Читать интересную книгу Давай попробуем любить - Sofie Montero

ведьмы, края этих нитей как будто разорваны. А пальцы Давины поломанны очень сильно.

— Нет, я её не бил. — Я медленно покачал головой в отрицательном жесте, даже не представляя, как она выдержала такую боль и даже не пикнула. Или она кричала, а я не слышал?

Что я наделал?!

— Садэр, ты не бил Давину, но куклу разорвал, видимо, тогда и порвал нити, а Дави просто не успела прервать поток энергии с пальцев в куклу.

Всё стало на свои места.

И от ненависти к себе хотелось повеситься.

Я знал, что хозяйка ненавидит Давину, но поверил словам змее. Я не поговорил с моей девочкой, не дал объясниться, не выслушал, не проверил. Я причинил ей боль, ранил, сломал и унизил.

А самое страшное, что жить без неё не могу.

Уж лучше сдохнуть.

— Зен зовёт.

Внезапно сказал до этого хранящий молчание Эктар. Командир тоже, видимо, понял, что виноваты все мы, кроме молодой девчонки, которую отправили под его крыло.

— Разве Баатар не сменил его?

Бельяр нахмурил густые рыжие брови, и мы напряглись. Медведь прислушивался. Без надобности оборотни не зовут ментально своих сородичей.

— Да нет… Зов идёт совсем близко, с поля?

Внезапно раздался грохот, и окна сначала зазвенели, а потом самые хрупкие посыпались камешками на пол. Магический откат дошёл и до нас, заложив уши и у кого-то даже вызвав обморок из посетителей, судя по крикам.

Что-то случилось…

Со второго этажа показался Аникей, который присматривал за Давиной, пока она спала. Он выглядел сосредоточено, и обеспокоенность скользила в зелёных глазах.

— Фаарат, Давина сбежала.

Глава 21

"Поднимись и живи дальше, потому что не всем дан этот шанс."

Зенон Неукротимый

— Дави… Давина… Давина..

Кого-то зовут.

Дави..

Давина

— Фиалковски… Ну же ведьма!

Давина Фиалковски.

Да ещё и ведьма. Кажется, это зовут меня, только не могу понять, кто зовёт.

Голос мужской, звучит издалека и кажется таким знакомым, но я не могу вспомнить. Кто же меня зовёт?

И где я?

Внезапно неведение и чувство спокойствия начинают таять, как утренний туман под лучами палящего солнца. Я испуганно пытаюсь что-то сделать, но не получается даже пошевелить ресницами.

Вокруг становится все темно, и такое чувство, будто я уснула, но не до конца. Глаза закрыты, и сердце так сильно бьётся.

Да… Я слышу, как бьётся сердце в груди, ещё слышу слабое шуршание совсем близко возле меня, и это пугает. Ведь ставшая уже привычной тишина внезапно ушла, забирая с собой и спокойствие. Что-то трогает мой разум, что-то острое, на манер раскалённой стрелы, что врезается с невыносимой болью в разум.

Отголоски воспоминания щекочут болезненно натянутые нервы, и я пытаюсь мотнуть головой, чтобы изгнать их.

Тянусь к кому-то, пытаясь укрыться от вспышки боли, которая окружает меня со всех сторон.

Где-то внутри мелькает воспоминание: широкая, сильная грудь, к которой меня прижимали. Утончённые пальцы мечника, которые гладили по голове.

И было так спокойно.

И было так хорошо.

Я вижу мужчину. Но не могу его вспомнить.

Что-то вертится на языке. Наверное, его имя.

Я напрягаюсь всем телом, пытаясь вспомнить. И губы непослушно шепчут имя, которое не забудут никогда.

— Са… Садэр…

Замок, что держал закрытыми двери моих воспоминаний, плавится от одного этого имени. Растворяется металлической пылью и просто исчезает. Отпуская тяжким грузом на моё сознание всё то, что телесная боль пыталась заглушить.

— Дави… — с облегчением звучит голос надо мной, и я чувствую мягкое прикосновение сухих рук к своей шее. — Тише, девочка, ты жива.

Я жива…

Я жива! Нет… Я… Я… Я же… Там.

Укус… Яд… Потом… Потом Садэр… Злой Садэр… Темнота… И… И…

Бесчестье.

Слёзы невольно хлынут из глаз, и я чувствую, как они текут горячими дорожками по щекам вниз. Чужие руки касаются плеч, и я начинаю остервенело метаться по простыням, пытаясь избежать то ли болезненных воспоминаний, то ли невыносимой судороги в теле.

Но руки и ноги не слушаются меня, они как будто окаменели. Стали тяжёлыми и… Чужими.

Это пугает до жути, и я ещё начинаю в придаток мычать от бессилия и животного, примитивного страха.

В чьи руки я попала? Что со мной сделали? Что собираются сделать?!

— Фиалковски, да открой же ты глаза!

Меня резко хватают за плечи и трясут от силы пару секунд, и я от испуга открываю широко глаза, тяжело дыша. Через пелену тумана всё вокруг видно расплывчато. Но красные волосы мужчины, что держит меня аккуратно, но сильно за плечи, становятся якорем для моего сознания.

Сквозь слёзы и страх, по-прежнему задыхаясь от нехватки воздуха, я пытаюсь связать пару букв в знакомое имя:

— Фаа… Фаа… Рат.

Постепенно глаза привыкают к солнечному свету, и я распознаю знакомые черты лица наага. Его медовые глаза были как звёзды. Они светились облегчением. Сам змей выглядит не лучшим образом. Усталость коснулась и цвета кожи мужчины, делая чуть серее. И обсохших губ, и лохматых волос.

Отпустив аккуратно меня на подушки, воин-целитель ласково убрал прилипшие к моему лицу волосы и мягко улыбнулся.

— Слава богам, девочка, ты проснулась.

Я рассеянно осмотрелась по сторонам, не зная, куда себя деть и что делать. Я чувствовала себя странно. Вроде ничего не болело, но я не могла пошевелиться. А ещё что-то давило на грудь, будто лишая кислорода.

— Что… Что со мной? Не могу… Не могу…

Я попыталась пошевелиться пальцами, но ничего не вышло, и стало неописуемо страшно.

— Не надо, Дави. Лежи спокойно, ты цела, просто твои руки сильно обгорели, пришлось держать тебя сутки в ванне из трав и жира глеона, чтобы в тканях начался процесс регенерации и не допустить процесс гноения.