— И за что такая немилость?
— За всё! За алкоголизм! За пьянство! И за то, что с министрами хороводы крутить пыталась! Это ж надо додуматься, самого Громыко заставлять плясать, словно бы он… Словно бы он… Он…
— Ну-ну, — надменно усмехнулся пионер. — Продолжайте, товарищ замминистра, — и помог. — Наверное вы хотели сказать, что отважная «чебурашка» заставляла министра отплясывать словно бы тот обычный человек? Ведь это вы хотели сказать? А? — хмыкнул и задал логичный вопрос: — А разве он таковым не является?
— Я не это имел ввиду, — немного осёкся потенциальный тесть и тут же включил отмазку. — Конечно же, советские министры к нашему народу близки, ведь они и есть народ, но они всё же министры и возможно им это было неприятно и для них это было несколько неприемлемо.
— А чего ж так? Вчера вроде бы не похороны были и не траур, а светлый праздник Великой революции! Народ гуляет! И если мы с вами, товарищи, пришли к мысли, что министры есть суть — народ, то ничего страшного я в их плясках увидеть не могу! И уж тем более нельзя за это наказывать ни в чём неповинную «чебурашку», — и чуть подумав. — И вообще, наверное, её стоит наградить!
— Как это? За что? Тебе ж объяснили — она пила прям на рабочем месте! — внёс свои «пять копеек» Минаев.
— Ну вы же сами видели, товарищи, как «чебурашка» отважно выполнила поставленную лично мной, прошу это заметить, задачу! Она выполнила свой долг! — и видя недоумение. — Мы же, товарищи, с вами только что выяснили, что министры хоть и близки к народу, но всё же по сути своей являются небожителями! Так каково ей, — показал пальцем в сторону окна, — было общаться с высшими чинами нашей страны, которые для неё, фактически, боги? Естественно, она ощущала некий мистический ужас и мандраж! Естественно ей было страшно, и она была напугана! И естественно, товарищи, что невзирая ни на какие страхи, она достойно выполнила свой долг! Хорошенько подумайте сами, товарищи, и спросите себя: смогли бы вы, каждый из вас, будь вы на её месте, затащить министров в хоровод и было бы вам при этом страшно? Задумались? Ну так и ей было страшно! Вот она может и пригубила маленько из чайника, дабы немного унять вызванный подвигом стресс. Вот собственно такие вот дела. Моё мнение полностью обоснованно — «чебурашка», без всякого сомнения, достойна награды!
— Гм, — хмыкнул замминистра и посмотрел на Лебедева.
— Чёрт с ней с «чебурашкой» твоей… Но согласись, всё же такой подход к членам правительства очень нетактичен! Вдруг иностранцы бы увидели, а потом растрепали бы на весь свет, что у нас министры хороводы водят, — логично высказался на это псевдомидовец.
— Министры всегда хороводы водят! Это у них профессия такая — обязывает, — заметил я и всё же признал: — А вообще, может быть где-то, совсем чуть-чуть и даже самую малость, вы всё же правы. Танцы-шманцы маленько, в тот момент, вышли из-под контроля, — и посмотрев под ноги. — Но кто же знал, что эта «чебураторша» пригласит в хоровод весь зал, — а потом вспомнил ещё кое о чём и добавил: — Что же касается иностранной агентуры, которая будто бы может узнать и сообщить в иностранную прессу, то могу сказать на это только одно — пусть завидуют, тому, что наши министры пляшут под дудку народа, а не наоборот!
На этой патриотической ноте дебаты, естественно, не закончились, однако накал их заметно спал и, пожурив меня ещё минут десять, высокое начальство решило закончить экзекуцию и отпустило меня обедать.
Собственно, после принятия пищи, съёмки сразу же продолжились, и продолжались они до самого позднего вечера в конструктивном ключе.
И мы продолжили снимать…
Нужно сказать, что после того неприятного разговора никаких других эксцессов с комиссией у меня долгое время больше не возникало. Единственное, кто теперь стал меня напрягать так это, так называемый — «мой учитель».
— Саша, нэ хорошо получается. Нэ хорошо! — как-то после рабочего дня подошёл ко мне «именитый» режиссёр.
— Чего у тебя не получается-то, Давид Эдуардович? — поинтересовался я.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— А то, Саша, что получится, что учэник прэвзашёл своего учитэля! — огорошил он меня.
— В смысле? Как это?
