Читать интересную книгу Маска Красной смерти. Мистерия в духе Эдгара По - Гарольд Шехтер

Если в моем мозгу и брезжили какие-то сомнения в психической ненормальности Вокса, то теперь они совершенно исчезли. Хотя искреннее признание моего поэтического гения свидетельствовало о здравом эстетическом суждении, моральные основы в душе этого человека начисто отсутствовали. Вопреки видимости рационального поведения, мне стало ясно, что Вокс безнадежно болен.

— Свойство мимикрии — еще один из ваших талантов, — признал я. — Сосед Уайэта сообщил, что он в вечер убийства подходил к двери и общался с ним через закрытую дверь. Полагаю, что голос, который он слышал и который счел принадлежащим Уайэту, на самом деле — продукт вашего искусства?

— О да, — усмехнулся Вокс, очевидно восхищаясь собой. — Мало кто может потягаться со мною в имитации речи.

— Да брось ты! — вмешался Арчибальд. — Меня тебе слабо подделать.

И снова рот куклы не шевельнулся, хотя у меня создалось впечатление, что голос доносится оттуда.

— Помолчи, Арчи, — досадливо поморщился Вокс. — Подошла очередь мистера По во-ка-ли-зо-ваться. Я хочу услышать от него, где находится документ уважаемого Уайэта.

— Боюсь, вы переоценили мои способности следопыта. Я не только не имею представления, где находится этот документ, но даже о его характере не осведомлен. По сведениям, сообщенным мне мистером Барнумом, можно судить, что автор его — Томас Джефферсон. И это все, что я знаю.

Бокс прищурился и глянул на меня исподлобья.

— О Салли Хемингс слыхали когда-нибудь?

— Как же, слышал. Смазливая рабыня-негритянка, в которую, согласно слухам, распространяемым политическими противниками Джефферсона, он был влюблен и которая в течение сорока лет предполагаемых отношений родила от него нескольких незаконных детей.

Внезапно до меня дошел смысл бешеной — в прямом и переносном смыслах — активности вентрилоквиста.

— Вы хотите сказать, что документ, разыскиваемый вами со столь неординарным упорством и столь неординарными средствами, касается скандальных слухов об отношениях Джефферсона с этой особой?

— К сожалению, это не пустые слухи, мистер По. — Теперь в голосе Вокса звучали нескрываемые горечь и досада. — Документ, о котором идет речь, — страница из личного дневника Томаса Джефферсона. Эта запись без тени сомнения удостоверяет его преступную связь с чернокожей шлюхой.

Яростное ожесточение, с которым Вокс выплюнул последние слова, напомнили мне его высказывание об Отелло во время предыдущей беседы. Очевидно, Вокс не испытывал особенной приязни к черной расе.

Ясно мне теперь было и то, почему Уильям Уайэт, симпатии которого принадлежали угнетенным, рассматривал документ как мощное оружие аболиционистов. Доказательство того, что всеми почитаемый Джефферсон, автор главного политического документа нации, Декларации Независимости, не просто влюбился в рабыню-негритянку, но и зачал с нею нескольких отпрысков, придало бы огромный вес аргументам тех, кто считал негров полноценными членами рода человеческого.

— Могу предположить, что вы стремитесь овладеть данным документом, дабы утаить его содержание от общественности.

— Утаить! — хмыкнул Вокс. — Да я его уничтожу! И уничтожу каждого, кто знал о его существовании! Я в этом уже преуспел. Начал, кстати, с прежнего жильца вашей квартиры, мсье Деверо.

— Деверо? — удивился я и тут же вспомнил, что именно Деверо вывел Уайэта на этот документ. — Я считал, что он отбыл морем в Европу.

— Морем? В море он отбыл, в воду, мелкими кусочками. Рыб кормить.

Содрогнувшись от этого сообщения, я спросил:

— А как этот джентльмен вышел на интересующий вас документ?

— Понятия не имею, — пожал плечами Вокс. — Несколько лет назад он что-то делал на Юге. Гнусный тип, совершенно беспринципный. Его интересовали только деньги. Не знаю, сколько он содрал с альбиноса, но наверняка немало. Разумеется, Уайэт не мог использовать письмо, пока не убедился в его подлинности. Он воспользовался помощью приятеля-аболициониста Томаса Дадли, известного под псевдонимом Великий Мазеппа. Мазеппа «одолжил» у Барнума письмо Джефферсона, касающееся Луизианской сделки. Оставалось найти эксперта, который бы сравнил оба документа и установил истину. Вас, мой дорогой По. Мазеппа сам мне все рассказал. Он воображал, что я разделяю его политические убеждения. Я не стал его разочаровывать.

— А потом вы убили его, перед представлением подмешав в крем для волос табачную крошку.

