уважением относился к этой работе, поскольку во время полётов, руководитель отвечает за всё, что происходит на аэродроме. Вот прям за всё! Можно сказать, что командир полка делегирует ему часть своих обязанностей на время лётной смены. Соответственно, и ответственность тоже вся прямиком лежит на этом человеке в звании майора или подполковника. В моё время можно среди них и капитанов встретить.Руководитель полётами всегда находится «под статьёй», и если что случается он первым садится перед прокурором и рассказывает что и как он делал. И пусть только попробует ошибиться, хоть в одной запятой!Однако этот представитель ответственной профессии решил то ли выслужиться, то ли показать себя, и выдал гору замечаний. Комэски сидели с очень злобными лицами. Согласен, что замечания из разряда «ошибся в своём позывном» или «не сразу выполнил команду» можно было и в кулуарах озвучить, а не на разборе. Когда дело дошло за роспуск нашей пары с Нестеровым, Граблин сам остановил этого майора.
— Я вас услышал. Выводы будут сделаны. Ещё есть у кого, что сказать? — спросил Дмитрий Александрович, и, не услышав предложений с выступлениями, распустил всех.
— Что-то с ним не так сегодня, — тихо сказал я парням.
— Не похоже на Граблю.
— Сами удивлены не меньше твоего. Тут реальный вариант Нестерова наказать, а он его упускает, — сказал Макс.
— Может, помирились?Кто их знает! Ребров же, перед построением эскадрильи, высказал Николаевичу пару ласковых слов. Никто этих эпитетов не услышал, но понять по жестикуляции комэски их суть было несложно.
Спас Нестерова от полного уничтожения, как бы это не выглядело странно... Граблин, отведя Николаевича в сторону.
— Макс, а ты можешь оказаться прав. Ты посмотри — они разговаривают, а не переговариваются, — кивнул в сторону Грабли и нашего инструктора Артём.
У меня закралась мысль, что это связано с переводом Граблина в Москву. Среди офицеров не ходило слухов о подобной перестановке в командовании полка. Ведь, если уходит заместитель командира полка по лётной подготовке, должна начаться определённая борьба за его место, а таких разговоров не было. Иначе уже бы строились теории, плелись бы заговоры, делались ставки и так далее. Всё как в обычном, мужском коллективе.
Меня больше сейчас интересовало другое — как бы мне быстрее свалить в увольнение. Содержание письма от моей Женечки меня очень сильно обнадёжило. Я предвкушал приятный вечер у неё дома, поскольку её родители планировали свалить куда-то.Территорию полка я покидал не пешком, а, буквально, мчался. Было огромное желание успеть купить цветов своей девушке. Конечно, на миллион алых роз у меня денежного довольствия не хватит, но вот купить три алых розочки мой скромный бюджет должен позволить.
И как же я ошибся! В Союзе цветы ещё нужно умудриться купить. Розы на рынке продавались, чуть ли не по 2 рубля за штуку. При моей зарплате в 10 рублей, дорогое удовольствие. Сложив все имеющиеся у меня монеты, насобирал 3 рубля 95 копеек. Хватило на пять гвоздик и один тюльпан. Крайний цветок решено было взять, чтобы задобрить Наталью Александровну, если они ещё не ушли с Константином Юрьевичем.
Я не смог удержаться, и прям с порога закружил в объятьях свою Женю. Так бы и не отпускал это прелестное и нежное создание.
— Мой бравый лётчик, будто с командировки вернулся, — улыбнулась Женя.
Я осмотрелся по сторонам. Следов присутствия старших Горшковых не было. Разговаривать мне не хотелось, и ничто не мешало запечатать уста девушки своим поцелуем.Вот и снова её язычок переплетается с моим, сладко и долго. Оторваться невозможно, но мне нужно видеть блеск в глазах Жени.
— Давай не отвлекайся Родин! — вырывается из её уст, и мы снова целуемся.
Про гвоздики и тюльпан никто не вспомнил. Они упали из моих рук на пол прихожей, а китель постепенно снимают нежные руки Женечки. Я начинаю целовать её шею, попутно скидывая ботинки и растягивая молнию на платье.
— Позвони сначала. Может он уже пришёл? — послышался за входной дверью голос Жениной мамы.
Глава 23
Как говорил классик, никогда такого не было, и вот опять! У большинства парней, стремящихся к интимной связи со своей девушкой случаются подобные сцены. Вот вроде всё сейчас случится, но приходят они — мама и папа!
— Ой, дети... дома! — изобразила удивление Наталья Александровна, переступая порог.
— Это мы вовремя... пришли, — начал говорить Константин Юрьевич, но получил слабый, еле заметный, толчок от мамы Жени. — Мы же не помешали?
Конечно, нет! С чего это вдруг? Мы ж уроки собирались делать. Интересно, зачем люди в такие моменты задают подобные риторические вопросы.
— Нет, — выдохнула Женя, подняла цветы и направляясь на кухню.
— А это вам, Наталья Александровна, — протянул я ей тюльпан. — Хотел оставить, раз не застал вас дома. Но... хорошо, что вы сами пришли.
— Сергей, это очень мило. Не надо было тратиться. Вы ещё учитесь и довольствие у вас небольшое. Мы просто..., — начала говорить она, но Юрьевич стал разуваться и снимать своё пальто. — А ты чего?
— Как чего? Ты же пирог купила «Невский». Надо чай попить с молодёжью, — сказал отец семейства и удостоился гневного взгляда от своей супруги.
— Вообще-то, Костя, мы с тобой... кое-куда собирались, помнишь? — продолжила она намекать Константину Юрьевичу о том, что им пора исчезнуть.
— Да, вы же в цирк... театр собирались, правда? — вышла с небольшой вазой и моими гвоздиками Женя. — Тебе же очень нравится эта постановка, как там?
— Вот нет такой постановки «как там», — заворчал Юрьевич, одевая тапки. — Мы с вами лучше посидим, правда, Наталья? А этот спектакль мы уже несколько раз смотрели. Женька, чайник иди, ставь. Мы на «Три сестры» пойдём через 2 часа.
Мама Жени посмотрела на нас и расписалась в собственном бессилии. Константин Юрьевич совершенно не понимает намёков. Будто молодым не был! Одно радует, что продержаться надо пару часов.
Чаепитие проходило в формате монолога. Меня, конечно, радовал вкус пирога и приятный аромат чая «со слоном», но вот мои потребности были в другом. Да и Женю это томительное ожидание ухода родителей не радовало.
— Костя, может, пойдём? Идти долго, опоздаем, — сказала Наталья Александровна, собирая посуду со стола.
— Подожди, я ещё Сергею не рассказал о новых подробностях, которые я собрался отобразить в своём новом труде.