«Рассказать им, как пахнет гниющий труп? — устало подумал Мервин. — Или как десятилетнюю девочку насилует отделение командос?»
— Скажите, — обратился он к адъютанту, когда они были уже в здании аэропорта, — нельзя ли сегодня обойтись без репортеров?
— Ну в таком случае, может быть, хотя бы фото? — Капитан бросил на Мервина откровенно недовольный взгляд. — Ждут уже больше часа…
— Я не в лучшей форме и для этого, — отрезал Мервин. В гостинице он долго лежал в постели, не мог заснуть. Выкурив несколько сигарет подряд, стал писать на бланке отеля. Но стихи не шли. Он перечеркивал строку за строкой. Разорвал несколько исписанных листов. Когда он наконец задремал, неперечеркнутыми остались несколько строк, их он уничтожил утром.
…В аду я был с дьяволом дружен.Был ранен не раз и контужен.И вот мною рай заслужен,Сонный, теплый, святой.Я в нем никому не нужен.И мне в нем никто не нужен.Никто никому здесь не нужен,И брату здесь брат — чужой…
2
Низенький толстенький человечек, небритый, бедно и неопрятно одетый, бойко торговал билетами.
— Матч атомного века! — негромко выкрикивал он, зорко поглядывая по сторонам. — Непобедимая Гейл борется с Кровавой Джуди! Кенгуру против киви! Матч века!
Над кассой висела табличка «Билеты проданы», и люди, не торгуясь, платили перекупщикам сумасшедшие деньги. Еще бы! Схватка профессионалок на ринге, покрытом мазутом и слоем рыбы, — это стоило посмотреть. Но вот человечек увидел вдалеке полицейского, и его словно ветром сдуло. Сержант хотел было броситься за ним вдогонку, но передумал. Только проворчал, застегивая форменную куртку на самую верхнюю пуговицу и поднимая воротник: «Ты у меня добегаешься!»
Океан дохнул на город штормовой прохладой. С неба посыпались крупные градины, которые вскоре перешли в такие же крупные капли дождя. «Ну и погодка! Не иначе наверху что-то разладилось!» — ворчали водители, вглядываясь во внезапно упавшую мглу. Непрерывной чередой автомобили чуть не на ощупь пробирались к центральному подъезду Юбилейного холла, высаживали пассажиров и ползли на стоянку.
Большой Дик долго стоял у входа и наблюдал за прибывающей публикой. Просторный плащ надежно укрывал от ливня всю его могучую фигуру. Холл был расположен на одной из тех сиднейских улиц, которые находятся между центром и мостом. Оттуда было рукой подать и до роскошных отелей и ресторанов вокруг Питт-стрит и Острэлиа-скуэар, и до забегаловок и притонов Кингз Кросс. Размытые желтые пятна включенных фар тянулись к холлу нескончаемой вереницей.
Наконец Большой Дик, явно довольный всем увиденным, медленно прошелся вдоль фасада здания, перекинулся несколькими фразами с двумя парнями, которые попались ему навстречу, свернул за угол. Он остановился перед служебным входом, размышлял о чем-то несколько секунд, потом открыл дверь. Широкий, хорошо освещенный коридор привел его к одной из раздевалок, разместившихся под ареной. С минуту он разглядывал на ее двери табличку «Не беспокоить», прислушался. За дверью было тихо, и он негромко постучал.
— Кто? — отрывисто спросил женский голос.
— Это я, Дик.
После короткого молчания тот же голос сказал:
— Входи!
Он вошел, торопливо закрыв за собою дверь. В раздевалке, на столе, покрытом большим пушистым ковром из некрашеных овечьих шкур, лежала голая девушка. Маорийка средних лет старательно делала ей массаж.
— Ну? — не поднимая головы, спросила девушка.
— Да я… я лучше потом, — пробормотал Дик, глядя себе под ноги. — Я подожду, ладно?
— Он стесняется, — хихикнула маорийка. — Большой Дик стесняется. Ну и умора! Окландские психи-болельщики все, как один, попадали бы от смеха с моста в залив!
— Говори! — приказала девушка.
— Подлипалы принесли еще четыре с половиной тысячи, — поспешно сообщил он. — Пока все чисто.
— Итого двадцать пять тысяч за пять дней, — проговорила девушка. — Неплохо. Сколько, думаешь, они выручат еще?
— От силы пятнадцать сотен.
— Плюс контракт… — задумчиво сказала девушка, прикидывая цифры в уме. — В общем, не так уж плохо.
— Очень даже неплохо! — подхватила маорийка. — Конечно, не так, как в Америке. Но ведь это и не Америка!
— Я бы снял подлипал, Джун, — посоветовал Большой Дик. — Засыпаться могут. Полицейских понаехало — ив форме и в штатском. Не иначе как проболтался кто…
Маорийка закончила массаж, и девушка спрыгнула со стола. Натягивая трико, она подошла к Дику, несильно ударила его ребром ладони по шее.
— Я уже предупредила тебя однажды, болван: Джун Томпсон умерла. Ее нет. Есть Кровавая Джуди. Помни это лучше, чем помнишь свое имя. Если же у тебя короткая память…
— Нет-нет, Джуди, я запомню! Я действительно круглый болван!
— Отлично, — сказала Джуди. — Что касается подлипал, то пусть еще потрудятся. Бизнес — всегда риск. Я не намерена заниматься филантропией. Мне, я это точно помню, за последний год никто даром и клочка туалетной бумаги не дал…
— Ладно, пусть трудятся, — согласился Дик. — Даже если и попадутся, улик против нас — никаких.
Странные сложились отношения между Джуди и Диком. Когда она объявилась в Окланде и вызвалась выступить на профессиональном женском ринге, ее мало кто принял всерьез. «Слов нет, девчонка неплохо сложена, — говорили меж собой менеджеры. — И техника есть. И рывок и сила. Злости нет!»
Девчонка в первой же схватке проявила такую злость, что ее соперницу Свирепую Марту через сорок пять секунд унесли на носилках. Спортивный мир был потрясен и другими обстоятельствами: Кровавая-Джуди отказалась от каких бы то ни было посредников; с ней невозможно было договориться о сколько-нибудь разумных скрытых условиях предстоящих матчей. Ее подтолкнули на зарубежное турне — Джуди прошла его с триумфом. По возвращении она и встретилась с Большим Диком — королем борьбы, скандалистом и грубияном, черной звездой международного ринга. Произошло это в конторе одного из влиятельных спортивных дельцов. Джуди только что подписала контракт о поединке с «грозой Европы и обеих Америк — Убийцей Виолеттой».
— Хэллоу, хэллоу, хладнокровный сокрушитель ребер и черепов! Вы не знакомы? — Делец вышел из-за стола навстречу знаменитому борцу, дружески похлопал по плечу, подвел к сидевшей в кресле Джун. — Мисс Кровавая Джуди — сенсация сезона. А это — очень Большой Дик.
Борец небрежным движением руки отодвинул в сторону хозяина конторы, смахнул с угла стола на пол кипу бумаг, подставку для ручек и карандашей, уселся на освободившееся таким образом место, обстоятельно стал рассматривать девушку. Она не отводила в сторону взгляд…