Читать интересную книгу Аптекарь, его сестра и ее любовник - Сандра Браун

— Надо подбросить дров в огонь. — Вот и все, что он сказал.

Стараясь по возможности сохранить достоинство, Лилли слезла с его колен и села на матраце.

Ему пришлось опереться на валик, чтобы встать. Она заметила гримасу боли и сказала об этом вслух.

— Я чувствую себя разбитым.

— Не надо было позволять мне спать так долго, — сказала Лилли. — Тебе же было неудобно.

— Я тоже спал. Я проснулся всего несколько минут назад.

— Сколько же мы проспали?

Тирни взглянул на часы.

— Четыре часа.

Четыре часа! Четыре часа? Неужели она смогла проспать так долго, так мирно, так крепко в объятиях человека, которого считала убийцей? Должно быть, пребывание на грани смерти начисто лишило ее способности соображать.

Тирни оглядел ее с головы до ног.

— Как ты себя чувствуешь?

— Гораздо лучше. Я даже не думала, что можно так быстро оправиться после такого тяжелого припадка. — Лилли помолчала и добавила тихо: — Я тебя так и не поблагодарила.

— Поблагодарила.

— Нет. У меня был эмоциональный срыв и истерика со слезами.

— Ничего, я и так все понял.

— Но я так ничего и не сказала, а должна была сказать. Спасибо, Тирни.

— На здоровье.

Протекло несколько томительных секунд. Потом он отвернулся и прошел к стулу, на котором оставил свою куртку.

— Ты стал еще больше хромать.

— Растянул лодыжку по дороге к машине. Слава богу, не сломал.

— Как это случилось?

— Я не видел, куда иду, и… — Тирни отмахнулся, давая понять, что подробности значения не имеют. — Все пройдет.

— Он был на полу, как мы и думали? — спросила Лилли, указывая на бархатный мешочек, лежащий на столе.

Тирни рассказал ей, как наконец добрался до ее машины, хотя уже почти потерял надежду.

— Ее не было видно из-под снега, а под снегом она вся обледенела. Я боялся, что не сумею открыть дверь.

Но он сумел открыть дверь. Труднее всего, объяснил он, было удержаться от соблазна сесть и передохнуть. Он знал, что если поддастся соблазну, то может уснуть и замерзнуть.

— Забравшись в машину, я дал себе не больше минуты на то, чтобы отдышаться, и тут же принялся за дело. Трудно было просунуть руку между приборным щитком и сиденьем, пришлось шарить в темноте. — Тирни еле протиснул руку в узком пространстве смятого автомобиля, чтобы нащупать бархатный мешочек. — Я ухватил ткань двумя пальцами, — объяснил он ей, демонстрируя, как это было.

— Я боялся оттолкнуть его еще дальше, тогда бы вообще не достал. Но мне удалось подтащить его поближе, и тогда уж я схватил его.

— А потом тебе пришлось проделать обратный путь. С сотрясением мозга и растяжением лодыжки.

— Я успел вовремя, вот что главное. — Тирни бросил взгляд на камин. — Нам понадобятся еще дрова, чтобы продержаться до утра.

— Ты собираешься выйти босиком?

Тирни натянул куртку, но двинулся к двери, так и не надев башмаков.

— Ничего, я быстро.

Он вышел на крыльцо и сразу же закрыл за собой дверь. Лилли открыла ему, когда он вернулся с охапкой поленьев.

Сложив дрова у камина, он сказал:

— Я видел послание на дверце шкафа в кухне.

Лилли не знала, что ответить, и сочла за лучшее промолчать. Тирни распрямился и повернулся к ней.

— Не ты одна так думаешь. Я завел двигатель твоей машины и включил радио в надежде услышать прогноз погоды.

У Лилли упало сердце.

— Меня разыскивает ФБР, — напрямую выложил он и опять прошел мимо нее на крыльцо. — Очевидно, один из твоих звонков Датчу все-таки достиг цели. — Он захлопнул за собой дверь.

Лилли рухнула на диван как подкошенная. Она даже не знала, чем вызвана слабость: облегчением или досадой. Если он Синий, хорошо, что ей удалось дозвониться. А если нет, значит, она взвела напраслину на невиновного.

Он вошел, нагруженный еще одной охапкой дров, внеся с собой вихрь снежинок, и захлопнул дверь ногой.

— По прогнозу, снегопад должен прекратиться завтра. Температура по-прежнему будет ниже нуля, но погодные условия улучшатся. — Тирни начал складывать дрова у камина.

Его голос звучал как обычно, без малейшей озабоченности. — Дороги останутся непроходимыми на много дней, но, если повезет, можно надеяться, что завтра тебя спасут.

— Тирни…

— Однако эту ночь нам еще предстоит прожить, — решительно перебил ее Тирни. Он повернулся к ней лицом отряхивая руки. — Тебе такая перспектива должна казаться кошмаром. — Он кивком указал на рюкзак под столом. — Пистолет, наручники… Ты знаешь, где их найти, если решишь, что они тебе необходимы. Теперь, когда у тебя есть лекарства и запас дров, ты можешь справиться сама, пока помощь не подоспеет.

