Он дал волосам отрасти, пока они путешествовали к Подхолмью. Голова уже не была наполовину обритой, перья росли сквозь длинные волосы, запутавшись в них. Он заплел часть прядей, создав дикую путаницу перьев, прядей и кельтских узлов.
В отличие от его предшественника, Бран не носил плащ. На нем была черная кожаная броня, каждая часть изображала Дикую Охоту. Она тянулась по его телу, встречалась с эполетами из темных перьев и черных бриллиантов.
Он протянул руку и позвал ее:
— Айслинг, пора.
Так и было, и так будет вечность.
Она медленно поплыла к нему. У них было все время мира, но при этом времени не было.
Берег был на расстоянии тела от нее, когда она замерла и склонила голову. Бран улыбнулся ей, его вороний глаз глядел на нее, словно только она существовала в мире.
— Ты прекрасна, — тихо сказал он. — Даже сейчас. Даже такой ты пленишь меня.
Она опустила голову, стесняясь, не в состоянии ответить.
— Еще пара мгновений. Чувствуешь это?
Она ощущала этот миг всем телом. Она знала, когда луна озарит воду, и проклятие с ее тела будет снято. Солнце скрылось за горизонтом, и серебряный свет залил озеро.
Его успокаивающее прикосновение заполнило ее. Вода поднялась по ее телу, окружила, и ее крылья стали руками и пальцами, а лапы превратились в нежно изогнутые ноги, длинная шея опустилась до плеч.
Серебряный свет луны превращал капли воды в жемчуг, падающий в озеро.
Айслинг вздохнула, подняла руки к волосам и мгновение наслаждалась своим телом. Она вытянула руки, посмотрела на черные татуировки, покрывающие теперь всю ее. Метки соединяли руки, провозглашая ее супругой Ворона.
— Иди сюда, — позвал он ее. — У нас есть лишь пара мгновений.
Она выбралась из воды и подбежала к нему.
Бран поймал ее, смеясь, прижал к груди, и она слушала биение его сердца. Он был теплым, а она — холодной, сильным там, где она была слабой, и было приятно позволить ему забрать вес с ее плеч хоть на миг.
Он склонился и зашептал песнь сирены:
— Ты знаешь поводы, по которым я не должен тебя сейчас целовать?
— Ни единого.
Бран прижался губами к ее лбу.
— Никто не учил меня быть нежным с женщиной. Я касаюсь тебя руками, которые знают только, как наносить шрамы.
— Тогда добавь их к моим, и я буду носить их с гордостью, ведь я знаю, что они были даны с намерением исцелить, а не навредить.
Он скользнул бархатными губами к ее щеке, едва задевая ее.
— Ты так хороша, свет в моей тьме, и я не могу потушить еще одну свечу.
— Я умею выживать во тьме.
Он подвинулся снова, губы задержались на кончике ее носа. Он поднял ладонь и нежно провел когтями по ее шее.
— Ты — солнце, сжигающее мои крылья. Но я буду смеяться в горьком триумфе, падая с неба, потому что так я буду достаточно близко, чтобы поцеловать тебя.
— Глупый. Я — не солнце, а ты — не крылатое существо. Ты — мой Неблагой принц, а я твоя ведьма.
— Моя мама всегда говорила, что нужно брать то, что хочется.
Она привстала на носочки и ощутила жар его рта.
— Только в этом я и соглашусь с твоей матерью.
Он рассмеялся, а потом предался желанию. Бран целовал ее с силой тысячи звезд, глядящих на них. Она ощущала появление каждой точки света, создающей созвездия. Она ощущала цветные галактики, слившиеся в одном миге, пока он прижимал ее к сердцу.
Каждый миг был ценным, каждый миг был украденным даром.
Бран отодвинулся с тихим вздохом.
— Они ждут тебя.
— Знаю.
— Ты им нравишься.
— Ты говоришь так каждый раз, но я не уверена в этом. Пока что.
— Скоро, — он прижался губами к ее губам. — Скоро они увидят то же, что и я. Дай им время.
— Береги себя ночью.
Он отошел от нее с хитрой улыбкой, которая не затронула его глаза.
— Ты знаешь, что я всегда пытаюсь.
— Ты плох в этом.
— Я плох во многом. Постараюсь быть лучше, ведьма.
— Уж изволь.
