лишать себя… э-э… этого удовольствия?
— Господь с вами, мадам… Я вспоминаю дворцового танцмейстера, как плохой сон — он когда-то лепил из меня танцора, подчас применяя грубую физическую силу. Не обращая внимания на стоны и жалобы, до хруста в суставах разворачивая ноги в соответствующую бальную позицию… — посмеивался мужчина, — нет, я благодарен вам за возможность просто любоваться танцами со стороны.
— И все-таки… вы можете оставить меня с дамами и танцевать, если вдруг возникнет желание или… приятная кандидатура.
— Безусловно. Обещаю выбрать для себя самый приятный способ времяпровождения.
Выйдя из кареты, через входную арку мы прошли во внутренний двор — широкий, мощеный камнем и с изящным фонтаном в центре. Зажженные уже фонари отражались в брызгах воды, нарядно одетые дамы и кавалеры проходили дальше — туда, куда вел меня барон, светились окна и звучала музыка.
Двор опоясывала крытая колоннада. Два этажа отделялись друг от друга строгим карнизом, а высокая крыша со смотровыми окнами, наверное, скрывала под собой третий, жилой этаж. Было жаль, что я мало соображала в архитектуре. Но и выгнутые колоннадные арки, и высокие французские окна и небольшие фронтончики над ними мне очень нравились.
Дальше мы прошли внутрь помещения — в уставленный растениями зал, напоминающий садовую беседку, украшенную статуями и кустами роз. Мужчина в ливрее принял у меня плотную шаль, а у барона — головной убор. Хотя, на удивление, многие мужчины оставались в помещении в шляпах, украшенных брошью или даже перьями.
Куда-то внутрь здания уходили коридоры — короткие и длинные. По ним прохаживались нарядные пары, звучала музыка. Я судорожно цеплялась за локоть кавалера и крохотную кружевную сумочку, в которой лежала помадная баночка и носовой платок. Разбегались глаза, звуки, краски и новые впечатления нахлынули разом, заставляя нервничать.
Кажется, меня даже потряхивало, потому что барон успокаивающе погладил меня по пальцам в перчатке, вызвав оторопь… а может в этом и не было ничего такого?
— Смотрите — в той стороне ярко освещенная комната, там биллиарды… дальше по коридору комната для дам… В другой стороне игорныя комнаты, а там — танцевальный зал. Не желаете прямо сейчас попробовать прохладительные напитки? — вел меня по залам мужчина.
— Ох, нет! — ужаснулась я, не представляя себе, как и где потом буду искать пятый угол. Даже если эта дамская комната… я трудно представляла себе сам процесс, хотя имелась когда-то у Маритт такая штука — забавная, расписная. Да и панталоны были с прорезью в нужном месте. А только и в этом деле нужна сноровка и практика. Так что ни пить, ни есть тут я изначально не планировала.
Но буфет в конце танцевальной залы, в полукруге ротонды смотрелся заманчиво — столы с длинными, в пол скатертями были уставлены корзинами с фруктами и печеньем. Между ними — стеклянные то ли урны, то ли кубки с ликёрами, как объяснил мне барон. Дешам говорил, что дамам тоже дозволяется… а самый вкусный из существующих — мятный. Множество свечей давало хорошее освещение и огромные кубки красиво отсвечивали разными цветами напитков. В противоположном углу зала из мраморной чаши был фонтан, а вокруг него стояли банкетки.
— Сегодня маркиз собирается веселиться долго, — отметил де Пирей, глядя на высокие, «долгоиграющие» свечи в резных подсвечниках.
Потом мы подошли к хозяину, который тоже был в военной форме и похожем парике, и представились по случаю прибытия. Это было в той же танцевальной зале и пришлось немного подождать своей очереди. Я присела в глубоком реверансе и, выходя из него, уловила пристальный взгляд хозяина на складки моего платья. Коротко поприветствовав нас с бароном в ответ, он шагнул чуть ближе и насмешливо спросил… за звуками толпы и музыки, я уверена — его слышали только я и мой сопровождающий:
— Вы опять… и снова с ножом рядом со мной, баронесса?
— О! — улыбалась я, прикрывая рукой красиво обвитые кружевной лентой и украшенные бантиком ножны скальпеля: — Я врач, а значит — всегда на службе. Мало ли…? Вдруг кому-то из гостей понадобится кровопускание. И кто знает, маркиз… может этот предмет вскоре станет для дам чем-то вроде бальной книжки?
— Которой у вас нет с собой, баронесса. А я хотел просить вас подарить мне гавот или ригодон, — игриво улыбался он, а я покраснела, понимая, что только что напропалую флиртовала.
— Простите, но я все еще скорблю, — красиво присела я, пряча горящее лицо.
Мужчина хмыкнул и ответил дежурной фразой: — Рад видеть вас обоих у себя в гостях, к вашим услугам весь Гранвель. Ужин подадут в полночь в обеденной зале.
— Благодарю вас, маркиз, — откланялись мы с бароном.
Этот разговор будто выдернул меня из зачарованного сна и сейчас я смотрела вокруг себя уже не взглядом потрясенной Золушки. Стали прорисовываться детали… Пока мы с бароном обходили танцевальную залу по периметру, здороваясь иногда со знакомыми офицерами и перекидываясь с ними парой вежливых фраз, я многое заметила и увидела…
Та самая «стрельба глазами» из кино не была выдумкой — женщины действительно посылали показательно томные взгляды, значительно зыркали из-за вееров и хихикали, закатывая глаза — примитивно кривлялись. Мужики все это дело воспринимали нормально и даже с удовольствием. Но это ладно… бесподобной красоты наряды были интереснее для меня в разы. Особенно яркие мужские — часто расшитые пайетками и сверкающие, как новогодняя ёлка. Да и взгляды я иногда ловила умные и заинтересованные — как мужские, так и женские.
А вот симптомы вторичного сифилиса у одного из гостей… я могла ошибаться, но вряд ли, потому что небольшие, чередующиеся очаги выпадения волос на бровях и неодинаковая длина ресниц являются специфическими симптомами. А еще — излишки белил, возможно призванные маскировать признаки лейкодермы…
Это окончательно опустило меня с небес на землю, и я посчитала своим долгом предупредить барона, на что услышала непередаваемое:
— Так бывает… и стрелы Амура иногда оставляют после себя отравленные раны, мадам. Бывает, что поле битвы Венеры не покидают без того, чтобы рано или поздно не быть отмеченным подобным знаком.
— То есть… — пыталась понять его я. Нет, я старалась быть максимально толерантной, как медик, но все-таки уточнила: — Не хотите же вы провозгласить это атрибутом истинного благородства? Давайте еще романтизируйте и идеализируйте эту болезнь!
— Не собираюсь, мадам, — твердо ответил он, — но понимание стоит проявить.
— Да…? — только и нашлась я что сказать, но руку его отпустила… мало ли. Стало неуютно, захотелось домой. И тут он отвлек меня от откровенно панических мыслей, указав куда-то в оживившуюся толпу:
— Сейчас начнется первый танец.