— Ты уходишь? — Лилли сама поразилась тому, как испугала ее мысль о его уходе.

Он горько рассмеялся.

— Искушение велико, но нет. Теперь, когда обо мне объявили по радио, любой местный охотник с дробовиком может на законных основаниях объявить меня оленем. Моя шкура будет главным охотничьим трофеем этого сезона, а в моем нынешнем состоянии я стану легкой добычей. Нет, пока я не поем и не отдохну, придется тебе со мной мириться. Но я не хочу, чтобы ты шарахалась от меня всякий раз, как я к тебе подхожу. Поэтому, если хочешь снова приковать меня к постели, я готов. Не то чтобы я был в восторге, но сопротивляться не буду.

Лилли опустила голову и посмотрела на пол, на свои ноги в носках, а потом на его босые ноги, выглядывающие из-под мокрых джинсов. Ей не пришлось долго раздумывать, чтобы принять решение.

— В этом нет необходимости, Тирни.

— Как, ты больше меня не боишься? Она взглянула на него и ответила просто:

— Будь ты Синим, ты не вернулся бы.

— Но как же ты не понимаешь, Лилли? Мне пришлось бы вернуться ради своего собственного выживания. Так или иначе, я бы там погиб.

— Но ты мог бы меня не оживлять. Синий оставил бы меня умирать.

— А где же тут кайф? Наблюдать, как ты умираешь, это совсем не то, что отнять у тебя жизнь. Нет, это совсем не то.

Лилли долго смотрела на него, вглядываясь ему в глаза в поисках ответов на вопросы, от которых он так ловко уклонялся при помощи встречных вопросов, или молчания, или лжи, или игры в адвоката дьявола. Он превосходно умел играть в эту игру, а вот она устала от игр.

Тирни принял стойку «вольно». Выражение его лица смягчилось.

— Ты правильно делаешь, что доверяешь мне, Лилли.

— Я тебе совершенно не доверяю. Но ты спас мне жизнь.

— Что ж, это чего-то да стоит.

— По меньшей мере, это избавит тебя от наручников.

— Но не вернет нас туда, где мы были в тот день на реке. Что я должен сделать? Что нужно, чтобы вернуть нас туда, Лилли?

Он не двинулся с места. Она тоже. И все-таки ощущение было такое, будто расстояние между ними сокращается. Это зачарованное состояние тянулось, пока не треснуло полено в камине, выбросив целый сноп искр.

Тирни кивком указал на дверь.

— Мне проще, когда ты придерживаешь для меня дверь. Лилли помогала ему с дверью, пока Тирни делал еще несколько ходок на крыльцо за дровами. В последнюю ходку он взял с собой ведро, которое они позавчера наполнили питьевой водой. Теперь оно было пустым.

Когда он вернулся, ведро было набито снегом.

— Мне необходимо вымыться. — Он выскреб совком горящие угли из камина, разложил их на выложенном из камня фартуке перед очагом и поставил на них ведро. Снег мгновенно начал таять. — Увы, придется довольствоваться сухой баней.

— Сухой баней? — переспросила Лилли.

— Это обтирание. Ты что, никогда не слышала о сухой бане?

— Нет, с тех пор как умерла моя бабушка.

— Я тоже услышал это выражение от бабушки. Дедушка сказал мне, что это называется «шлюхиной» баней. Бабушка на него набросилась, как коршун. Ей не нравилось, когда он при мне говорил что-то, хоть немного отдающее сальностью.

— И часто такое бывало?

— Каждый день, — улыбнулся Тирни. — Они меня вырастили.

Пока Лилли осмысливала это, он скрылся в спальне и вернулся с эпонжевыми рукавичками и двумя полотенцами.

— Остались всего два полотенца, не запачканные кровью.

— Как твоя голова?

— Уже лучше. Сотрясение доставило мне несколько неприятных минут, пока я был там. — Тирни кивнул на дверь. Он окунул палец в воду. — Ну, я думаю, теплее уже не будет. Ты как, выдержишь?

— Я думала, это для тебя.

— Первое ведро тебе.

— Спасибо, не надо.

Ее резкий отказ разозлил его.

— Я подожду в спальне, войду только по твоему сигналу. Надеюсь, ты не будешь бояться изнасилования? — Тирни тяжело вздохнул, стараясь успокоиться, и покачал головой. — Я думал, ты обрадуешься возможности вымыться.

Пристыженная Лилли взялась за сумку и нашла среди содержимого пластмассовую бутылочку жидкого мыла для рук. Она протянула ее как знак примирения.

— «Южная магнолия». Я поделюсь.

— Принимаю. «Южная магнолия» куда лучше того, чем я пахну сейчас. — Тирни ушел в спальню. — Не спеши. — Он закрыл за собой дверь.