Читать интересную книгу НКВД и СМЕРШ против Абвера и РСХА - Анатолий Чайковский

Во всех школах курсантов в обязательном порядке обучали уменью и навыкам владения холодным, разными видами советского и иностранного огнестрельного оружия, гранатами и минами. В деталях изучались строевой, внутренний, караульный и дисциплинарный уставы Красной Армии, структура и организационное построение советских частей и соединений, знаки различия и отличия. Особое внимание обращалось на топографическую подготовку – обладать умением и навыками пользования картой, ориентироваться с помощью компаса на местности, двигаться по азимуту, определять расстояние, чертить по памяти схемы боевого расположения войсковых частей, их огневые районы, складов, баз и т. д. Программа обучения включала также строевую, физическую, огневую и тактическую подготовку.

Взяв на вооружение опыт РСХА, для окончательной и бесповоротной привязке к когорте «рыцарей плаща и кинжала» абверовцы многих курсантов «сдавали в аренду» ГФП, полиции безопасности и СД для участия в карательных и других подобных операциях, с обязательным документированием событий.

Обучение диверсионному ремеслу проходило по программам, аналогичным разведывательным школам, с детальным изучением приемов, методов и способов проведения диверсий и террора. Существовало три типа таких школ: смешанные (разведывательно-диверсионные); школы начальной подготовки диверсантов; диверсионные школы. Среди последних наиболее известными были орловская, конотопская, полтавская, запорожская и некоторые другие. Большинство школ дислоцировалось на оккупированной территории СССР и Польши, и лишь некоторые в Германии. Если в «учебных заведениях» первого и третьего типа будущие диверсанты проходили полный курс «наук», то второго – осуществлялись лишь их углубленная проверка, начальная подготовка и отбор наиболее перспективных для дальнейшего совершенствования шпионско-диверсионного мастерства в школах третьего типа. Все они маскировались под вывесками «дорожно-строительных контор», «частей РОА», «инженерно-технических организаций» и т. д.

Курсантские группы были смешанными, реже национальными, в этом случае преимущественно из выходцев Кавказа и Средней Азии. Некоторые школы, среди них полтавская, имели отделения, в которых предварительную проверку, начальную военную и специальную подготовку проходили отобранные в лагерях кандидаты в агенты. В зависимости от типа, одновременно в школах обучалось 50—100 человек, в отделениях – 5—25. С учетом предполагаемого района действий (прифронтовая полоса или глубокий тыл) общий срок обучения составлял от 1 до 3 месяцев.

При подготовке диверсантов главное внимание концентрировалось на овладении саперно-подрывным делом. Изучались различные виды и типы мин, взрывчатых веществ и зажигательных средств, правила их применения и особенности использования, возможности изготовления тех и других с помощью подручных материалов[99]. Исследовались магнитные и «угольные» мины, «разрывные» и «зажигательные» бомбы и др. Первые в основном рекомендовалось использовать для диверсий на транспорте, промышленных и других объектах, последние – для подрыва телефонных и телеграфных столбов, иных маломерных сооружений. В специально просверленное (глубиной 120–130 мм и диаметром 30–40 мм) отверстие за 2–3 минуты предполагалось установить специальный патрон с бикфордовым шнуром, который оставалось только поджечь. «Зажигательные» бомбы (для уничтожения складов, баз, различных зданий), применялись двух типов: со взрывателем замедленного (от 20 минут до 2 часов) и мгновенного (через 9 секунд) действия. Температура горения специальной зажигательной жидкости была настолько высока, что прожигалось 3-миллиметровое железное покрытие. Не менее тщательно изучались возможности и способы применения отравляющих веществ и ядов.

Здесь же будущие агенты постигали теоретические знания и практические навыки по тактике диверсионных действий: выбор и обнаружение возможного объекта нападения; изучение подходов к нему; взаимодействие участников операции; приемы ликвидации часовых; прикрытие диверсантов во время отхода и др. Практические занятия проводились на специально построенных макетах мостов, ангаров, баз, складов, а также на реально действующих объектах. С учетом предполагаемых задач, в советский тыл диверсанты забрасывались группами в составе 2–3, 3–5, 10 и больше человек.

От других видов подготовки агентуры заметно отличалось обучение радистов. По замыслу Абвера, в составе диверсионно-разведывательных групп, после командиров, им принадлежала ключевая роль. В сравнении с другими агентурными категориями значительно более длительный срок их подготовки сопровождался тщательным отбором и проверкой лояльности. Учитывались и природные данные – острота слуха, склонность к технике, навыки обращения с рацией и др.

