Читать интересную книгу История военного искусства - Ганс Дельбрюк

 старых армиях самой крупной постоянной единицей был полк, и для каждого сражения устанавливался особый "ордр де батайль", которым между генералами распределялось командование линиями или частями линий. Стрелковый бой, рассчитанный на большую продолжительность и требовавший взаимной поддержки разных родов войск, сделал желательным более постоянное объединение войсковых частей. Поэтому французы создали сначала дивизии, а позднее - и армейские корпуса. На первый взгляд это представляется чисто внешним распорядком, но в то же время такое объединение является выразителем совсем иного духа в способе ведения боя. Сражение эпохи Фридриха Великого было построено на организованном самим полководцем едином решительном ударе, который должен был приводить, да и неизбежно приводил, к быстрому исходу. Теперь сражение стало распадаться на отдельные, а может быть, даже на многие отдельные акты, в которых дивизионный или корпусный командир располагал по собственному усмотрению различными родами войск, - своими стрелками, своей сомкнутой пехотой, своей подвижной артиллерией, а полководец только с развитием боя и в зависимости от обстоятельств принимал решение относительно удара, который должен бы дать конечный результат.

 Хотя от линейного построения не отказались окончательно, однако оно отошло на второй план. Вместо него все большее и большее значение для хода сражения стало приобретать сохранение и использование резерва. Сражение уже не строилось на решении первым ударом, но сперва завязывалось, питалось из глубины, затягивалось или усиливалось. "Сражения выигрываются только тем, что в критический момент подкрепляют боевую линию", - писал маршал Сен-Сир27.

 Различия между сражением Фридриха и сражением Наполеона можно представить схематически приблизительно в следующем сопоставлении, если не слишком уточнять смысл отдельных выражений:

 Фридрих

1. Армия составляет единое целостное тело.

2. Начальники линий или их частей не исполняют иных функций, как только передают приказы полководца и, следуя верхом впереди своих частей, показывают войскам пример неустрашимости.

3. Полководец распоряжается развертыванием войск и наступлением согласно определенной идее.

4. Никаких либо крайне ничтожные резервы.

5. Первый удар - самый сильный.

6. Случай играет огромную роль.

 Наполеон

1. Армия распадается на корпуса и дивизии.

2. Посредствующие командиры выполняют самостоятельные задачи и имеют возможность применять на деле свой боевой опыт и компетентное суждение.

3. Полководец начинает сражение не по всему фронту и от момента к моменту решает, где и как он его разовьет и доведет до решительного исхода. (on s'engage partout et aprns on voit - всюду завязывают бой а затем - будет видно).

4. Очень мощные резервы.

5. Последний удар - наиболее сильный.

6. Случай сохраняет свою власть, но уступает первенство численному превосходству и лучшему командованию.

 Подобно тому, как полководец разлагает сражение на отдельные акты, руководство которыми он передает подчиненным ему генералам, так точно он слагает с себя заботу о подробностях походного движения. Жомини рассказывает про Наполеона, будто он намечал по карте передвижение корпусов при помощи циркуля, открытого на дистанцию 7-8-часового перехода по воздушной линии. Во время похода от Булони к Дунаю в 1805 г. было пройдено 100 миль, следовательно, 2 S мили по воздушной линии в сутки.

 Подобно стрелковому бою, новое военное устройство придало французской армии второе, весьма существенное качество. Старые армии зиждились на правильном снабжении из магазинов; армия всегда должна была везти с собою запасов на 18 дней: трехдневную порцию хлеба нес на себе сам солдат, на 6 дней - везла хлебная фура, имевшаяся по расчету на каждую роту, на 9 дней - мука перевозилось на мучных фурах интендантского обоза28. Без такой заботливой предусмотрительности невозможно было бы поддерживать строгую дисциплину. Чем тоньше армии вырабатывали в течение XVIII столетия свой своеобразный характер, тем больше придавали значения тому, чтобы интендантство хорошо и регулярно снабжало продовольствием солдата. На этом сходились и непосредственные потребности дисциплины и господствовавший государственный строй. Война была делом начальства, а не подданных; последние, если не оказывались непосредственно на поле сражения, не должны были даже замечать, что идет война. Строжайшим образом предписано было солдату на походе и на биваках щадить страну и население. Французы перестали считаться с этим. У них война была делом всего народа, жертвовавшего своею кровью, и армия имела право брать из страны все то, что ей было нужно. Когда магазинное довольствие оказывалось несостоятельным, солдаты брали у населения все необходимое там, где они находились. Такие реквизиции легко переходили в грабеж; они расшатывали связность частей и способствовали развитию столь заразительного начала - мародерства. Если бы Фридрих Великий допустил это в своих войсках, ему грозило бы быстрое таяние его армии ввиду дезертирования. Лишь в редких, совершенно исключительных случаях крайней нужды он допускал довольствование солдат хозяевами отведенных им квартир. И французские революционные армии сначала очень страдали от дезертирства, но это дезертирство ничем не было связано с системой снабжения войск продовольствием, к тому же для борьбы с ним не существовало никакого дисциплинарного надзора. Но после того, как ненадежные элементы исчезали, все же под знаменами оставалась весьма значительная часть людей, следовавших за ними по собственному влечению; правда, по своей недисциплинированности они напоминали банды эпохи Тридцатилетней войны.

