Читать интересную книгу Западня - Сьюзен Льюис

Успокоившись, она подумала, не присоединиться ли к Бронвен и Серджио, но решила, что Бронвен это не понравится. Для нее Серджио Рамбальди — «роскошный мужик». Зато у Мэриан сложилось впечатление, что его приезд имеет отношение к тому, что она сказала о Рабине Мейере. Но что такого она сказала?

Арт Дуглас, Рабин Мейер, Серджио Рамбальди, Оливия Гастингс… Что их связывает? Замученные дети? Да, но не только. Что-то случилось здесь, в Италии, и Серджио Рамбальди знает, что именно. Но как ее угораздило в это влипнуть? Откуда такое ощущение, словно ситуация вышла из-под контроля? Где жители Питторе? Почему Серджио отрицал, что знает это горное селение? Действительно ли она слышала ночью крик или ей приснилось? Вспомнились слова матери: «Я несу ответственность за Мадлен. А теперь не знаю, чего и ждать». Что сказала бы Селия, если б узнала, во что влипла ее собственная дочь? Мама бы точно не пережила! По щекам Мэриан покатились слезы. Мама — просто чудо: чистая, доверчивая и такая добрая!

Неожиданно зазвонил телефон. Мэриан подпрыгнула на кровати. «Господи, что у меня с нервами? Но ведь это — единственный аппарат в доме; нужно снять трубку. Правда, я не знаю итальянского»…

— Алло, это Паэзетто ди Питторе. Albergo.

— Мэриан, это ты?

— Мэтью! — Сердце в груди подскочило от радости. — Тебе передали, что я звонила? Который час в Нью-Йорке?

— Десять утра. Послушай…

— Наверное, ты очень рано встал. Я звонила…

— Мы переночевали у Гастингсов. Стефани ушла на очередное совещание с юристами, а я только что вернулся в отель. Мэриан, нам нужно поговорить.

— Взять блокнот и ручку?

— Нет. Просто слушай. Ты одна в комнате? Или с Бронвен?

Она проглотила комок. Господи, о чем он собирается говорить?

— Одна. Бронвен…

— Отлично. Мэриан, Грейс рассказала мне об Оливии — все, понимаешь? А также об Арте Дугласе.

— Понимаю. Мэтью, я бы тебе сказала… Просто…

— Неважно, дорогая, главное — с тобой все в порядке. Я боялся, что ты проговорилась Рамбальди. Этого не произошло? Мэриан! Ты меня слышишь?

— Да. Извини. Повтори последнюю фразу.

— Ты сказала Рамбальди о Рабине Мейере?

— Э… да… совсем немного… а потом замяла, так что вряд ли он обратил внимание. Он сейчас здесь, в кафе, беседует с Бронвен.

— В Питторе? Каким образом?

— Сама не знаю. Сказал, будто хочет помочь нам в нашем расследовании.

— Вот как? — Мэтью молчал, но она слышала его дыхание. Наконец он снова заговорил: — Слушай. Я не хочу тебя пугать, у нас нет улик против Мейера и Рамбальди, но я требую, чтобы ты никуда не ходила одна — только с Бронвен. Ясно?

— Да.

— А теперь рассказывай.

В состоянии, близком к эйфории, Мэриан рассказала ему все о Питторе — начиная с таксиста и кончая тем, как она проснулась в комнате Бронвен; не забыла и змею с цыпленком и, конечно же, заострила внимание на неожиданном приезде Серджио. Все это перемежалось описаниями погоды.

— Ей-богу, Мэтью, новых сюрпризов я не переживу.

Он засмеялся.

— Что — гиблое место?

— Точно. У меня все время мурашки по спине. Скорей бы уехать.

— Когда мы приедем туда снимать, я сам буду за тобой присматривать, и тогда уж придется тебе обойтись без змей и цыплят. Вот только насчет душераздирающих воплей… Когда в эти места нагрянет дружный съемочный коллектив, вопли тебе обеспечены. Эй! Ты что притихла?

Хорошо, что он не видит ее лица!

— Я слушаю. Вряд ли в этой деревне можно будет снимать: местные жители не любят американцев.

— Да, это проблема. Что думает Бронвен по этому поводу?

— Уже подыскала подходящее место недалеко отсюда.

— Умница. Когда вы возвращаетесь во Флоренцию?

— Может, через пару дней. Позвонить тебе перед отъездом?

— Если хочешь. И ни о чем не беспокойся. Если не будешь распускать язык насчет Рабина Мейера, с тобой ничего не случится. И Бронвен предупреди. Спросит, почему, — сошлись на указания Фрэнка.

— Хорошо.

— Береги себя. Надеюсь, скоро увидимся в Лондоне и обо всем поговорим.

— Хорошо… Мэтью!.. — Но он успел положить трубку — и слава Богу, потому что она сама не знала, что собирается сказать.

