— Они тут со своими любимыми людьми. А мой любимый человек — там, понимаешь? И если ты пришла, чтобы меня чему-то учить, то извини. Я сам большой… давно уже.
— Ты всегда был странным парнем, Славик. Да нет, я, конечно, понимаю, что большие деньги…
— Неправильно понимаешь, Зина. Деньги тут ни при чем.
— Да? Ну ладно. Так, значит, ты хочешь вернуться в Москву? А зачем, если деньги тебе не нужны?
Симпатичная девчонка, но такая же глупая, как Ленка. Даже больше… Ленку деньги абсолютно не интересовали, потому что они у нее всегда были, сколько хотела, столько и имела. У Зины больших денег никогда не было, поэтому она много думала о них. Что хуже — черт его знает. Оно ему и не нужно, это знание. Он свой выбор уже сделал.
— Извини, Зина, мне пора. Надо к экзаменам готовиться. Не обижайся, хорошо?
— Да нет, я все понимаю. Приходи ко мне завтра, посидим на кухне… без свидетелей. Придешь?
— Не знаю. Скорее всего нет.
— Но я все же буду ждать. Пока, Славик.
Зина поцеловала его в щеку, поднялась с лавочки и пошла по пустынной улице домой. Он долго смотрел ей вслед, стоя у калитки. Упрямая девчонка, к Романову ходила, мясо ему таскала, готовить хотела… просто так, когда он был не женат. И к нему будет ходить… Давно бы вышла замуж и жила спокойно, так нет. Большие запросы у девушки, многого хочет.
Славик запер калитку и пошел в дом. На веранде столкнулся с отцом, тот вышел покурить.
— Черт-те что творится в этой Москве! — с досадой сказал отец, доставая из пачки «Приму». — Какое-то сумасшествие!
— А что случилось, пап? — спросил Славик.
— Да что!.. Осмоловский, ну, режиссер известный, доставлен в Институт Склифосовского. Чуть не погиб за рулем, что-то со здоровьем. Вроде как ничего не угрожает его жизни, но это ж не шуточки!
— Осмоловский? — ужаснулся Славик.
— Ну да! Он же теперь это шоу ведет, как его… матери очень нравится.
— Дай и мне сигарету, пап, — после тяжелого вздоха попросил Славик.
Колчин чувствовал себя вполне хорошо, и тому были причины. Вчера вечером позвонил Трандин, сказал, что его оставят в покое и даже рекомендуют привлекать к делам фирмы зятя, парень показал себя с самой лучшей стороны, пусть набирается опыта, учится и все такое. Ну так это он и сам уже понял. Выходит, деревенский парень, свинарь, понимаешь ли, не подставил его, а чуть ли не спас. Во всяком случае, индийский генерал зауважал его сильно, а это чертовски важно. В их деликатном бизнесе новости распространяются быстро, в других странах тоже поняли, что с зятем можно иметь дело, парень честный и надежный. Да и здесь все поняли правильно, потому и Трандин был такой довольный, когда звонил.
Агеева назначил начальником службы безопасности, без всяких «и.о.»; доказал делом, что может, ну вот пусть и работает. Слышал, что режиссер Осмоловский попал в Институт Склифосовского, ну так это его проблемы. Видимо, там свои разборки начались, да это его уже не интересует.
Колчин сидел в гостиной за столом, вытянув загипсованную ногу, попивал коньяк и смотрел в глаза своей дочери, которую привез в Корниловку Паша Дельгадо.
— Ну, дочка, рассказывай, что у вас там было на самом деле. Только правду, я сегодня серьезен, как никогда.
— Плесни и мне коньяка, пап, — попросила Лена.
— Черта с два! Пить коньяк днем — не твое дело, поняла? Тебе нужно детей рожать, внуков моих, поэтому должна вести здоровый образ жизни.
— А сам пьешь!
— Мне уже не нужно детей рожать… так сказать, выражаясь фигурально. Я слушаю тебя, дочка!
— Что говорить, я тебе уже все…
— Не все! Насчет синяка объясни. Мать не верит, что Слава мог тебя ударить.
— Ты сам виноват во всем! — закричала Лена. — Достал уже своей тупостью! Ты орал на него, оскорблял?!
— Было дело, виноват, не сдержался. Я ведь тоже не железный, дочка. Такие дела творятся, сама видишь. Но от моего ора синяки на твоем лице не появляются. Что было?
— А что теперь случилось? Ты вдруг поверил матери? Вот так сразу взял и поверил, да?
— Нет, не сразу. Хватит мне вопросы задавать! Отвечай, он ударил тебя, или…
— Не мог Слава ее ударить, — сказала Елизавета Петровна, останавливаясь в дверях. — Лена, расскажи все как было. Только честно…
— Если вы такие умные, все знаете, зачем устраиваете допрос? — дрожащим голосом спросила Лена, всхлипнула, торопливо достала из сумочки носовой платок.
— Лиза, иди, иди, мы тут сами разберемся, — махнул рукой Колчин. Но Елизавета Петровна и не думала уходить, осталась стоять у двери. — Так он ударил тебя?
— Не-ет! — простонала Лена, вытирая слезы со щек.
— Откуда синяк?
— В ресторане… артист устроил скандал… стол опрокинул… Бутылка ударила… Мы с Никитой вышли, он обнимал меня, успокаивал, а тут Слави-ик! У меня синяк, Никита обнимает…
— Я все понял, не продолжай, — торопливо сказал Колчин.
— А Славик ему так вреза-ал! Он прямо жутко разозлился…
— Лиза! Принеси рюмку, пожалуйста.
Елизавета Петровна поставила на стол две рюмки, села на свободный стул, сама наполнила рюмки коньяком. Обняла дочь, похлопала по плечу:
— Дура ты, Леночка, но все поправимо. Мы вернем Славу, он хороший парень. Ты-то сама этого хочешь?
— Хочу-у… — разрыдалась Лена. — А как? Я же не могу… ехать уговаривать…
— Ты выпей, дочка, выпей, — сказал Колчин. Поднял свою рюмку. — Давайте выпьем за нас, мы замечательная семья, все будет хорошо, это я обещаю.
Лена, всхлипывая, взяла свою рюмку, уставилась на отца влажными глазами.
— Как, пап? Славик уехал, даже ни одного костюма своего не взял и машину оставил…
— А это мое дело, дочка, мое, — решительно заявил Колчин. — Ты выпей, успокойся, молодец, что сказала правду. Это правильно, это… всегда так нужно.
— Папа сделает все правильно, дочка, — заверила Елизавета Петровна. — Слава тебя любит, я это сразу поняла, мы его вернем, не сомневайся. А ты поживи пока дома, институт подождет, отойди маленько, успокойся.
— Мам, его скрутили, стали бить… А он даже не сопротивлялся, хотя мог бы этих ментов одним ударом… — снова заплакала Лена.
— Ну а что ты хочешь, дочка? Он зять Афанасия Колчина и вел себя достойно, как настоящий мужик, — сказал отец. — Других у нас и быть не может. Давай-ка выпьем все ж таки.
Они чокнулись, выпили. Закусывать было нечем, но Елизавета Петровна через минуту принесла коробку шоколадных конфет, которые и послужили закуской.
— Лена, дочка, Слава показал себя с лучшей стороны, очень понравился индийцам, они ждут вас в гости, — сказала она. — Все хорошо, о плохом мы не думаем, я надеюсь, плохое в прошлом.