Он отпустил силу в нем, разлетелся тучей воронов, что устремились прочь от нее. Они кричали в ночи, загорелась последняя звезда. Она проводила их взглядом, ее сердце было с ее проклятым королем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Слеза покатилась по ее щеке, но Айслинг быстро смахнула ее, чтобы никто не увидел. Она не могла быть слабой тут.
Она взяла платье, которое один из их слуг оставил на краю берега. Черный бархат был гладким под ее пальцами, прохладным. Он скользил по ее телу с журчанием воды. Он облегал ее изгибы как вторая кожа. Разрезы по бокам открывали ее длинные ноги.
Вырез воротника впереди был низким. Там ее покрывало еще больше татуировок и огамического письма, что рассказывало историю Короля-ворона. Она была не просто супругой, не просто проклятой. Она была живым воплощением всего, чем было Воронье королевство.
Подхолмье.
Айслинг вышла из озера, длинный шлейф ее черного платья шуршал по земле за ней. Она хрустела опавшей листвой, потому что тут всегда была осень. Деревья пытались вырастить почки, но они опадали, оранжевый и желтый умирали вдали.
Запах граната наполнил ее нос. Она знала, почему. Магия Брана была теперь сильнее. Почти жила самостоятельно.
Шаги мягко зазвучали рядом с ней.
— Лоркан, — выдохнула она. — Ты вернулся с новостями?
— Пока ничего. Никто не слышал о супруге Короля-ворона, как и о способе снять проклятие.
— Оба проклятия?
Он тряхнул головой, белая звездочка на груди сияла в свете луны.
— Оба.
— Мы хотя бы пытаемся, — ответила она. — Это уже хорошо.
— Я не буду жить вечно.
— Думаешь, я позволю тебе умереть? Мой верный друг… — она притихла и провела ладонью по его мягкой шерсти. — Ты бессмертен, пока того желаешь.
— Меня пугает, что у тебя теперь такая сила.
— Это пугает и меня.
Она выпрямилась и расправила плечи. Они ждали ее.
Она шла по лесу мертвых деревьев босиком по простой тропе на земле. До витой лестницы. Та постоянно осыпалась, магия подхватывала кусочки, ставила их на место, как было со всем лабиринтом Подхолмья.
Лестницы вела выше, заканчивались в воздухе у зданий, порой просто резко обрывались. Спутанную сеть троп знали только те, кто тут жил.
В воздухе послышался общий вздох. Она всегда могла их слышать, но редко видела.
У правильной лестницы ее ждал дуллахан. Он держал улыбающийся череп в руках, кивнул ей. Его карета из кожи стояла за ним, была готова. Она мягко улыбнулась ему и взяла его за протянутую руку.
— Не сегодня, — сказала она. — Но скоро ты понесешь меня в другое путешествие.
Дуллахан склонил голову над ее пальцами, и она поцеловала голову в его руках. Тропы были все еще загадкой для нее, но всегда был тот, кто хотел отвести ее. Они следили, чтобы она шагала верно, чтобы лестницы не подвели ее.
— Сюда, госпожа, — позвал тихий голос. — Они ждут вас.
— Благодарю.
Дарг-ду была милой в свое время. Жаль, что ее убили. Рана от ножа на ее горле будет вечно истекать кровью, питая ее желание получить кровь людей, чтобы выжить.
Айслинг коснулась пальцем раны. Кровь пропитала ее ладонь, но замедлила течение.
— Вы тратите свой дар на меня, — прошептала Дарг-ду. — Прошу, госпожа. Есть те, кто достоит больше.
— Нет никого достойнее тебя, — она коснулась пальцем подбородка женщины. — Я знаю, куда дальше идти.
— Как пожелаете.
И так будет до конца ее жизни. Айслинг улыбнулась и пошла к замку, где не хватало кусочков. Внутри было почти хуже, чем снаружи.
Центр замка был съеден системой туннелей под ним. Она перебралась через самую большую дыру и пошла к главному залу, где ждали самые опасные обитатели Подхолмья.
Они не навредят ей. Они не посмеют тронуть супругу Короля-ворона.
Двойные двери открылись, серебряные ручки сияли, кто-то с другой стороны повернул их. Она медленно выдохнула, когда первый слуа встретил ее.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Осунувшееся и худое, существо перед ней было наполовину птицей, наполовину женщиной. Тонкая, как бумага, кожа открывала болезнь глубоко в теле. Свет мерцал внутри, останки душ, которые они воровали, чтобы существовать.