Читать интересную книгу Живой проект (СИ) - Еремина Дарья Викторовна

LPI

, которую бережно нес в своих руках. Он был готов играть по правилам их мира, чтобы они позволили ему устанавливать правила внутри его мира. И теперь настал момент, когда на его теле не осталось мяса – он не знал чем откупиться. Его пытались поставить на колени и Михаил впервые на самом деле испугался. Он боялся не того, что у них получится задуманное, а то, что он скорее отрежет себе ноги. Президент не хотел признаваться ей в том, что для него уже стало объективной реальностью: он скорее уничтожит “Живой проект” собственными руками, но не позволит террористам устанавливать в его компании правила, идущие в разрез с его принципами. – Почему ты молчишь, Мишка? Неужели ты окончательно потерял способность чувствовать? Неужели для тебя это ничего не значит? Ты ведь был готов... – Катька отвернулась и не стала продолжать. В ускользнувшем взгляде читались горечь и разочарование. – Это непозволительная роскошь – чувствовать, – ответил Михаил мягко, – гибель станции значит для меня больше, чем я умею выразить. И я по-прежнему готов отдать за

LPI

все, чем обладаю. Но, боюсь, теперь этого недостаточно. – Ты не справляешься? Михаил невесело засмеялся. – Когда ты мастерила этот бутерброд из перегородок и спасательных приборов, ты предполагала что можешь не справиться? – Нет. У меня было достаточно материалов, рабочих рук и времени. Я все рассчитала, нужно было просто сделать это. – А если бы кто-то сказал, что станет вырезать дырки во весь периметр стенок, как только ты начнешь спускать их на воду? – Тогда бы это не было плотом! Что ты несешь? – Мне сказали, что я должен сделать плот, но я знаю, что воспользоваться им по назначению будет самоубийством. Возможно не сразу и не для кого-то конкретного, но в итоге и для меня и для корпорации, и может быть для мира в целом. – Миша, ты пугаешь меня. – Прости, Кать. Мне нужно подумать. – Мне уйти? – Нет, – он улыбнулся, – ты мне не мешаешь.

Чуть больше чем через час Михаил вылетел в столицу западного штата Австралии, чтобы встретиться с представителями властей, предоставить свидетельства того, что затопление станции стало результатом террористического акта, а затем посетить страховую компанию. Его личного визита, как и чьего-либо в принципе, вовсе не требовалось, но этот “прогиб” определенно мог ускорить решение всех вопросов. Офисы корпорации располагались на всех континентах и практически во всех часовых поясах. Всем сотрудникам Live Project Inc. от руководящих сотрудников и ведущих специалистов до уборщиц и охранников был доступен корпоративный канал. Из него люди в разных уголках мира узнавали о завершении успешных проектов, о назначениях и праздниках, об изменениях во внутрикорпоративных правилах и открытии новых офисов, о трагедиях и победах – обо всем, что так или иначе руководство компании считало нужным сообщить. Так, в покинутом Михаилом Бруме его сообщение увидели перед обедом, тогда как на Арктике-1 в это время уже был полдник. В Нью-Йорке наступила ночь. В Москве же люди только начинали рабочий день, когда президент компании заставил замереть у экранов тысячи человек, гордо причисляющих себя к Live Project Incorporated. Он говорил тихо, заставляя выкручивать звук на максимум. Приглушенный свет салона самолета накладывал глубокие тени, скрывая глаза. Могло показаться, что человек на экране зачитывает завещание, признаваясь в неизлечимой болезни и уже смирившись с неминуемой смертью. Те, кто знал Михаила лично, периодически слышали в низком голосе рычание обложенного со всех сторон зверя. Но и это впечатление не отвечало бы реальным чувствам президента корпорации, будь он в состоянии проявлять их. Лишь три человека из полумиллиона услышали в его голосе нежность. – Где бы ты сейчас не находился, известие о гибели Океана-3 уже облетело мир и я знаю, что ты видел, скорбишь и напуган. Я никогда не распространялся, что значит для меня Live Project Incorporated, но настал момент, когда я вынужден открыться, потому что все, что я скажу далее, не будет иметь значения без понимания ценности, какую корпорация представляет для меня. Я принял дело отца в двадцать восемь лет. Сразу после окончания университета и до непосредственной работы с отцом в должности его заместителя я работал на научных станциях, которые, по сути, являются отдельными мирами, компаниями внутри компании, со своими законами, планами и течением времени. На Океане-3 я работал младшим инженером под руководством Гила Гилберта, спокойный и рассудительный нрав которого любит и уважает каждый, кому повезло общаться с ним. На Арктику-1 я прилетел сразу после университета младшим лаборантом, но уже через восемь месяцев дослужился до старшего лаборанта и очень горжусь тем, что заслужил уважение и повышение от такого строгого руководителя как Степан Денисович. На Песок-3 мне позволили оправдать свой диплом – Михаил улыбнулся, – и заняться финансами. Вот тогда я и получил доступ к средствам корпорации! И с тех пор имел возможность сохранять и приумножать наш корпоративный капитал. Это не мой личный капитал, потому что я точно так же как и ты работаю за зарплату, ныне являясь Генеральным директором компании “Живой проект” и президентом Live Project Incorporated. На учредительном собрании я представляю Ларису Сергеевну Королеву – вдову профессора Королева, мою мать. И ты не ослышался: у меня нет ни одной акции компании, которую я считаю своей. В отличие от некоторых сотрудников корпорации, таких как мой секретарь, например, мне даже не причиталось ни одного спец подарка, – Михаил снова улыбнулся. – И если ты недавно работаешь в