В процессе обучения достигалось уменье без ошибок работать с ключом, принимать на слух радиограммы, быстро налаживать связь с радиоцентром, шифровать и дешифровать полученные материалы, ремонтировать подручными средствами с использованием запасных частей рацию и др. К самостоятельной работе специалист радиосвязи считался подготовленным, если в ходе выполнения контрольного задания без ошибок мог принять (передать) 70–80 знаков в минуту.

Перед отправкой за линию фронта все радисты проходили дополнительный инструктаж. На случай провала и работы под контролем советской контрразведки в радиограммах обуславливались условные знаки, пароли и т. д. Нередко на них возлагались и задачи «санитаров-чистильщиков»[100].

Наряду с обучением радистов-мужчин, в некоторых школах создавались женские группы. В будущем их представители виделись в составе небольших диверсионно-разведывательных формирований, прежде всего для заброски в глубокий советский тыл. Легендировались они под семейные пары, командировочных, эвакуированных, выздоравливающих после тяжелых ранений, инвалидов, комисованных по болезни и т. д.

С лета 1943 г. (после неутешительных событий для Вермахта под Орлом и Курском) появился новый вид агентов – радисты-резиденты. Их подготовку осуществляли в основном школы в Штеттине (Польша), Нойкурене и Нидерзее (Восточная Пруссия). Сфера их будущей работы определялась освобожденной советской территорией. С учетом секретности предстоящего задания, они проживали на конспиративных квартирах, занятия по отдельной программе проводились в индивидуальном порядке или с предполагаемым напарником. Кроме радиодела, других специальных дисциплин, курсанты в деталях изучали особенности района предстоящей деятельности, топографию, шифры, тайнопись, фотодело, взрывчатые вещества, приемы общей и радиомаскировки. Для них заранее готовились и специальные места укрытий, явочные квартиры, основные и запасные каналы связи и многое другое. Кроме мощных радиостанций, их снабжали подложными документами, крупными денежными суммами, запасами продовольствия и вещевого имущества. Радистов-резидентов в преобладающем большинстве случаев подбирали из не подлежащих призыву в армию местных жителей, женщин, некоторых других категорий населения оккупированных районов. Наряду с разведкой и передачей в абверовские радиоцентры разведывательной информации, на них возлагались задачи подбора и формирования агентурно-осведомительной сети, проведения диверсий, других подрывных акций. Наибольшее число скрытых резидентур было оставлено в Прибалтике, Крыму, Украине и Белоруссии.

При подготовке всех видов агентуры абверовцы старались учитывать географические и природные условия планируемого района ее пребывания, особенности действий при захвате или уничтожении тех или иных стратегических объектов, проведении индивидуальных террористических актов и т. д. Такие подходы в обучении были характерны прежде всего для школ в Варшаве, Рованиеми (Финляндия), Вано-Нурси (Эстония), некоторых других. В местечке Гемфрут (Германия) абверовцы открыли и школу по обучению диверсантов из детей и подростков. Отдельно велась подготовка агентов для разведки, диверсий и террора в частях и соединениях ВМФ, в авиационных, танковых, технических и других родах войск Красной Армии[101].

В отличие от Абвера, система подготовки агентуры в школах РСХА имела свои особенности. Их можно свести к нескольким наиболее характерным чертам: вербовка агентов проводилась преимущественно из среды военнопленных; отобранные кандидаты проходили двойную и даже тройную проверку; обучение будущих агентов в большинстве случаев осуществлялось по национальному признаку; наряду с агентурно-диверсионной подготовкой обучающиеся подвергались усиленной национал-социалистической обработке. Обыденной нормой стала и проверка курсантов на лояльность нацистскому режиму, прежде всего через участие в различных карательных мероприятиях.

Процесс обучения и воспитания агентов предусматривал несколько этапов. В ходе первого из них отобранных кандидатов переводили в отдельные (подготовительные) отделения, которые дислоцировались на базе концлагерей. Получив условное название «активист», в течение одного-полутора месяцев они проходили всестороннюю проверку и начальное обучение будущему ремеслу. Непригодные для диверсионно-разведывательной работы, а также не внушающие доверия возвращались в лагеря или направлялись на работы в рейх. Остальных переводили в форлагерь (особый предварительный лагерь). После регистрации и медицинского осмотра «активисты» получали форменную одежду (как правило, бывшей чешской армии), документы (удостоверение личности), принимали присягу на верность Третьему рейху. Разделенные на группы по национальному признаку (славяне, выходцы из Кавказа и Средней Азии), курсанты проживали в обособленных бараках. В течение двух-трех месяцев продолжалось усиленное нацистское воспитание и еще более тщательная проверка на лояльность. Занятия по специальности не проводились. Исключение составляли радисты. Пребывание в особом лагере заканчивалось очередным отсеиванием «балласта», путь которого пролегал в карательные отряды СС, внутреннюю агентуру для работы среди восточных рабочих и военнопленных, различные полицейские формирования.