— А так… Получаэтса ты снал филм и выпустыл, а я нэт! А это савсэм нэ хорошо! Всэ скажут: «Что ж ты, Давыд, савсэм ныкак нэ можешь снять? Савсэм, ара, работать нэ хочэшь?!» И что я на это скажу? Смагу лы возразыт? Нэт, сказать ны чего нэльзя будэт!!
— Ну, в чём-то Вы, естественно, правы… Однако от меня-то ты чего хочешь? Нахрена ты мне всё это рассказал? — задал логичный вопрос пионер, переняв у собеседника анти-логичность в некоторых фразах и даже предложениях.
— Как што?! Мы ж с табой договорылись… Ты ж с матэриалом знаком? Тэбе легко можно смантыроват будэт! Слэтай да сделай монтаж! Два дня тэбе, всо сдэлаэшь! И харашо палучытся тогда! Всэ скажут хорошо и учитель и учинык хорошие фыльмы сдэлали, да!
— Э, Эдуардыч, Вы меня тут не надо мне здесь!! — громко и чётко пояснил я свою позицию. — Обещать я, конечно, обещал, но под поезд, как моя ментальная суженая Анна Каренина, бросаться не собирался и не собираюсь! — и видя возникшее у собеседника возмущение.
— И не надо возражать! — пояснил. — Да, я обещал и от обещания своего не отказываюсь. Но хочу напомнить, что обещал я помочь с монтажом только после окончания съёмок и монтажа моего фильма! Сейчас этот фильм для меня самое главное из всего что есть! Поэтому не надо тут…
— Ну так давай выходной сдэлай, прошу тэбя! Помоги мнэ! Нэ дай опазорица!! Слэтай, смантыруй. Будэт жэ замэчательно, эсли и мой и твой фылмы выдут одноврэмэнно! А я пока с флагами разберусь! Обэщаю! А?
— С флагами? — переспросил пионер.
— Ну да! С флагами разберусь! Да и чего там разбираться-то ведь уже отснятый шаблон есть. Снимим всо как у нас, толко вмэсто нашего флага поставим другой и всо будэт харошо.
— Гм, в принципе наверное Вы правы, выходной тут сделать можно, — задумчиво произнёс пионер, вспоминая какие ЦУ дать моему учителю-помощнику, дабы тот доснял ещё несколько фактически одинаковых эпизодов.
Суть же этой темы была вот в чём…
В фильме оригинале есть момент, когда Коля Ризов возвращается в убежище, после проведения спецоперации по уничтожению огромного робота на гусеничном ходу. Проходя мимо беженцев, он наблюдает, как плачут дети и как взрослые ловят крыс, дабы ими перекусить. Так вот, в этом эпизоде наш главный герой проходит мимо штабного помещения, где висит на стене Советский флаг.
На просмотре этого эпизода, который проходил без меня, американская делегация выступила с инициативой поменять флаг, на американский, небезосновательно, аргументируя это тем, что рядовому жителю штатов уже настолько промыли мозги советской угрозой, что при виде красного цвета он впадает в обморок.
Естественно, как продвинутые и аккуратные в своих словах бизнесмены, наши западные коллеги не упомянули о том, что наша — советская пропаганда ничуть не уступает американской и что тоже старается, прилагая все силы для промывки мозгов своего электората, ничуть не меньше. Однако бизнес есть бизнес и амеры просто попросили, сделать дубль этого момента, где флаг СССР заменялся бы на флаг США, ибо, по их словам, такое бы их гражданам было бы очень приятно увидеть.
Сама постановка этого вопроса вызвала шок в низах и верхах нашей общественности, которая была ошеломлена от наглости наглых западных партнёров!
— Да этот Тейлор совсем что ль о#@#@?! — логично задавал вопрос советский бюрократический аппарат и ни в какую никакие флаги менять не собирался.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Тогда американец предложил вообще исключить сцену с флагом, дабы не раздражать будущих зрителей, и тут же нарвался на ноту протеста, в которой объяснялось, что сей флаг — флаг всего трудового народа и именно трудовой народ бореться в фильме с роботами-убийцами, а не капитал жирующий на не трудовые доходы у себя на виллах и в «маямах» всяких.
Назревал нешуточный конфликт…
Однако, как оказалось, американец оказался не лыком шит. Он как бы сдал назад и как только наши успокоились воспользовался палочкой выручалочкой — послом, который, встретившись с Громыко лично, быстро всё уладил, придя к консенсусу.