каждым днем, не оставляя места ни для кого другого. Я пробовала любить других людей, но то, что я чувствую к Ремо, не идет ни в какое сравнение с тем, что я думала о любви.
Это был тяжелый день, я все время думала о том, что кто-то может наблюдать за мной, и мое тело все время было в напряжении. Я даже не могла сосредоточиться, поэтому только и делала, что читала и отвечала на электронные письма. Я даже не могла потрудиться прикоснуться к материалам или набросать новый дизайн.
Мои мысли ненадолго возвращаются к Эмброуз и ее нынешнему положению. Но мысли о Дэймоне овладели моим сознанием и не покидали меня, и я обнаружила, что устала гораздо больше, чем обычно.
Я пыталась дозвониться до Камари, но она почему-то не отвечает на звонки. Почему она не отвечает?
Когда я уже готова и собралась домой, дверь в мой кабинет открывается, и входит Ремо с двумя чашками кофе. Его глаза мгновенно находят мои, когда он прислоняется к двери, его взгляд скользит по моему телу, пока я иду к нему.
Он точно не собирается меня отпускать, и я уверена, что он будет любить меня и хранить. Его признание в любви, его признание оставило во мне отчаянное желание большего.
Ремо кивает в сторону двери, и я собираю свою сумочку, беру чашку, которую он мне предлагает, и иду к выходу. Я чувствую, как Ремо идет за мной, его глубокий голос успокаивает мое напряжение.
— Не забудь прислать мне фотографии. Я приду в утренние часы. Ему лучше быть готовым ответить на мои вопросы, когда я приеду.
Ремо говорит по телефону, пока мы едем домой.
Когда я вхожу в дом, я слышу мягкий женский голос, разговаривающий с Изабеллой. Это Венеция, сестра Ремо. Не оглядываясь и не дожидаясь, пока Ремо доберется до меня, я иду на кухню, где горит свет.
Мои губы подрагивают, когда взгляд скользит к обеденному столу справа. Свечи украшают стол, разбросанные среди белых и розовых цветов в хрустальных вазах. Блюда с едой расставлены в центре стола, на нем шесть тарелок.
Когда я смотрю налево, где находится кухня, Венеция лучится от счастья, принося салфетки, чтобы положить их на стол. Камари тоже здесь. Она расставляет на столе посуду, а Рауль разговаривает с Изабеллой у плиты.
— Аврора, пойдем. Я сегодня кое-что приготовила для вас, ребята. Изабелла помогла мне, но большую часть вещей сделала я.
Венеция кладет салфетку на стол и подходит ко мне, но я не могу говорить.
Горло запершило, глаза слезятся от этого зрелища.
Мягкий золотистый оттенок кухни, разговоры, вид самых важных людей в моей жизни заставляют слезы собираться в моих глазах.
Мягкая рука ложится мне на поясницу, и я поднимаю глаза на Ремо, который кивает Венеции.
— Ремо, еда готова, — слышу я голос Венеции, но мой взгляд устремлен на Ремо.
Мое сердце бешено колотится, от эмоций слабеют колени.
Неужели это та семья, о которой я всегда мечтала? Я оглядываюсь на кухню, на уютную атмосферу, непринужденную беседу и смех.
Не думая и не в силах справиться с нахлынувшими эмоциями, я отталкиваю Ремо с дороги и устремляюсь в гостиную, желая хоть на секунду побыть одной. Как только я сажусь на диван, слезы вырываются из меня.
Положив обе руки на лицо, я позволяю им свободно падать, плача о том, что наконец-то у меня есть то, чего я так долго хотела. Увидеть это сегодня впервые, увидеть, как другая семья заботится обо мне, хочет, чтобы я была рядом, и любит меня вот так? Это все.
Боже, как трудно было держать себя в руках, но теперь, когда я в гостиной, я наконец отпустила обиду, которой было окутано мое сердце.
Неважно, что родители не заботились обо мне; теперь у меня есть мои друзья, Ремо и даже его сестра. Любовь в их глазах, обожание, уважение — все это значит для меня целый мир.
— Аврора?
Медленно опустив руки, я вижу, что Ремо сгорбился передо мной, его глаза обеспокоены.
— Почему я думаю, что не заслуживаю этого, Ремо? — спрашиваю я, мои губы дрожат.
— Ты заслуживаешь всего, Аврора. Если кто-то и заслуживает любящей семьи, любви и счастья, то это ты, Аврора.
Его слова мягко обхватывают мое сердце и сильно сжимают.
— Но… Я никогда не думала, что получу это. Я думала, что не заслуживаю этого. Все в моей жизни говорили мне об этом, включая тебя, и мне трудно поверить во все это.
Я качаю головой, отводя глаза в сторону, когда в глазах Ремо мелькает обида и сожаление.
— Я знаю, что облажался, Аврора, и то, что ты меня простила, уже такой большой шаг. Я докажу, что достоин твоей любви. Дай мне время. Я докажу. Я знаю, как ты переживала, но ты заслуживаешь всего, mi amore.
Ремо берет мои руки в свои и целует их обе.
Медленно, но верно Ремо опускает колени, пока они не касаются пола. Я задыхаюсь, глядя, как он опускается на колени, и его руки крепко сжимают мои.
— Прости меня. Прости за то, как я обращался с тобой, Аврора. Черт, мне так жаль, детка. Прости меня за это, за все, что я сделал и сказал. Но знай, что моя любовь к тебе никогда не ослабеет. Она не потускнеет и не ослабнет. Она будет только цвести и расцветать, никогда не увядая.
Он поднимает голову и смотрит на меня, на его лицо падает темная тень. Мои руки дрожат в его руках, когда он просит прощения.
Его слова, его обещание — все это разрушает мою душу.
— Ты растешь и сияешь, а я поливаю ту самую почву, в которой ты посажена. Ты сияешь и искришься, а я охраняю тебя от тени. Ты улыбаешься и смеешься, и я дорожу этим. Ты любишь меня, и я отдаю это тебе. Потому что если тебя не будет, то и меня не будет. Если ты не со мной, то и я не нужен. Ты живешь, и я буду защищать тебя, Аврора.
Я открываю рот, но слов не находится. Все, что я могу делать, — это сидеть в шоке.
Я смотрю налево и вижу, как все толпятся у входа в гостиную, шок окрашивает их лица, когда они видят Ремо, стоящего передо мной на коленях, но Ремо не отводит от меня взгляда.
Такая гордая, властная фигура, самый богатый человек Лондона, стоящий передо мной на коленях.
Раздается вспышка,