— А не станет ли Стоунлей мстить, оказавшись на свободе?
— Я думал об этом, но, полагаю, никто не поверит, что молодая леди похитила его против его воли.
— Понимаю, — отозвалась Шарлотта, подумав, что вся эта история может оказаться еще и забавной. — Мне нужно будет оставаться с ним?
— Конечно, нет, — с ужасом ответил сэр Джон. — Я подожду тебя, и мы вместе вернемся в Брайтон.
— Кто же будет его охранять?
— У Текстеда есть надежные слуги. Не думай об этом. Мы обо всем позаботимся. Ты должна только завлечь его на ферму.
— Не знаю, что и сказать, папа. Похищение! Мы можем угодить на виселицу.
— Когда речь идет о Стоунлее, я ничего не боюсь. Он заслуживает худшего хотя бы за то, что так плохо принимал тебя в своем доме. Пожалуйста, пойми. Если мы ничего не предпримем, он убедит принца, что мое предложение о компании не только ненадежно, но и нанесет моральный ущерб всему английскому дворянству, мне уже никогда не удастся восстановить состояние Эмберли. И что тогда будет с маленьким Генри? Что он подумает о своем несчастном отце?
Если до этого Шарлотта сомневалась, то теперь, осознав, что таким образом они смогут обеспечить будущее Генри, решилась.
— Я сделаю это, — твердо сказала она. — Если не ради себя и тебя, то ради Генри. Он ничего не совершил, чтобы лишиться всех наследственных прав по милости Стоунлея, хотя разорил его ты, папа. Так что я должна делать?
На рассвете Стоунлея разбудил его лакей, сунув лорду под нос конверт, и уведомил, что в передней страшная суматоха. Слуга сэра Джона Эмберли отказывается покинуть Эшест, пока не получит ответ на доставленное им письмо.
— Оно от мисс Эмберли, — наконец объявил лакей, продолжая тыкать письмом Стоун-лею в лицо.
Слабый запах сирени прогнал остатки сна. Лорд сел на постели и сломал печать.
— Скажи человеку сэра Джона, что я дам ответ немедленно, — сказал он.
Стоунлей не знал, чего ждать, но в глубине души надеялся получить от Шарлотты извинение за свое внезапное бегство из его дома. Ее исчезновение заставило гостей полночи гадать, что же такого он сделал, чем напугал ее.
Ужин и последовавший за ним бал оказались самыми мучительными в его жизни. Как хозяину, ему полагалось быть любезным с дамами. А они, как ему говорили, уже давно ждали этого вечера.
«Получил по заслугам». Эти слова эхом отдавались у него в ушах, и он уже готов был снести голову следующему, кто заговорил бы с ним об этом.
Эмили вернула Стоунлею веру в хорошие качества его натуры, заметив, что он мог бы исправить свою ошибку, женившись на Шарлотте. И сделать все для ее счастья, тем более что девушка, по ее настойчивым уверениям, глубоко любит его. Так что огромное смирение и правильное поведение снова завоюют ее сердце.
Стоунлей не был столь оптимистичен, особенно прочитав ее деловое послание. Шарлотта писала об отчаянной необходимости поговорить с ним наедине — это слово она подчеркнула трижды — и выражала желание сделать это ночью, в карете своего отца. Она поедет к своей тетке, которая живет недалеко от Льюиса, и он сопроводит ее туда.
Далее она писала, что убеждена, ее отец попал под влияние очень «дурного человека» и ей необходим совет лорда, чтобы справиться с весьма серьезным положением. Она умоляла никому не говорить о делах ее отца, пока она сама не изложит ему все обстоятельства.
Стоунлей покинул кровать, надел парчовый халат пурпурного цвета, сел за маленький письменный стол и принялся за ответ. Через несколько минут были готовы два письма: одно — к Шарлотте, другое — к Гарри.
Шарлотта читала письмо с бьющимся сердцем.
«Моя дорогая Шарлотта. Вы не представляете, как я благодарен судьбе, что в трудный час вы обратились ко мне за помощью. Знаю о причинах, побудивших вас столь неожиданно покинуть мой дом вчера вечером и понимаю все. Я очень виноват, но не до конца сожалею о своих действиях, хотя бы потому, что иначе не стал бы свидетелем того, как вы защищали превосходную миссис Бернелл от моего явного неведения в отношении ее качеств. Не злоупотреблю ли я вашими временем, если сообщу, что миссис Бернелл не позволит мне забыть ни единого слова из вашей речи в ее защиту? Она записала ее в свой дневник и вручила мне копию, чтобы я мог постоянно совершенствоваться.
Я долго ждал, чтобы в мою обделенную любовью жизнь вошла женщина, обладающая вашим благородством духа. Лелею надежду, что найду отклик в вашем сердце и вы простите мою недоверчивость и глупость, из-за которой я решился осуществить свой план, столь же нелепый, сколь и жестокий.
Что касается вашей просьбы, то я всегда готов оказать вам помощь, когда бы она ни понадобилась, и буду ждать вас на указанном вами перекрестке в условленный час. До встречи. Да хранит вас Бог. Мое сердце — в ваших руках. Стоунлей».
— Болтовня! — воскликнул отец Шарлотты, вырвав письмо у нее из рук и быстро пробежав его глазами. — Думай я, что этот человек искренен, то посчитал бы, что он надеется на твою любовь. У него нет стыда!
И он швырнул письмо в холодный камин, откуда, едва отец вышел из комнаты, Шарлотта быстро извлекла его.
Она перечла письмо, и у нее заныло сердце. Негодуя на Стоунлея за его обращение с ней, Шарлотта ни разу не подумала, что он может чувствовать себя виноватым и раскаивается. Пусть отец считает письмо лорда болтовней, но она в этом совсем не уверена.
«Мое сердце — в ваших руках».
О Господи, почему все так запуталось!
37
В карете Шарлотту охватил озноб. Она еле сдерживала дрожь. Свет каретного фонарика играл на спинах лошадей, фыркавших и переступавших с ноги на ногу в прохладе ночного воздуха. Им не терпелось тронуться с места.
Но не больше, чем ей.
До назначенного часа оставалось еще десять минут, и каждая секунда казалась вечностью. Наконец, выглянув в боковое окно на дорогу позади кареты, Шарлотта увидела сквозь живую изгородь кустарников, шедшую по сторонам извилистой дороги, мерцающий огонек. Постепенно он становился все яснее. Но из-за темной ночи — плотные облака закрыли луну и звезды — дорога оставалась почти невидимой, и приближавшийся прыгавший огонь то светился совсем рядом, то мерцал далеко.
Теперь Шарлотта жалела, что решилась на этот отчаянный план. Похитить Стоунлея. Она что, лишилась рассудка? Но был ли у нее выбор? Что будет с Генри, если отцу не удастся добыть грамоту? Сэру Джону необходимо, чтобы день, самое большее два, лорд не мешал ему.
Догадается ли Стоунлей, что его предали? Шарлотта отвернулась от мелькавшего огонька. Сейчас она уже уловила шум подъезжавшего экипажа Стоунлея. Все громче слышался стук копыт.
Шарлотта зажмурилась. Окрик кучера, замедленный бег лошадей. Они медленно прошли мимо окна ее кареты. Стоунлей подъехал вовремя.