— Да. Великолепное решение вопроса, правда? Изящный трюк. Могу гордиться своей находкой.

— Но зачем вы сожгли письмо о Луизианском договоре?

— Просто чтобы поиздеваться над Уайэтом. Я сделал это перед его носом. Медленно поднес к письму спичку, поджег его и бросил в камин. Чтобы он перед смертью увидел, что произойдет с его драгоценным письмом, когда оно попадет ко мне в руки.

Что ж, мистер По, — продолжил он, угрожающе сдвинув брови. — Я ответил на все ваши вопросы. Пришла пора вам ответить на мой. В последний раз спрашиваю, где документ?

— Но я не знаю!

— Очень жаль, — сказал Вокс, вынимая правую руку из корпуса куклы. Я понял, почему Арчи не раскрывал рта. Чревовещатель не мог приводить в действие механизм, управляющий челюстью. Рука его сжимала пистолет. И ствол пистолета уперся мне в грудь.

— Вы абсолютно уверены, что не знаете этого? — Вокс усадил куклу на помост, продолжая удерживать меня на мушке.

— Если бы я знал, то не стал бы скрывать, — заверил я его слегка дрожащим голосом.

— Тогда отправляйтесь догонять Деверо, Уайэта и Мазеппу! — вскричал сумасшедший чревовещатель. — Этих Бенедиктов Арнольдов, этих предателей своей расы!

Внезапно меня озарила вспышка прозрения, я как будто почувствовал физический удар.

— Подождите! — выкрикнул я. — Не стреляйте! Кажется, я понял, где находится страница, которую вы ищете.

— Где же? — спросил Вокс, не опуская оружия.

— Там же, где и Уайэт. На нем самом. На кладбище.

Глава двадцать восьмая

Вдобавок к свойственным лишь альбиносам особенностям, то есть снежно-белым коже, волосам и розовым глазам, Уайэт, как помнит читатель, привлек мое внимание своей обувью. Несмотря на весьма высокий рост, он щеголял в туфлях на излишне высоких каблуках.

На мысль о предназначении этой странной обуви натолкнуло меня замечание Вокса о Бенедикте Арнольде. Ранее, беседуя с Барнумом в музее, я заметил витрину с сапогами, якобы принадлежавшими генералу-предателю. Сапоги были снабжены высокими полыми каблуками, в которых Арнольд прятал донесения британцам, нашим тогдашним врагам. Каблуки арнольдовских сапог весьма напоминали каблуки туфель Уайэта.

По-прежнему целясь мне в сердце, Вокс повторил:

— На кладбище? Что вы, к дьяволу, несете?

Я быстро объяснил ему пришедшие мне в голову соображения по поводу сходства каблуков столь разной обуви — военных сапог Арнольда и городских башмаков Уайэта.

— Когда я добрался до Уайэта, — продолжил я свои объяснения, — бедный страдалец еще дышал. И даже издавал какие-то почти неразличимые звуки. Мне показалось, что он применил личное местоимение мужского рода третьего лица единственного числа для обозначения негодяя, напавшего на него. Тут же умирающий перевел глаза в направлении своей правой ноги, забившейся, как мне тогда показалось, в смертной судороге. На самом же деле, вероятнее всего, он глазами, движением ноги и речевым сигналом — пытаясь указать направление: «Вон! Вон там!» — старался привлечь мое внимание к каблуку правой туфли.

— Вот оно что! — Вокс, казалось, ужаснулся коварству своей жертвы и очень на нее обиделся. — Вон куда запрятал! Хитрая бестия! А с чего вы взяли, что он в гробу в тех же башмаках? — вдруг насторожился он.

— Из газетных отчетов о похоронах несчастного мистера Уайэта. В них указывалось, что покойный положен в гроб в той одежде, которая на нем была надета в момент убийства.

Вокс задумался над полученной от меня информацией.

— Вы спокойно можете убрать оружие, мистер Вокс, — несколько нервно обратился я к своему мучителю. — Нет более нужды беспокоиться о пропавшей странице. Она утрачена навечно, погребена и не сможет послужить делу, которому вы столь фанатично сопротивляетесь.

— Извините, мистер По, но я вынужден с вами не согласиться. Никто больше меня не ценит ваш блестящий ум. Но вдруг вы все же ошиблись? Вдруг эта бумажонка выплывет на свет? Я не могу рисковать.

— А что вы можете сделать? Ведь не существует способа проверить, там ли, под землей ли она находится!

— Почему же? — физиономия Вокса исказилась в такую зловещую гримасу, что я содрогнулся. — Не так уж это сложно.

Не прошло и часа, как нас приняли кованые ворота отдаленного загородного кладбища, расположенного к северу от 84-й улицы.