 Генерал Лагарп доносил в 1796 г. главнокомандующему Бонапарту, что его войска хуже вандалов; два командира бригад подали в один и тот же день в отставку, и сам Бонапарт писал Директории, что он стыдится иметь под своим начальством такую шайку разбойников. При восторженных кликах народа вступили в Милан французы, которые вроде бы должны были принести народам свободу; неделю спустя, доведенный дурным обращением до отчаяния, народ поднял против них возмущение, но был укрощен расстрелами. То же, что и Бонапарт из Италии, доносит Моро из Германии (17 июля 1796 г.): "Я делаю, что могу для пресечения грабежей, но солдаты уже два месяца как не получают жалования, а транспорты с провиантом не могут поспеть за нашими быстрыми переходами; крестьяне разбегаются, а солдаты грабят опустелые дома". То же пишет и Журдан (23 июля): "Солдаты очень дурно обращаются с населением страны: я краснею стоять во главе армии, которая ведет себя столь недостойным образом. Когда офицеры пытаются воспротивиться солдатам, им угрожают, в них даже стреляли". Со временем генералам все же удалось снова забрать в свои руки вожжи дисциплины. Уже в вышеприведенном письме Журдан доносит, что доведенные до крайности жители берутся за оружие и что скоро без конвоя нельзя будет ездить по коммуникационной линии. Бывали случаи, когда войска, после победоносного боя, рассеивались за реквизицией и добычей, и на них нападали и разбивали их. С восстановлением порядка как в области тактики, так и в деле снабжения французской армии снова были введены старые испытанные формы, и только в крайних случаях солдату приходилось прибегать к неупорядоченному самоснабжению. Однако, несмотря на столь значительное увеличение французской армии, продовольственный ее обоз был гораздо меньше, чем в прежние времена. Если к этому прибавить сокращение офицерского багажа и упразднение палаток, то исчисление Рюстова представляется правдоподобным, когда он говорит, что весь обоз французской пехоты в 1806 г. составлял лишь одну восьмую или одну девятую обоза прусской пехоты29.

 Однажды Фридрих писал фельдмаршалу Кейту (11 августа 1757 г.) о транспорте с провиантом, которого он ожидал: "...на него я возлагаю последнюю надежду государства". В устах Наполеона такая фраза была бы невозможна.

 Насколько мне известно, ни один современный писатель не упоминает о том, как распространение во второй половине XVIII столетия обработки картофеля облегчило непосредственное довольствие армии местными средствами. В эпоху Семилетней войны картофель еще не играл никакой роли. Двадцать лет спустя война за Баварское наследство уже получила шуточное название. В осеннюю кампанию 1813 г. картофель, несомненно, сыграл большую роль30.

 Как ни превосходен был порядок, в который Наполеон привел свою армию, все же в области продовольствования время от времени старые язвы снова открывались, и едва только здесь проявлялся в чем-нибудь недостаток, как снова возрождалось все зло разложения и упадка дисциплины31.

 Наполеон в то же самое время завершает Революцию. Он захватывает верховную власть не в силу принадлежащего ему права, но как избранник народа; путем плебисцита французский народ почти единогласно провозгласил его сначала консулом, а потом - императором. Поэтому, несмотря на восстановление монархии, армия сохранила существенные черты характера, впервые выработавшиеся в ней при Республике. Различие между офицерством и рядовыми уже не носило сословного характера, а лишь характер различия между большим или меньшим образованием, большей или меньшей степенью пригодности, причем лишним связующим звеном служило еще то обстоятельство, что совершенно необразованные рядовые при выдающихся боевых качествах могли дослужиться до капитана, а при особых отличиях - и до высших командных постов. Каждый солдат, как тогда говорили, носил в своем ранце маршальский жезл. Правда, это не следует понимать в том смысле, будто великие наполеоновские маршалы вышли из народных низов; подавляющее большинство из них, подобно самому Наполеону, уже до революции были военными по профессии, и их выдающиеся достижения не в малой мере основаны были на том, что революция, освобожденная от всяких традиций, привела их на руководящие посты еще в таком возрасте, когда юношеские силы в соединении с юношеским честолюбием и отвагой давали им возможность выполнять неслыханные подвиги. Самому Наполеону было 27 лет, когда он принял на себя командование итальянской армией, а большинство его маршалов были не старше или только немногим старше его.