Читать интересную книгу Статьи из газеты «Труд» - Дмитрий Быков

Я понимаю, что не может. Но позвольте мне это безумное, романное допущение, потому что все остальные версии вовсе уж отвратительны.

№ 242, 24 декабря 2009 года

Тигр! Тигр!

Политологи, экономисты и прочие астрологи усердно пугают нас концом света.

Дело не в инкской сказке про 2012 год, а в том, что страхуются люди. В случае чего, конечно, мало что исправишь, но можно будет хоть сказать: «Мы говорили». И потому каждый новый год встречают не столько радостными, сколько пугающими прогнозами. Крыса — злое, хищное животное. Готовьтесь, берегитесь. Бык — злое, хоть и травоядное животное. Опасайтесь рогов. Тигр — очень злое животное, не любящее быков, крыс и свиней, да и обезьянам с петухами лучше не расслабляться. Интересно, как они будут выкручиваться на будущий год, когда заявится кролик. А ведь кролик очень страшное животное, если долго не кормить!

На самом деле опасаться надо им — тем, которые семь лет трубили, что все лучше, чем есть, потому что им так заказывали, а теперь будут трубить, что все хуже, потому что так они подстилают соломки. Год Тигра, рискну предположить, будет несколько лучше прошедшего — по крайней мере по двум параметрам. Во-первых, пропасть между народом и государством станет шире, навыки самостоятельного выживания — прочнее, зависимость от верховных посулов и угроз — виртуальнее.

Как показал кризис, навыки самоорганизации на местах не только не ослабели с 90-х, но даже упрочились, поскольку никакая нефтяная халява тут не ощущалась. А во-вторых, народ постепенно выползает из того вяло-депрессивного состояния, в котором провел нулевые годы. Это был сон, снилось что-то о величии, врагах, модернизациях, инновациях и тандемократии, но последние остатки этого сна постепенно выдувает из головы ветром перемен. И в народе просыпаются лучшие его черты: самостоятельность, ирония, выносливость, недоверие к болтовне, солидарность.

Это значит, что в наступающем году у нас появятся наконец неформальные лидеры, новые источники информации, неожиданные и не слишком агрессивные способы сопротивления — словом, окончательно исчезнет летаргия и вернется дар речи. Если власть это почувствует, она научится с этим поумневшим народом договариваться и даже к нему прислушиваться. Если нет — ее никто не тронет, она просто перестанет на что-либо влиять. Судя по темпам, именно год Тигра завершит начавшееся в год Быка превращение инертной массы в единый мыслящий организм, забывший мелкие раздоры ради глобального самоопределения. С Новым годом. С новым Тигром.

№ 246, 30 декабря 2009 года

Онизм

Предлагаю вам, дорогие друзья, новый термин. Не путайте его с другим, про который вы все сейчас подумали, хотя по смыслу они в чем-то похожи. Онизм — это деятельность, направленная на решение вопросов второстепенных, пиаровских, а то и откровенно абсурдных, в то время как имеется полно реальных проблем, но нет ни сил, ни решимости с ними разбираться.

Геннадий Онищенко, главный санитарный врач России, известный победоносными кампаниями против наших заклятых друзей с их вирусоносным вином и салом, выступил с новой инициативой. Он требует запретить скрытую пропаганду курения и алкоголя в кинематографе и литературе. Отрицательный герой пусть курит, а положительному нельзя. Недолго нам ждать новой версии «Семнадцати мгновений весны», в которой Штирлиц вместо сигареты будет сосать леденец, а Мюллеру, напротив, пририсуют трубку в углу рта. Зато теперь, наконец, понятно, какой у нас герой Сталин. Явно отрицательный — потому что представить его без трубки еще труднее, чем с совестью.

Онищенко также предлагает запретить курение в российской армии. От него спортивные показатели портятся и мораль разлагается. Отлично помню, что в упомянутой армии, тогда еще советской, от голода спасали отчасти только сигареты. Они же отчасти улучшали настроение. Сигареты эти были чудовищны — овальная «Стрелка», «Красная стрела», — но во времена табачного кризиса конца восьмидесятых и они выглядели ничего себе. Что бы я там без них делал — не знаю. Потом, правда, бросил — без всякого Онищенко, просто надоело.