LPI

и считаешь наличие неких спец подарков мифом, хочу тебя обрадовать: это не миф. И техника и машины и квартиры и дома и участки – объективные ценности материального мира – предоставляются сотрудникам корпорации за личные достижения и за выслугу лет. И это искреннее выражение признательности профессора Королева, а теперь и моей, за то, что ты выбрал

LPI

плацдармом для реализации своих амбиций, приложением своего ума, местом своей работы. Михаил отпил из кофейной чашечки и закурил. – Все это так, – продолжил он вскоре, – и я верю, что для тебя мои слова – не пустой звук. Я считаю, что человек, для которого блага, получаемые за свой труд, не являются объективными ценностями, просто не хочет жить. И таких людей, я надеюсь, среди наших коллег нет. Я принял руководство компанией от отца как величайший дар и ответственность. В последний год действия профессора Высоцкого и его протеже – живого проекта Александра подпортили нам с тобой крови, заставив работать усерднее. Как и ты, я начинаю рабочий день в девять. Пунктуальность свою и своих коллег я считаю одним из главных достоинств личности, потому что именно пунктуальностью проверяется мера ответственности и обязательности человека. Если не запланировано встреч вне офиса, я покидаю его в начале восьмого, потому что в восемь дома меня ждет мой единственный и всегда заботливо приготовленный обед. Готовит его моя экономка Мария. Роботов в моем доме нет. Как ты, вероятно, знаешь, я не женат, хотя считаю отмирание традиции связывать отношения социальными узами губительной тенденцией. Женщина, которой я предлагал стать моей женой, насмехается над тем, что я ассоциирую себя с корпорацией. Она прекрасный человек и у нас схожие ценности, но сбегая в очередной раз между моими назначениями с Океана-3 на Песок-2, она спросила: “Миша, если на равном расстоянии будем тонуть я и твоя станция, а ты будешь знать, что спасти удастся лишь одного, к кому ты поплывешь?” Это был риторический вопрос... наверно, она поняла это и продолжила: “Мне можешь не отвечать, ответь себе”. С тех пор, когда я понимаю, что не имел права ставить человека перед выбором, я дополняю именно так. Позже я смог себе ответить, но она уже ушла, как уходила еще ни единожды. – Что ты ответил? – спросил Гил. Михаил вскинул взгляд и улыбнулся. – Я чертовски хороший пловец, Гил. Ты же знаешь. Смотрящие выступление могли услышать смех главного инженера затонувшей станции, сидящего в двух метрах перед президентом. Тот продолжал: – И это тоже о том, как я отношусь к компании. Так вот, я живу в десяти минутах от офиса и перед ужином успеваю принять душ и поговорить с мамой. Она сейчас совсем одна. После ужина, примерно до одиннадцати я работаю дома, а потом выделяю час на плавание. В это время разгар рабочего дня на другом полушарии и руководители офисов всегда знают, что с двенадцати до часу застанут меня на месте, если им необходимо связаться со мной. В офисе в это время работает один из ночных секретарей. У меня нет других причин для гордости, кроме повышения котировок Live Project Inc. Я скучный человек, многие считают меня упертым и несговорчивым. Однако, прошедшие со дня смерти отца годы доказали акционерам и прочим сомневающимся то, что я способен значительно приумножить капитал и вывести Live Project Inc. на радикально новый уровень. И, несмотря на развернувшийся вокруг корпорации террор, они по-прежнему доверяют мне. Способствует этому доверию не столько факт того, что рано или поздно контрольный пакет перейдет ко мне, и я работаю на себя. Не только то, что я неплохо подготовленный специалист и нахожусь на своем месте. И не только то, что я позволяю себе требовать от подчиненных тех же усилий для достижения успеха, какие прикладываю сам. Они доверяют мне свой капитал потому, что досконально знают: