Мне еще предстояло узнать, что симптомы у людей, прибывающих в Карисоке и обнаруживающих свое неумение приспособиться к жизни в лагере или заняться изучением горилл, близки к тем, которые наблюдаются у некоторых астронавтов, проходящих курс адаптации к полной изоляции при подготовке к запуску в космос. Испытываемый при этом дискомфорт может выражаться в усиленном потоотделении, ознобе, непродолжительных скачках температуры, потере аппетита и сильной депрессии в сочетании с продолжительными приступами слезливости. Такое состояние я назвала «хандрой астронавтов», и это было самой настоящей болезнью. Как только я поняла, насколько она поражает некоторых волонтеров, я перестала уговаривать их остаться и продолжать работу.
Вторым, кто приехал в Карисоке, был Боб Кэмпбелл, фотограф из «Нэшнл джиогрэфик», отснявший репортаж о последних днях пребывания Коко и Пакер в Карисоке. Нанося нерегулярные визиты в течение примерно трех лет, Боб оказывал значительную помощь в походах к четырем исследуемым группам горилл, в патрулировании территории, строительстве домиков, обучении вновь прибывших на работу руандийцев, а также ремонте примусов и керосиновых ламп. Вы себе не представляете, как обидно, когда возвращаешься в лагерь поздно вечером в отвратительный дождливый день после жутких мытарств, а лампа не работает — разбился колпак, сломалась игла или ее поразил некий таинственный недуг, требующий полной разборки до мельчайших пружинок, спиралей и шайб. Боб Кэмпбелл был одним из редких посетителей Карисоке, имевших достаточное терпение, чтобы научить моих людей, доселе не видавших керосиновых ламп, поддерживать «лесных духов» в исправном состоянии, поскольку в Руанде ни ламп, ни запчастей к ним не достать. Так как одним из моих самых строгих правил было и остается то, что заметки, сделанные за день, должны быть отпечатаны на машинке и проанализированы в тот же вечер, исправность керосиновых ламп стала для меня просто идеей фикс. Примусы вели себя столь же капризно, но стояли на втором месте, поскольку приведение в порядок заметок было гораздо более важным делом, чем утоление голода. Голодное брюхо может и подождать, а впечатления о встречах с гориллами могут поблекнуть, если их немедленно не нанести на бумагу.
По мере расширения исследований в Карисоке меня все больше стали интересовать окраинные группы, обитавшие за пределами территорий, занятых исследуемыми группами, а также численность горилл в Вирунге. Когда Джордж Шаллер завершил свое исследование в сентябре 1960 года, общая численность горных горилл, по его подсчетам, колебалась от 400 до 500 особей. К сожалению, политическая обстановка в то время не позволила Шаллеру более точно подсчитать численность горилл в руандийской части Вулканического национального парка. Благодаря полугодовому пребыванию в Кабаре в 1967 году мне удалось сравнить три группы горилл, обитавших там, с тремя группами, которые Шаллер изучал в Кабаре шесть с половиной лет назад. Сравнение основывалось на некоторых сходствах состава групп, фотографий отдельных наиболее выдающихся особей и, в частности, на границах территорий групп.
Самым очевидным изменением, происшедшим в трех группах с момента отъезда Шаллера из Кабары, было уменьшение численности горилл с 20 до 12 особей. Это означало потерю по меньшей мере двенадцати животных, если учесть, что за это время родилось всего четыре детеныша. Еще одно важное изменение произошло в соотношении между взрослыми и подростками — с 1,2:1 до 2:1. Что же касается площади территорий, занимаемых каждой группой, то она уменьшилась соответственно на десять, семь с половиной и два с половиной квадратных километра.
В свете этих данных первоочередная задача состояла в подсчете оставшихся в Вирунге горилл. Поскольку отторжение земли от парка происходило в значительных масштабах, было необходимо знать, где сосредоточились популяции горилл, с тем чтобы разработать долгосрочную программу их охраны и приступить к ее осуществлению.
В 1969 году с помощью Алиетт Демунк и Боба Кэмпбелла я начала «перепись» горилл, что сводилось к подсчету всех особей, а также определению территорий групп в области Вирунга. Лица, привлеченные к этой работе, жили в палатках и все необходимые продукты и одежду таскали на себе в рюкзаках. Небольшие палатки, портативную пишущую машинку, лампу, примус, несколько кастрюль, сосуды с водой и спальные мешки таскали два носильщика. Продолжительность каждой стоянки зависела как от близости к источнику воды, так и от наличия достаточных следов горилл в радиусе четырех часов ходьбы от стоянки. Со временем с помощью студентов, нанятых в основном по почте, эта трудная работа приобрела больший размах и проводилась фактически ежегодно. Физические трудности были обусловлены тем, что нужно было обойти все шесть гор в Вирунге от седловин до вершины, включая каждое ущелье, ложбину и склон. Будь эта работа легкой, она была бы выполнена в свое время по горячим следам Шаллера. Лично для меня с поисками среди вулканов связаны самые дорогие воспоминания — сам поиск, волнение от надежды обнаружить новую группу горилл, неописуемая красота гор, открывающаяся с каждым поворотом тропы, и жизнь в палатке на лоне природы.
Еще задолго до попыток привлечь к работе студентов из Европы и Америки я обучила нескольких руандийцев искусству следопытов и привлекла их к более прозаичным занятиям — обеспечению водой и дровами. Во время ежедневных походов по лесу следовало отмечать на карте старые и свежие следы, остатки еды, гнезда и помет. Все эти признаки наличия горилл, нанесенные на контурную карту, позволяли определить частоту посещения животными той или иной местности.
В Карисоке вновь прибывшие помощники узнавали, как соотнести количество помета с возрастом и полом горилл, но, даже вооружившись этими знаниями, не всегда удавалось избежать неточностей, особенно когда речь шла об определении пола и возраста детенышей и подростков. Обнаружив свежие следы горилл (оставленные не более чем четыре дня назад), надо было выйти на самих горилл, в крайнем случае на их ночные гнезда. Я предпочитала, чтобы возраст и пол горилл подтверждались не менее чем пятью последовательными подсчетами ночных гнезд. Хотя такой подсчет был довольно нудным занятием, он был совершенно необходим для определения наличия детенышей, которых не всегда заметишь при контакте с группами не привыкших к людям горилл, а также периферийных самцов, которые могут строить свои гнезда в нескольких сотнях метров от главных гнезд основной группы.
При выходе на группы горилл и наблюдая животных в бинокль, удалось зарисовать «отпечатки носа» у самых заметных особей. Эти простые рисунки форм ноздрей и расположения морщин на переносице позволяли различить горилл в разных группах, особенно если последние не отличались по числу членов. Рисунки сопровождались примечаниями, характеризующими особенности поведения и издаваемые каждым животным звуки, что позволяло более точно идентифицировать отдельных особей.