родственники собрались вокруг него, пока он не захлебнулся кровью и не умер. И глаза у него закатились вот так, — показал мальчишка.