была против. И что это было не мое решение.
Марк сел за стол, сгорбившись над ним, как седой старик. Два месяца удачного эксперимента только что… обнулились.
– Мне было бы проще, если бы ты не был моим братом, – прошептала за его спиной Регина.
– Я лишь хотел вытащить тебя на волю, – признался Марк. – Хотел, чтобы ты жила счастливо и могла дышать свободно.
– Да, но ты не спросил меня, хочу ли я… И в этом была твоя ошибка.
Что-то захлестнуло его шею и сдавило с нечеловеческой силой. Марк попытался освободиться от удавки, но не смог. Только понял на ощупь, что это было полотенце, которым Регина вытирала руки. Марк попытался сбросить ее с себя, но сестра словно слилась с ним. В голове разрастался огненный пульсирующий шар, боль в грудине достигла такого апогея, что легкие были готовы взорваться. Перед глазами темнело. Регина прижалась лицом к его щеке. Ее губы двигались. Кажется, она извинялась. Кажется…
Видеозапись
Юрий Николаевич смущенно смотрел на отрешенную девушку, ютящуюся в кресле напротив. Худыми руками она обхватывала себя за плечи.
– Регина, у вас выявили ген убийцы. Поэтому, даже после опасного эксперимента «Обнуление», которому вас подверг ваш брат, вы убили его. Увы, этот ген невозможно стереть так же легко, как память.
Она никак не отреагировала на заявление психотерапевта. Только сильнее вжалась в кресло.
– Ваша жизнь могла бы измениться, но вы не смогли противостоять гену. Или же все-таки могли? Когда вы убивали брата, вы осознавали, что делаете?
Наконец Регина подняла голову и просверлила врача взглядом:
– Я убила собственного брата. Как вы думаете, могла я сопротивляться или нет?
Психиатр заерзал, и она усмехнулась:
– Вот именно.
Тридцать лет спустя
– Как вы видите на этих видеозаписях из-за «гена убийцы» или его еще называют «геном воина» – МАОА, эксперимент ученого Евдокимова Марка Олеговича провалился, и проект «Обнуление» заморозили на тридцать лет, – рыжеволосая женщина с короткой стрижкой выключила проектор и вернулась к трибуне. – Помимо этого гена, в крови Регины Евдокимовой был обнаружен ген CDH13. Оба гена отвечают за агрессивное поведение. Первый вырабатывает нейротрансмиттер дофамина и при злоупотреблении алкоголя, наркотиков или даже при сильном стрессе провоцирует гормональную бурю агрессии. Второй отвечает за развитие связей между нейронами в мозге. Будь у нее один из генов, она смогла бы побороть тягу к убийствам, но с таким набором ДНК ей было не совладать. – Женщина сделала глоток воды и перевела дух, прежде чем приступить к самому важному: – Моя вакцина «Антиген» помогает блокировать оба гена и дает их носителям шанс на исправление. В связи с этим я предлагаю разморозить проект «Обнуление».
Конференц-зал наполнился аплодисментами, под которые нейробиолог сошла со сцены и села на свое место. Внешнее спокойствие было напускным. На самом деле ее сердце колотилось, а дыхание перехватывало, и еще долго после выступления она приходила в себя.
Когда конференция закончилась, женщина поспешила к выходу, но в коридоре ее перехватил журналист:
– Ирина Марковна, ответьте на пару вопросов, пожалуйста.
Она задержалась и задумчиво оглядела тощего паренька в костюме с галстуком-бабочкой.
– Как вы считаете, есть ли шанс, что проект вашего отца разморозят? – протараторил он.
– Уверена на восемьдесят процентов, – кивнула Ирина. – Он может помочь многим людям. Именно ради этого я и создала свою вакцину.
– Скажите, а вы не могли унаследовать «ген убийцы»?
– Могла, но не унаследовала.
Журналист кивнул, а потом снова подсунул Ирине диктофон:
– Последний вопрос: что стало с Региной? Ее до сих пор держат в психбольнице?
Глаза Ирины подозрительно заблестели:
– Нет. Пару лет назад она умерла.
– Умерла?
– Да. Отравилась… – добавила она и на ее губах появилась едва заметная ухмылка.
Алиса Аве. «Одна голова хорошо»
«Одна голова хорошо, а две лучше» – любил повторять мой дед. При этом он обычно вытаскивал какую-нибудь особенно лишнюю деталь из раритетного электроцикла. Дед отлично справлялся с помощью собственной единственной головы, а мою, маячившую на уровне потертого сидения, в основном гладил по взмокшим волосам и отстранял в сторону, чтобы не мешалась. Я подавал деду инструменты и надеялся, что он прокатит меня на чудной развалюхе.
– Будет, – твердил он, – Успеется.
Солнце жарило июльский полдень. Электроцикл устремлялся вдаль по ленте пляжа, дед проверял так ли необходима выкинутая деталь, как задумывалось производителями. Я смотрел на темную взвесь песка, клубящуюся за дедом. Черная пыль хрустела под ногами, облепляла лоб и рот, потому что я постоянно вытирал пот с лица. «У деда, наверное, весь защитный экран в песке», – думал я, представляя, что сижу за его спиной, и мелкие крупицы скрипят на зубах – скрип свободы, а не предстоящей уборки.
Гараж деда портил морской пейзаж и скрашивал мои летние каникулы.
На Проксиме тоже повсюду черный песок и пыль. Завихряется, змеится, ползет то от, то на тебя, пока идешь к исследовательской базе. Вздыхает вместе с тобой и забирается в уши, нос, рот, когда лежишь неподвижно без респиратора на пустынном склоне. Припорашивает воспоминания о дедушке и двух головах вместо одной.
«Что бы ты сказал, если бы увидел… Вторая голова отрастило тело, дед. Вот она уходит. А нам казалось, с ней и правда лучше».
– Встань и иди, – сказали мы прогрессу в лице новейшей разработки, у которой действительно появилось лицо, – И беги, и изучай, и защищай, и лети! Лети к звездам с нами и впереди нас!
Удивительно дело, смерть приносит с собой не только отдых от боли и разочарования, но и изрядную долю сарказма. Нам следует ставить во главу угла чувство юмора, а не чистый «интеллект, порождающий мощь». Еще одна цитата со мной в последний скорбный час, девиз проекта «Заслон» – многоликого, многорукого, многоидейного отца-титана, давшего жизнь нашим устремлениям и тщеславию. Да, чувство юмора – один из признаков развитого интеллекта, и угасающего, как оказалось, тоже. Я булькаю смехом, и пыль прилипает к кровавым пузырям в уголках губ. Взгляд сползает вправо, куда встала и ушла моя «вторая голова». Но утыкается в нашивку Заслона на плече: человек, устремляющийся к сверкающей звезде. Или человек, несущий звезду перед собой. Кому как больше нравится: Икар или Прометей? Человек, разумеется, олицетворяет человека, звезда – заслон, сотканный лучшими умами щит, и еще – будущее.
– Пять… четыре… три… два… один… приземление состоялось, – оповестила система челнока, и я натянул респиратор на нос.
– Помни, ни на что не отвлекаемся. Все побочные наблюдения и находки фиксируем через киберпчелу и отправляем на Землю для следующего исследователя. Наша задача – база, – распорядился я и направил поток сознания навстречу открывающемуся шлюзу.
Сперва появилась привычная, едва заметная зеленоватая полоса – цифровая