Читать интересную книгу Живой проект (СИ) - Еремина Дарья Викторовна

В приемной отдела кадров сидели кандидаты на должности, которые могли так или иначе когда-нибудь оказаться вакантными или таковыми уже являлись. Здесь всегда сидели люди. Пройдя в кабинет, Михаил сел напротив руководителя департамента кадровых ресурсов

LPI

. HR уже получила одобренную им в лифте заявку на увольнение. – Надеюсь, вы разбили руку не об вашего секретаря, Михаил Юрьевич, и на вас не ее кровь. Михаил обратил внимание на окровавленную манжету и капли на груди и тихо засмеялся. – Вы разослали по офисам информацию о специалистах с Океан-3? – Да, и у нас есть места больше чем для половины. – Я пропустил, когда вы объявляли о корпоративе по случаю тридцатилетия лаборатории Королева. – Я не объявляла, Михаил Юрьевич... – женщина замешкалась. – Две недели назад я спрашивала Петра о том, стоит ли устраивать праздник сейчас, когда так много проблем. Он сказал “не до этого”. – Возможно, он имел в виду, что затронутый вами вопрос в тот момент отвлекал его от более важных дел, – Михаил не хотел верить, что и тут не все в порядке. Он хотел вырваться из захватывающего его торнадо и встать на твердую почву, но и здесь ее не оказалось. – Вы хотите сказать, что теперь, после гибели Океана-3, вы хотите устроить корпоративный праздник по случаю дня рождения компании? – Я хочу сказать, что именно сейчас он нужен сотрудникам как никогда, – с мягким нажимом ответил Михаил. – Хорошо, Михаил Юрьевич. Я сегодня же объявлю об этом по каналу. Боюсь, уже не будет возможности заказать хорошее помещение. Разместимся внизу, да? – Сегодня же вызовите людей из офисов по тем же критериям, что и в прошлом году и не забудьте оформить подарки для тех, кому они полагаются. Как и раньше, только реальное присутствие считается присутствием. – Кроме Марка? – Как всегда. – Сделаю. – Шестнадцатого числа подъедут оставшиеся люди с Океана-3. Мы прощаемся с директором станции, обеспечьте ему достойный выход на пенсию. Гил Гилберт и его люди будут заниматься модернизацией Песок-2. – Поняла. – По поводу нового секретаря. Пришлите мне дела девочек, работающих ночью и, если считаете приемлемым, операторов, работающих под Людмилой. Я не хочу брать на это место человека со стороны. – Михаил Юрьевич... – прервала его женщина, – я все сделаю. Люди в приемной украдкой провожали его взглядами. В коридорах сходили с пути. Вернувшись в кабинет, он не застал Людмилы, но на столе светился свежий файл с отчетом. И в офисе, и в его доме и практически везде, где Михаил приказал устроить проверку, были сняты сотни жучков. – Вика, проанализируй отчет. Почему ты не видишь устройства слежения, которые были сняты? Они же передвигаются, а ты фиксируешь движение. Они имеют вес и излучают волны, за этим ты следишь. В чем проблема? – Вероятно, чувствительности моих сканеров стало недостаточно. – Найди и закажи оборудование для модернизации твоих систем. На мой дом, дом мамы и офисное здание целиком... подожди, – Михаил потер глаза и недовольно поправился: на мой дом и кабинеты на этом этаже. Оплата с “Океана-3”. Известие о том, что Макса выпустили под подписку, не удивило Михаила, но неприятно задело. Бывшего телохранителя ждал суд, но предъявленных обвинений не было достаточно, чтобы держать его за решеткой до вынесения приговора. Не имея возможности и времени проконтролировать это самостоятельно и отдав на откуп новому начальнику СБ, Михаил был разочарован, но сейчас этот вопрос уже не имел для него прежнего значения. Ознакомившись с оставленной Людмилой информацией, Михаил закурил, взял себя в руки и вернулся к работе. Через полчаса секретарь известила о прибытии силовиков из “Руси” и пришлось битый час обсуждать разговоры с Барисом. Отдав записи с иночей охранника и последних минут станции, Михаил узнал, что все его каналы связи прослушиваются теперь официально. С усталым безразличием согласившись со всем, включая постоянный контакт с переговорщиком, заучив предложенные тезисы для следующего разговора, Михаил выпроводил гостей. Через несколько минут в кабинете собрались акционеры и их представители. Запустив видеозапись, на которой были запечатлены два последних, почти