Она посмотрела в окно. Из-за туч выглянуло солнце. Но еще более яркое солнце горело у Мэриан в груди. Мэтью назвал ее «дорогая», сказал, что будет за ней присматривать! Она слышала его голос и дыхание! Ей удалось его рассмешить! Господи, сказала она себе, я благоговею перед ним, как синьора Джакоми — перед Серджио Рамбальди. Но нет, Мэтью — не божество, он — защитник! Она вдруг перестала его бояться!

Мэриан вернула хозяйке телефонный аппарат. В груди шевельнулось виноватое чувство, словно она предала Стефани. У Мэтью был такой интимный голос, как будто он не совсем равнодушен к ней, Мэриан! Он прямо обнимал ее своим бесподобным голосом!

Внизу она застала Бронвен за расстеленной на столе картой.

— Впору доставать темные очки, — буркнула Бронвен. — Сначала солнце, потом твоя сияющая физиономия. Мать получила весточку от Мадлен?

— Нет. Только что звонил Мэтью. А где Серджио?

— У него тут неподалеку дела. Он приглашает нас обеих поужинать с ним, когда вернемся во Флоренцию. Кстати, это было очень тактично с твоей стороны — оставить нас одних. Я пустилась во все тяжкие.

— Замужняя женщина! — с притворным ужасом воскликнула Мэриан. — Что же будет дальше?

— Обещаю держать тебя в курсе. Ну ладно — что там, в Нью-Йорке?

* * *

— У меня просто не укладывается в голове, — заявила Стефани, входя в их номер в отеле «Дорсет». — Ты говорил по телефону с Мэриан — и не узнал, что им удалось вытянуть из Серджио Рамбальди?

— Не узнал.

— Но почему?

— Каюсь, забыл спросить. — Мэтью закрыл за собой дверь и, повернувшись к Стефани, наткнулся на ее недоуменный взгляд.

— О чем же вы разговаривали?

Он пожал плечами.

— О змеях, цыплятах и ночных голосах.

Стефани начала закипать.

— Очень смешно!

— Согласен.

— Мэтью! Я изо всех сил стараюсь сохранять самообладание! Что Мэриан сказала о Рамбальди?

— Что как раз в этот момент он внизу разговаривает с Бронвен.

— И ни слова об интервью, которое они взяли у него накануне?

— Ни слова.

Мэтью прошел к телефону и набрал номер дежурной. Записал поступившие в их отсутствие сообщения.

— Одно — для тебя.

Она отмахнулась.

— Мэтью, что происходит? Всего лишь два дня назад ты не мог дождаться звонка от Мэриан. А теперь говоришь мне, что вы мило беседовали о змеях, ночных голосах и Бог знает о чем еще. — В ее глазах мелькнуло подозрение. — Или ты что-то скрываешь?

— По-моему, я признался, что люблю тебя, — ночью.

Она топнула ногой.

— Мэтью! Я продюсер этого фильма, а не какой-то помреж. Перестань играть со мной в кошки-мышки. А о чем с тобой говорила Грейс Гастингс?

— Об Оливии, о чем же еще?

— Не знаю, о чем еще. И жажду услышать об этом от тебя.

— Мы уточняли характеры персонажей.

— И только?

— Могу подробнее, но в данный момент тебе следовало бы ответить на звонок. Это была агент Элеоноры Брей. Как продюсер ты обязана ублажать звезду.

— Не смей издеваться! — Однако Стефани взяла себя в руки и продефилировала к телефону.

Устроившись поудобнее, Мэтью включил телевизор. Его тяготила необходимость лгать Стефани, но он не мог сказать правду. Оставалось одно — уклоняться. Но, в самом деле, как же он не подумал расспросить Мэриан о Рамбальди?

Он как раз смотрел шоу Опры Уинфри «Хорошие новости» и потешался над субъектом, который на глазах двадцати миллионов зрителей отказался жениться на своей девушке, когда Стефани сорвалась на крик:

— Контракт уже составлен! В сентябре должны начаться съемки!.. Нет, я понимаю, что вы этого не знали, но у нас нет выбора. Ради Бога, она играет Оливию, мы не можем так радикально все менять! — И после продолжительной паузы: — Понимаю. Да, конечно, я очень рада за нее. — Судя по интонации, это не вполне соответствовало истине. — Хорошо. Спасибо. До свидания.

Она яростно швырнула трубку на рычаг и забарабанила кулаком по столу.

— Мать их так!

— Что-нибудь случилось? — спросил Мэтью, не отрываясь от экрана.

— Элеонора Брей беременна! Уже пять месяцев!

— Ого!

— Ого? Это все, что ты можешь сказать? Героиня нашего фильма горит синим пламенем, а ты говоришь «ого»? Я подам на нее в суд!

— Правильно.

— Мэтью, это не шуточки. Где мы найдем другую звезду за столь короткое время?

— В нашем распоряжении два месяца. Найдем.

— Например?

— Ну… пока не приходит в голову.

— Это ты ее выбрал! Мог бы, по крайней мере, разделить мое возмущение!

— Я возмущен, но пять месяцев — солидный срок, ничего не поделаешь. Единственный выход — найти другую актрису на роль Оливии.