вынула носовой платок и протерла глаза.
– Три года? Сколько же тебе лет?
– Восемнадцать. Да тебе-то что?
– Значит, ты употребляешь наркотики с пятнадцати лет? – ужаснулся я.
– Замолчи!
– Это Уилбор снабжал тебя ими?
– Ну, а если и он? – Римма высморкалась. – Ты хочешь, чтобы я пела? Ты хочешь, чтобы я произвела сенсацию? Тогда дай мне денег. У меня все получится чудесно, когда я сделаю укол. Ты еще не слышал, как я могу петь! Дай мне денег, и больше мне ничего не надо.
Я присел на край кровати.
– Не говори глупостей. Денег у меня нет, а если бы и были, я бы все равно не дал. С таким голосом, как у тебя, ты можешь прославиться, я уверен. Мы тебя вылечим, а потом, когда ты отвыкнешь от наркотика, все будет в порядке, и у тебя появятся деньги, много денег.
– Старо. Ничего не получится. Лучше дай-ка мне сейчас немного, ну, хоть пять долларов. Я знаю тут одного человечка…
– Ты отправишься в больницу.
Римма насмешливо посмотрела на меня.
– В больницу? Больницы переполнены такими, как я, и врачи ничего не могут сделать с ними. Я уже побывала в больнице. Дай мне пять долларов! Я буду петь для тебя. Я буду прямо-таки потрясающей. Всего пять долларов!
Больше я не мог слушать. Меня мутило от одного ее взгляда. Я был по горло сыт событиями этого вечера и направился к двери.
– Куда ты?
– Спать. Продолжим завтра. На сегодня с меня хватит.
Я ушел в свою комнату и закрыл за собой дверь.
Мне долго не удавалось заснуть, и вскоре после двух часов ночи я услышал, как ее дверь открылась, и Римма на цыпочках прошла по коридору. Но в ту минуту я был бы, пожалуй, рад, если бы она собрала свои вещи и сбежала.
На следующее утро я встал часов в десять, оделся, подошел к ее комнате и приоткрыл дверь.
Римма спала. Судя по мягкому, спокойному выражению ее лица, она все же достала где-то наркотик. Ее серебристые волосы рассыпались по подушке, она даже казалась хорошенькой. Видимо, ей удалось найти какого-нибудь простака, а вместе с ним и денег.
Я закрыл дверь, спустился по лестнице и, оказавшись на залитой солнцем улице, зашагал к бару.
Увидев меня, Расти удивился.
– Я хочу с тобой переговорить, – сказал я. – По-серьезному, Расти.
– Ну, так говори.
– Эта девушка может петь. У нее не голос, а целое состояние. У нас с ней договор. Возможно, я получаю шанс выбиться в люди. Честное слово, Расти, девушка может зарабатывать большие деньги.
Бармен озадаченно посмотрел на меня.
– Хорошо, но что же ей мешает? Если она может зарабатывать большие деньги, то почему она не зарабатывает?
– Потому, что она наркоманка.
На лице Расти появилась гримаса отвращения.
– Вот оно что!
– Я должен ее вылечить. Что мне делать?
– Что делать, говоришь? Хорошо, отвечу, если спрашиваешь. – Он ткнул мне в грудь пальцем, размером с банан. – Отделайся от нее, и как можно скорее. С наркоманией, Джефф, ничего сделать нельзя. Уж я-то знаю, можешь мне поверить. Шарлатаны утверждают, что они излечивают наркоманов. Но на сколько? На месяц-другой, от силы на три. А потом продавцы наркотиков снова находят их, и все начинается сначала. Послушай, сынок, ты мне нравишься, и я хочу помочь тебе. Ты не глупый парень, и получил образование. Не путайся с этой дрянью! О такой девчонке не стоит беспокоиться. Она может петь – ну и пусть. Отделайся от нее. Кроме неприятностей, ничего тебя не ждет.
Как было бы хорошо, если бы я послушался Расти! Он говорил правду, но тогда его доводы не подействовали на меня. Я не сомневался, что голос Риммы принесет мне состояние. Надо только вылечить ее, и она начнет загребать деньги. В этом меня никто не мог разубедить.
– Кому мне ее показать, Расти? Ты знаешь, может быть, кого-нибудь, кто мог бы ее вылечить?
– Вылечить? Никто не сможет ее вылечить! Что с тобой? Ты сошел с ума?
– У тебя большой жизненный опыт, Расти. Ты, конечно, что-нибудь слышал. Кто по-настоящему излечивает этих наркоманов? Должен же быть такой человек. Ведь среди киноартистов много наркоманов, кто-то же их вылечивает. Кто же?
Расти нахмурился и поскреб затылок.
– Конечно. Но артисты – люди с деньгами. Лечение стоит денег. Есть здесь один человек, но, судя по тому, что я слышал, он запросит кучу денег.
– Хорошо, хорошо! Может, я займу у кого-нибудь. Я должен во что бы то ни стало вылечить ее. Кто этот человек?
– Доктор Клинци. Он совсем из другого общества, но именно тот, кто тебе нужен. Клинци вылечил Мону Гайсинг и Фрэнки Леддера, – добавил Расти, называя фамилии двух крупнейших звезд киностудии «Пасифик». – Они курили марихуану, но он их вылечил.
– Где его найти?
– Адрес есть в телефонном справочнике… Послушай, Джефф, не ставь себя в глупое положение. Этот тип потребует кучу денег.
– Сколько бы ни потребовал, лишь бы вылечил. Я уговорю его вылечить Римму в счет ее будущих заработков. Она будет получать огромные деньги. Я это чувствую. Иначе и быть не может с таким голосом, как у нее.
– Да… Ты и вправду сошел, видно, с ума.
– Пусть будет по-твоему.
Я выписал из телефонного справочника адрес доктора Клинци. Он жил на бульваре Беверли-глин.
Расставшись с Расти, я сел в трамвай, вернулся в меблированные комнаты и зашел к Римме. Она сидела на кровати в черной пижаме. Сочетание черного с волосами серебряного цвета и темно-голубыми глазами делало ее привлекательной.
– Я хочу есть.
– Я высеку эти слова на твоем надгробии. Однако речь сейчас не об этом… Кто тебе дал денег на укол вчера вечером?
Римма отвела глаза в сторону.
– Не понимаю, о чем ты. Я очень голодна. Ты можешь дать мне…
– Замолчи! Ты согласна пройти курс лечения, если мне удастся договориться с врачом?
Лицо Риммы помрачнело.
– Мне уже поздно лечиться. Я знаю. Бесполезно говорить о врачах.
– Есть человек, который может тебя вылечить. Если мы с ним договоримся, ты согласишься пройти курс лечения?
– Кто это?
– Доктор Клинци. Он лечит всех знаменитых киноартистов. Может, мне удастся уговорить его.
– Держи карман шире. Проще всего дать мне денег. Много не надо, всего каких-нибудь…
Я с силой встряхнул ее. Мне едва не стало дурно, когда она дохнула на меня.
– Ты согласишься лечиться у него, если мы с ним договоримся? – крикнул я.
Римма вырвалась у меня из рук.
– Как хочешь.
– Ладно. Я переговорю с ним. Никуда не выходи из комнаты.