синхронных взрыва, ставших фатальными для станции, Михаил не выпускал из пальцев сигареты. По столешнице разлетелись электронные подшивки: отчеты об ущербе, жертвах, затратах на эвакуацию и размещение; отчеты о прерванных проектах, балансовые выкладки, юридические выдержки и промежуточные результаты общения со страховой. Учредители листали файлы, не глядя друг на друга. В конце следовали доступные данные спецслужб, за наличие которых Михаил был благодарен Григорию. Для того чтобы озвученные в самолете подозрения имели право стать официальной версией, информации по-прежнему не хватало. Спокойно выслушав обвинения в том, что он не отреагировал на телефонную угрозу, Михаил подвел разговор к главному. Вынесенные на голосование вопросы о модернизации станций и незамедлительном возобновлении проектов, прерванных на Океане-3 получили единогласное одобрение. Михаил заметил удивление на нескольких лицах, когда с легкостью согласился усилить охрану Песок-2 солдатами. С той же легкостью он отказался от этого на Арктике-1, аргументировав решение тем, что на этой станции СБ и так практически полностью состоит из военных. Сейчас ему было все равно, что правительство нашло предлог оккупировать его станции и так нагло влезть в остатки личной жизни. Реальную безопасность на станциях обеспечивала электроника, а в тайну личной жизни на земле уже никто не верил. Все это было неважно. Главное – как можно скорее возобновить проекты и обезопасить сотрудников корпорации, кинув жирные кости всем голодным псам. Собрание длилось около трех часов и было самым тихим, выдержанным и конструктивным из всех, что Михаил помнил. Это было первое собрание, на котором его не пытались унизить и задавить, не угрожали и не ставили на место. К окончанию совещания у главы корпорации был не только ободряющий план действий, но и еще один набор прописанных тезисов для следующего разговора с Барисом. Впервые за пять лет, которые он возглавлял Live Project Inc. Михаил почувствовал, что он и акционеры на одной стороне. По крайней мере, большинство из них.

Александр просматривал отчеты с приемных пунктов, когда в дверь позвонили. Он знал, что это Федор Иванович. – Я открою! – крикнул Шурик и в коридоре послышался топот босых ног. Саша вышел встретить профессора. – С покупками? Высоцкий устало вздохнул, снял шляпу и стряхнул капли. На улице шел дождь. Пройдя в комнату Александра, он закрыл дверь перед носом Шурика. – Что с твоими живыми проектами? – Моими? – засмеялся Александр, но вернувшись за рабочее место, вдруг осознал и принял это. – Началось движение. Не так скоро, как ожидал, я даже начинал волноваться, но движение началось. – Что ж... Я вымою руки, выпью чаю и расскажу тебе, как прошли встречи. – Хорошо, Федор Иванович. Профессор, было, сел на диван, но тут же тяжело поднялся и уже от двери обернулся, чтобы уточнить: – Саша, мы точно не причастны к затоплению Океана-3? – Я ничего об этом не знаю, Федор Иванович. – Хорошо. Значит, у Михаила Королева есть более агрессивно настроенные недоброжелатели, чем мы. Освежившись и переодевшись, профессор прошел на кухню. Чайник уже закипел, но старик посмотрел на него скептически и достал из дипломата бутылку коньяка. Поинтересовавшись содержимым единственной стоявшей на плите кастрюли, Федор Иванович довольно крякнул. В ней был борщ. – А где же сам Глеб Александрович? – крикнул профессор, больше обращаясь к борщу. – Ах, да, поешьте, профессор, – появился Шурик. – Глеб Саныч отъехал по делам. За тарелкой борща профессор Высоцкий рассказал своему протеже о проведенных встречах. Их было три, и большую часть времени он провел в ожидании за столиками разных ресторанов. Он рассказывал с неохотой, периодически морщась и, в конце концов, закруглил тему, поинтересовавшись грядущей операцией. – Это ерунда, Федор Иванович. Я хочу вернуть свое лицо, я как-то привык к нему. Шурик, привалившийся попой к плите, засмеялся. – Меня не будет всего два дня. – Я не буду тебя дожидаться, мне необходимо вернуться. – Понимаю. Я рад, что вы остановились у нас. Для меня это много значит. Профессор, закончивший с борщом, остановил задумчивый взгляд на живом проекте. “Не верю, мой мальчик” – читалось