– Гриш, а чего здесь столько народу живет? Нормальных домов по соседству нет?
– Да тут везде одни развалюхи, – объяснил Григорий. – Пальцем ткни, рухнут. А дальше до самой стены Латвийские болота, там все сгнило уже давно.
– Ну и переехали бы. – Под балконами с северной стороны дома еще сохранился нестаявший снег, и я несколько раз с силой всадил носки ботинок в остатки сугроба. Все, вроде, налипшей черной пыли почти не осталось.
– А работать где? Вон трубы торчат, видишь? – указал рукой Гриша. – Кузница. Не знаю, как сейчас, а раньше им Братство неплохие заказы подкидывало. Вон пекарня и пельменный цех рядом. В следующем доме швейная артель сидит. А с другой стороны часовой завод. Там сейчас для амулетов камни гранят и шлифуют. Между прочим, шары для ясновидения и накопители Иванова только там делают.
– Ты откуда знаешь?
– А мы этот завод курируем. Да и вообще на промзоне разных мастерских и заводиков полно. Переедешь, где работу искать? Тут хоть кусок хлеба обеспечен.
– А это куда? – По Донецкому шоссе две коняги катили за собой здоровенный серебристый джип. Несколько мужиков в рабочих спецовках плелись сзади и, видимо, отчаянно завидовали устроившемуся за рулем парню.
– На бывший Механоремонтный. Это почти у самой стены. Как горючка появилась, Цех там ремонт автомобилей наладил.
Через арку с изрисованными граффити стенами мы вошли во двор, и Гриша, к моему удивлению, потащил меня дальше – к стоявшей неподалеку пятиэтажке. Два прогуливавшихся по двору мордоворота в куртках с надписями «Охрана» на спине, заметив нас, насторожились, но подходить не стали.
А дворик ничего себе, чистенький. Видно, что за порядком следят. Ни мусорных куч, ни выброшенной из окон за ненадобностью бытовой техники. Вон, даже доски скамеек на дрова не пустили. На стене белой будки, бывшей некогда трансформаторной подстанцией, черной краской аккуратно выведено: «Угольный склад». И ниже мельче: «Отпуск угля с 12.00 до 16.00 без выходных». Занятно, может, у них и ЖЭК свой есть?
Дверь нужного подъезда оказалась заперта. Пнув несколько раз лист железа, Гриша сплюнул и заявил:
– Будем ждать.
Ждать так ждать. И чего Конопатый нервничает? Куда спешит? Кому это вообще надо: мне или ему? А опаздываешь куда, так иди себе на здоровье. И меня отпусти.
– Кушать хоца, – выбрав участок бордюра почище, я уселся на него.
– Вон травка растет, пощипай, – крайне неудачно, на мой взгляд, пошутил Гриша. – Запасись витаминчиками.
– Травку сам ешь, – отказался я и присмотрелся к растущей на газоне зелени. Могу, конечно, заблуждаться, но чахлые посадки – это чей-то огородик. Лук и укроп от сорняков еще отличу. Да и видно, что недавно прополото. Нет, здесь порядка куда больше. На северной окраине давно бы все повыдергивали.
– Вы чего здесь расселись, оглоеды? – приоткрыв створку окна на первом этаже, запричитала старушка. – Сейчас охрану кликну, живо проводят куда следует.
– Куда следует? – Григорий показал старушке служебную бляху. – Это к нам, что ли?
– К вам, соколики, к вам, – моментально сменила тон бабушка. – Вы по делу?
– По делу, – подтвердил Гриша. – Дверь подъездную откройте.
– Минуточку. – Старуха прикрыла окно и задернула занавеску.
– Думаешь, откроет? – поднявшись с бордюра, спросил я минут через пять. – Или пока до двери дошла, о нас забыла?
Григорий ответить не успел: раздался лязг железной задвижки и, щурясь от яркого солнца, из подъезда вышла наша знакомая.
– А вы не до Витьки с третьего этажа пришли? – Старушка даже придержала дверь, пока мы заходили в подъезд.
– К нему, а что? – пропустив меня вперед, остановился на ступеньках Гриша. – Жалобы есть?
– Да житья никакого от него не стало, – чуть ли не заламывая руки, начала жаловаться бабулька. – То звуки непонятные среди ночи, то газом воняет – не продохнуть. А Антонина Кузьминишна, соседка его, и вовсе жуткие вещи рассказывает. Сын мой уже хотел с ним разобраться, так еле уговорила сначала в домовый комитет сходить…
– Это его квартира? – оборвал поднявшуюся вслед за нами старуху Конопатый.
– Эта, эта. Вот видите, к нему всякие хулиганы шляются, всю обивку изрезали. А один раз эти нехристи дверь перепутали…
– Не знаете, он дома сейчас? – на этот раз прервал старушку я.
– Дома он, куда он денется? На улицу и носа не высовывает. И на что живет? Мой-то вот сын по двенадцать часов вкалывает…
– Вы, бабушка, сейчас идите, а мы к вам на обратном пути еще обязательно заглянем, – попытался избавиться от старушки Гриша.
– Конечно, конечно. – Настырная старушка спустилась на второй этаж, и шарканье ее ног сразу же стихло. До соседей пошла? Да ну, подслушивает стоит.
– Стучим? – подошел к двери Конопатый.
– Обожди, – принюхался я.
Легкий запах химикатов, и все. Обычное дело, если здесь наркоту варят. Вот только понять не могу: не перебивает ли резкая вонь другой запах, более слабый, но отчего-то весьма знакомый? Не разобрать.
– Что такое? – отдернул от двери руку Гриша.
– Не нравится мне здесь.
– Что не нравится?
– Не знаю, просто не нравится, и все.
Я и сам не мог понять причину беспокойства. Обычная изгаженная дверь в обычном грязном подъезде самой что ни на есть обычной обшарпанной пятиэтажки. А за ней не менее обычная квартира, в которой живет ничем не примечательный мелкий дилер. Но что-то упорно не давало мне просто взять и постучать. Легкое чувство неправильности пробежалось ледяными коготками по позвоночнику, сдавило затылок и никак не желало уходить. В чем дело? В запахе или в том, что, когда я смотрю на дверь, начинает ломить глаза и виски?
– Илья говорил, у тебя просто нюх на всякие подлянки, так что тебе и карты в руки, – неожиданно поддержал меня Гриша.
Прежде чем я успел разобраться в своих чувствах, внизу громыхнула входная дверь и по лестнице затопали шаги.
– Опять вы, ироды! Ох, найдется на вас управа! – заверещала этажом ниже старушка.
– Да ладно, мать. Чего шумишь. Мы по делу. – Говоривший заметно растягивал слова, из-за чего складывалось мнение о его заторможенности. Наркоманы? Неужели Витины клиенты?
Мы с Гришей переглянулись и, стараясь не шуметь, взбежали на четвертый этаж.
– Если что, мы их лучше на выходе прихватим, – шепотом сообщил мне Конопатый и вытащил из кобуры на поясе ПМ. Я тоже достал пистолет.
Шаги остановились на третьем этаже, и кто-то что есть мочи заколотил в дверь. Даже не сомневаюсь, что именно в нужную нам дверь.
– Ну вот, а он мне и говорит: «Герыч не катит, от ханки приход куда легче. Вмажешься и сразу будто ежиком кухонным по хребту», – продолжил видимо давно начатый разговор один из наркоманов. – Прикинь, да? А что бы он про Л-13 сказал?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});