Она ненавидела этого человека всеми фибрами своей души. «Ему не уйти от ответа! — думала Честити. — Он заплатит за все, что сделал!»
Морган подошел к ней, недовольно сдвинув брови.
Ненависть придала девушке решимости. Она улыбнулась и протянула ему руку.
— Вам пока нельзя вставать.
Остановившись перед кроватью, Морган взял протянутую руку Честити. Она вновь попыталась улыбнуться, но губы дрожали от слабости. Ее великолепные волосы спадали на плечи густой спутанной копной. Темные круги под глазами подчеркивали их зеленый цвет. Морган смотрел на эту красоту — нежную и хрупкую, как стекло, — и изнывал от желания обладать ею.
— Вам надо лежать, — сипло прошептал он, — вы потеряли много крови.
— Я хочу встать.
Она покачнулась, и Морган поддержал ее, обняв за талию.
— Вы растревожите рану на плече, и опять пойдет кровь.
— Я должна встать. Мне надо увидеть Рида.
Морган напрягся и крепче ухватил ее за талию.
— Его здесь нет, Честити.
Она зашаталась, потрясенная услышанным.
— Но вы говорили, что он здесь, — пролепетала девушка, пытаясь справиться с волнением.
— Нет, вы ошибаетесь, — при виде ее тревоги Моргана охватила ревность, — его застрелили. Он выпал из фургона. Потом мы видели, как индейцы, уезжая, тащили за собой его труп.
Она испуганно охнула.
— Я вам сочувствую, Честити.
Морган крепче обнял девушку и привлек ее к своей груди. Вдохнув упоительный аромат ее волос, он вдруг почувствовал такое острое желание, что едва совладал с собой.
Нет, он не станет брать ее силой, думал Морган. Пусть эта женщина отдастся ему добровольно! Он хотел завладеть ею полностью — и телом, и душой, на меньшее был не согласен.
Честити дрожала.
— Вам нужно лечь и отдохнуть, Честити. — Морган изобразил ласковую улыбку. — На днях мы уедем отсюда.
— Нам надо кому-то сообщить… — она запнулась и с явным усилием продолжила: — про индейцев.
— Конечно. Мы обязательно расскажем о том, что сделали индейцы.
— Да.
Морган уложил девушку в постель и накрыл одеялом, недовольно отметив, что на ней все то же испачканное кровью платье. Покрутив в пальцах рассыпанные по подушке огненно-рыжие завитки волос, он нагнулся и коснулся губами ее щеки.
Честити вздрогнула от отвращения. Морган почувствовал трепет ее тела, и кровь в его жилах закипела.
— Засыпайте, — прошептал он, с трудом сдерживая себя, и поднялся.
Отвернувшись от кровати, Морган увидел в дверях Кончиту и грубо вывел ее из спальни.
— Когда она проснется, сними с нее это платье, — приказал он, плотно закрыв за собой дверь, — и одень во что-нибудь чистое, ясно? Я не хочу, чтобы она лежала в таком виде.
— Да, Морган.
Он отпустил руку Кончиты и тут же забыл о ней, обратившись мыслями к неотложным делам. Скоро они заклеймят всех бычков, мечтал Морган, он продаст стадо и уедет отсюда. У него будет много свободного времени, и все его он посвятит Честити.
Морган вышел из хижины и решительно зашагал к загонам для скота.
Рид спрятался за холмом. «Где же Честити? — соображал он. — В хижине? Это надо выяснить».
Превозмогая головную боль, он пытался прояснить мысли. Девушка должна быть там. Рид помнил, как смотрел на нее Морган. Этот мерзавец не даст ей уйти.
И все же в этом необходимо убедиться.
Кончита дрожала от гнева.
«Одень ее во что-нибудь чистое, ясно? Я не хочу, чтобы она лежала в таком виде» — эти слова Моргана снова и снова звучали у нее в голове. Когда-то его прикосновения были полны нежности и страсти, теперь стали грубыми и резкими; слова ласкали теплотой, сейчас от них веяло холодом. Тогда она верила, что Морган ее любит. «Какая же я была дура!» — сокрушалась Кончита.
Снедаемая яростью, Кончита прошла в угол, где лежала аккуратно сложенная стопка ее одежды, и вытянула оттуда свою ситцевую ночную рубашку. Она часто ложилась в постель к Моргану в этой рубашке, и они занимались любовью так страстно, что у нее останавливалось сердце. Вот во что она переоденет рыжеволосую женщину, решила девушка. Морган узнает эту рубашку и вспомнит ее, Кончиту. Он все вспомнит и опять почувствует жар тех мгновений. Глядя на рыжеволосую женщину, он невольно будет думать о близости с другой.
Сжимая в руке мягкий белый ситец, Кончита вошла в спальню и остановилась перед кроватью. Рыжеволосая женщина спала. Лицо ее было спокойно, грудь мерно вздымалась под повязкой. Золотой медальон, лежавший в ложбинке у нее под горлом, раздражал Кончиту. Она протянула руку и хотела сорвать его.
Но в тот момент когда ее пальцы коснулись золотого сердечка, рыжеволосая резко открыла глаза. Она отбросила в сторону руку мексиканки и крепко зажала свой медальон в кулаке.
Кончита улыбнулась и заговорила сладким голосом:
— Да не нужен мне твой медальон! Я уже видела точно такой. Другая молодая женщина так же гордо носила его на своей белой шее и держалась за него так же, как ты сейчас. Но она была красивее тебя. У нее были черные как смоль волосы и голубые, как небо, глаза. Эта женщина работала в салуне. Она была шлюхой, плутовала в карты и любви. Все знали, кто она такая. Так что носи свой медальон… и все, кто его увидит, будут думать, что ты ничуть не лучше меня.
Рыжая незнакомка смотрела на нее во все глаза.
— Эта женщина, о которой ты говоришь… — прохрипела она, — скажи мне ее имя.
Кончита засмеялась.
— Скажи!
Мексиканка пожала плечами:
— У этой женщины не было имени. Как и я, она была никто.
Довольно улыбаясь, Кончита бросила на постель свою ночную рубашку и ушла.
Глава 11
В темнеющем небе величественно плыли ярко-красные облака, подсвеченные розовато-золотыми лучами закатного солнца, но Рид не замечал красоты уходящего дня. Он лежал на вершине холма и сосредоточенно наблюдал за хижиной.
Несколько раз на протяжении дня он проваливался в сон и, просыпаясь, корил себя за это. Однако мгновения отдыха в конце концов сослужили Риду хорошую службу: силы его быстро возвращались. Он стал лучше соображать и решил сначала убедиться, что Честити действительно в хижине, а уже потом начинать действовать.
Рид жевал последний кусок волокнистого вяленого мяса и следил за лагерем. Морган и его люди весь день работали не покладая рук и только сейчас отошли от огня для накаливания клеим. Рид понял, что стадо готово для перегона.
Бандиты подошли к хижине. Целый день из трубы вился дымок, значит, та женщина, которую он видел утром, хлопотала у очага. Женщина была молодой. Интересно, чья она? Рид, немало наслышанный о постельных подвигах Моргана, почему-то нисколько не сомневался, что это именно его любовница.