в старческих глазах. – Шурик, будьте любезны, – Федор Иванович принялся открывать бутылку коньяка и парень понял, что у него просят тару. Он поставил две чашки и вернулся на место у плиты. – За удачные покупки! – с напускной торжественностью воскликнул профессор. – За результат, за ними последующий, – кивнул Александр и пододвинул к себе чашку, но пить не стал. Ожидаемым результатом сделанных профессором покупок должно будет стать вынесение на голосование закона о признании живых проектов полноправными гражданами России и естественное наделение их человеческими правами. Проработка нужных рычагов заняла много времени, но основным ресурсом оказались деньги, деньги и еще раз деньги. Вернувшись за рабочий стол, Александр с привычным вниманием сосредоточился на свежей корреспонденции. Два письма заставили его сердце дрогнуть. Одно из них было от Михаила Королева, второе от Ольги. Выбор не был очевиден... “Саша, я знаю, что исчезновения живых проектов – результат твоей деятельности. Я не ожидал, что ты зайдешь так далеко и сможешь реализовать то, что я наблюдаю сейчас. Видит бог, ты выбрал потрясающе удачный момент, чтобы нанести этот удар. Три тысячи за сутки! Что ж, я впечатлен! Полагаю, дублеры подкинули тебе деньжат на их прокорм, размещение и защиту? Ты правильно прочел: защиту! Или ты ожидаешь, что я позволю своей собственности разбежаться по темным углам и ждать, пока Высоцкий проведет закон о человеческих и гражданских правах? Я хочу посмотреть тебе в глаза и увидеть в них ответ на один вопрос: ты действительно считаешь себя вправе поступать так с моей собственностью (по крайней мере, пока живые проекты еще ею являются), и подводить черту под моими обязательствами перед арендаторами? Ты действительно считаешь справедливым тот факт, что я вынужден расплачиваться за твою жажду внимания и власти? Надеюсь, ты достаточно честен с собой, чтобы называть вещи своими именами. Я предлагал тебе свободу и права. Ты отказался! Саша, я пытался быть... лоялен к твоей деятельности. Я мог списать тебя, но не только не сделал этого, но и всячески защищал. По кому ты наносишь удар, заставляя их бежать? И кому от этого польза, ты задумывался? Я не принимаю законы о наделении или лишении живых проектов какими-либо правами, я их создаю! И арендаторы не принимают этих решений тоже, они оплачивают их труд. Да, черт побери, рабский труд. Но таковы на данный момент наши реалии. Каким способом ты пытаешься их менять? Нанося удары жертвам? Ты заигрался, парень. Ты перешел все границы. Тебе не кажется, что пора заканчивать бегать от меня? Нам нужно сесть и поговорить. Ни я, ни мои люди не тронут тебя. При наличии дублеров, которым я ныне немало обязан, в этом нет смысла. Надеюсь, ты понимаешь это, как и то, что нам есть о чем говорить, и мы можем найти компромисс. Я буду ждать тебя через две недели, второго октября в офисе. Если ты помнишь, это День рождения Лаборатории Королева. Мы сможем пообщаться после корпоратива. Я уверен, тебе будет приятно вернуться в родные стены. До встречи. Михаил Королев” Саша изумленно откинулся на спинку кресла. Он перечитал письмо три раза, но эмоции не менялись. Михаил Королев пишет о компромиссе? Тот ли это человек, выйдя из кабинета которого зимой прошлого года Саша нервно переводил дыхание? Тот ли это тираничный рабовладелец, которого он сам не единожды просклонял в своих статьях? Если это Александр так потрепал того самоуверенного и своенравного парня, то вот он – результат его трудов... живой проект не верил глазам и не знал, что думать. Взглянув на часы, мужчина вскочил. Он уже должен был выехать в клинику. Сложив документы и смену белья, Александр забежал попрощаться с профессором и Шуриком. Обуваясь, он поднял взгляд на высокое зеркало в стенном шкафу и на мгновение замер. Он не позволял себе думать о дне, когда СБ корпорации перелистнула страницу его жизни и никогда не задумывался о собственной внешности. Сейчас он видел улыбку на изуродованных губах и запомнил свое отражение. 16 “Не смотря на то, что глава Live Project Incorporated официально заявил о том, что причиной гибели научной станции “Океан-3″ стала авария, официальное расследование продолжается”.