Если же говорить серьезно, умиляться всем этим эскападам забавного персонажа можно лишь до известной степени. Как и хихикать над Думой, борющейся с мультфильмами. Можно сколько угодно профанировать хорошие вещи вроде парламентаризма или санитарии, но ведь когда-нибудь они могут понадобиться, а хватишься — все сгнило. Мне кажется, Геннадию Онищенко есть чем заняться. Потому что педикулез в российских, в том числе московских, школах не убывает, а возрастает; потому что про антисанитарию в российской теперь уже армии — и про ее рацион — не писал только ленивый (говорю, понятно, не о специальных частях для демонстрации корреспондентам, а о нормальных нестоличных гарнизонах). Потому, наконец, что санитарное состояние обычного русского детдома либо дома престарелых в прошлом году сделалось темой многократных обсуждений в блогосфере и выявились вещи куда более опасные, чем курение Штирлица.

Вот почему я предлагаю объявить онизмом все попытки российских чиновников заниматься воспитанием масс посредством культуры и считать означенное извращение не безобидным чудачеством, а прямым отклонением от своих непосредственных обязанностей. Со всеми вытекающими последствиями, которые все равно, конечно, не вытекут, но хоть помечтаем.

№ 4, 14 января 2010 года

Угадайка-2010

В Украине демократия, политическая культура и прочая прелесть.

Общим местом в разговоре об украинских выборах стало одно: да, кандидаты одинаково несимпатичны, причем не только сторонним наблюдателям, но и самим избирателям. С их достоинствами и недостатками все понятно. Голосуют не за, а против: пусть он, лишь бы не она, и наоборот. Все это грустно, но есть мощная компенсация: кто именно победит, не может сегодня предсказать никто. И, значит, в Украине демократия, политическая культура и прочая прелесть.

Я позволю себе вывернуть это общее место наизнанку, что и положено делать журналисту. Да, конкретный результат украинских выборов сегодня совершенно непредсказуем. Янукович или Тимошенко возглавит страну, знают разве что астрологи. А вот что будет после выборов, знают, кажется, все. Потому что и Тимакович, и Янушенко — ой, простите, перепутал, но это совершенно не принципиально — политики абсолютно конъюнктурные, многажды и демонстративно поступавшиеся принципами, готовые на любые коалиции. Так что будет в Украине — или на Украине, кому как нравится, — примерно то же самое: сближения и расхождения с Москвой, циничная игра на них, газовые скандалы, растущее отчуждение от России, тлеющий раскол по линии восток — запад, периодически вспыхивающий сепаратизм в Крыму и на Карпатах, политические скандалы, грязный пиар, медленная, но неотвратимая провинциализация, дай бог, чтобы я ошибался.

Мне давно неинтересно читать украинские форумы, я не участник в тамошних дискуссиях, откровенно каннибальских по накалу, и в тех формах, какие приняла украинская свобода — от парламентских побоищ до педофильских скандалов, — я не нахожу ровно ничего умилительного. И никаких шансов на то, что все это резко перейдет в новое креативное качество или обернется дружным созиданием, текущая президентская кампания не дает.

Россия — совсем иное дело, прямо противоположное, ибо кто будет следующим президентом, здесь, кажется, предсказать нетрудно. Грязной предвыборной кампании не будет, это да, потому что не будет вообще никакой. У власти останется тандем, странное двуглавое существо, и на чьей голове корона — неважно, кажется, даже самим коронуемым. Правила, как в шахматах: король за все отвечает, ферзь все может. Никакому третьему в эту конструкцию не пробраться, да он и не нужен. А вот что будет с Россией, не ясно никому, и от власти это не зависит ни в коей мере, потому что власть сегодня решает не больше, чем в 1915-м, да, если честно, и в каком-нибудь 1881 году.

В России интенсивно борются либералы типа Юргенса и силовики типа Сечина, представители «Семьи» типа т. Юмашевой и агенты сурковского влияния из газеты «Взгляд», провинция вообще давно живет своей жизнью, и представить себе, какова будет эта — и вообще российская — жизнь в 2012 году, лично я не могу при всем желании. Это вопрос куда более сложный, чем судьба украинского президентства. Бифуркация по всем направлениям, и не зря в России сегодня снимаются сразу два фильма под названием «Метель».

Вот вам выбор: в Украине — полная неопределенность с властью и довольно предсказуемая картина будущего, в России — ровно наоборот.

А теперь угадайте, какой вариант мне больше нравится.

№ 9, 21 января 2010 года