руку, почти заломленную за спину.
– Что тут происходит, мать вашу?! – рявкнул Гуров на весь коридор.
От его крика мужчины застыли на месте и повернули к нему головы.
– Что-что! Несправедливость тут происходит, – завопил в ответ противник подполковника. – Настоящий полицейский беспредел во всей его красе!
В этот момент в коридор с первого этажа вбежали двое дежурных полицейских, с резиновыми дубинками наперевес, но Гуров жестом остановил их. Он внимательно посмотрел на мужчину, на лице которого читались неприкрытая обида и разочарование. Эти эмоции были настолько сильными, что Льву Ивановичу показалось, будто человек готов расплакаться.
Гуров перевел взгляд на Коробова, который раскраснелся от борьбы и тяжело дышал.
– Лев Иванович, я только что этому гражданину объяснил, почему мы не будем возбуждать уголовное дело по его заявлению, а он дебоширить начал, – зло ответил на немой вопрос сыщика подполковник. – Сука, чуть нос мне не разбил. Я его теперь самого под статью подведу!
– Вот только это вы и умеете! – заорал мужчина. – Как невиновных под статью подставить, всегда пожалуйста! А как на отъявленного преступника уголовное дело завести, никак нет!
– Молчать! – снова рявкнул Гуров, распахнул дверь и распорядился: – Оба в кабинет ко мне!
Сыщик и сам не знал, что заставило его вмешаться в конфликт. Обычно в таких ситуациях он предоставлял офицерам право самостоятельно разбираться с дебоширами, если им не требовалась физическая помощь. Да и наряд из дежурки подоспел быстро. Эти крепкие ребята с легкостью отправили бы буйного посетителя в обезьянник, но на этот раз все пошло по-другому.
Может быть, желание вмешаться у Гурова вызвал взгляд неизвестного мужчины, в котором читалась какая-то собачья вера в справедливость и в то же время обреченность человека, приговоренного к смерти. Не исключено, что свою роль сыграло то благодушное настроение, в котором сыщик пребывал после завершения рутинного дела, и предвкушение приятной прогулки по лесам с женой в ближайшие выходные, а может, и что-то еще. Как бы то ни было, сыщик теперь стоял в дверях кабинета и грозно смотрел на обоих участников конфликта, одним своим видом побуждая их беспрекословно следовать его приказу.
Оба парня, прибежавшие на шум из дежурки, тоже вопросительно смотрели на полковника, ожидая дальнейших указаний. Гуров знаком приказал им ждать и чуть посторонился, пропуская в свой кабинет обоих участников конфликта. Первым внутрь протиснулся незнакомец, а вот Коробов задержался в дверях и взглядом показал сыщику, что тому не стоило вмешиваться в ситуацию. Лев Иванович в ответ лишь усмехнулся.
– В чем причина конфликта? – поинтересовался сыщик, усаживаясь на свое место и рассматривая мужчин, занявших стулья перед его столом.
Первым попытался что-то сказать незнакомец, но сыщик жестом остановил его, предоставил коллеге возможность рассказать о сложившейся ситуации. Коробов не заставил себя долго ждать. Он вкратце изложил историю Леонида Федоровича Воскобойникова, который минуту назад дебоширил в коридоре.
Оказалось, что в главк он попал после жалоб, поданных им в прокуратуру. В отделе полиции, к которому был приписан Воскобойников, ему отказали в возбуждении уголовного дела. Прокурорские чины уступили его настояниям и передали все материалы в главк для перепроверки. Она показала, что возбуждать уголовное дело полицейские действительно не имели права. Вся суть заявления Воскобойникова лежала в гражданской плоскости, сводилась к обычному возмещению ущерба.
– Да при чем тут возмещение ущерба?! – завопил пострадавший, перебив подполковника. – Я же и в заявлении писал, и повторял сто раз, что мой сосед угрожал мне убийством, пытался устроить теракт, повредив газовые трубы, а также намеревался устроить так, чтобы дерево, растущее у подъезда, упало прямо на мою машину.
– Товарищ полковник, все эти заявления были неоднократно проверены сотрудниками полиции, – официальным тоном заявил Коробов. – Никаких доказательств данных утверждений найдено не было. Причастность гражданина Соболева, на которого жалуется пострадавший, ни к повреждению газовых труб, ни к падению дерева не установлена. Тополь этот гнилой был, и его давно спилить требовалось. Он сам от старости упал.
– Как вы можете так утверждать, если даже экспертизу не проводили? – опять возмутился Воскобойников. – Там же невооруженным глазом видны следы сверления. Повреждения нанесены именно таким образом, чтобы дерево упало на мою машину в то самое время, когда я там буду находиться. Мне повезло, задержаться дома пришлось. Это же самое натуральное покушение на убийство!..
– Помолчите! – оборвал его Гуров, посмотрел на коллегу и осведомился: – Илья Степанович, вы как следует все проверили?
– Уж поверьте мне, Лев Иванович, тщательней просто некуда! – ответил подполковник. – Если желаете, могу материалы дела принести. Там даже малейших оснований для возбуждения уголовного дела нет.
– Да как же так? – вновь попытался возмутиться пострадавший, но сник под жестким взглядом Гурова.
– Вот что, Леонид Федорович, – проговорил сыщик, обращаясь к нему. – Вы сейчас просто отправитесь домой и успокоитесь. Я обещаю лично изучить ваше дело. Если найду основания для возбуждения уголовного дела, то позабочусь об этом сам.
– Да как же это так, Лев Иванович?! – Теперь пришла очередь возмущаться подполковнику. – Он, значит, на меня напал, пытался уничтожить материалы дела, оскорблял, да еще и нанес телесные повреждения, а вы его домой отправляете? Вот уж нет! Извините великодушно! Я его сейчас в обезьянник закрою, а завтра буду возбуждать уголовное дело по триста восемнадцатой статье.
– Илья Степанович, да ладно тебе, – попытался успокоить коллегу Гуров, до сих пор испытывающий к пострадавшему непонятную жалость. – Ну да, погорячился мужик. С кем не бывает? Мы же все-таки тоже люди. Нужно понимать, что у человека стресс.
– А у меня их никогда не бывает, что ли?! – возмутился Коробов. – У меня эти стрессы с утра и до самой ночи. Особенно с такими идиотами, как этот вот Воскобойников. Я ему слова грубого не сказал, а он на меня кинулся. Хрен ему, а не ночевка в теплой постели! Пусть в обезьяннике поторчит. Может быть, чему-то там и научится, а то только и умеет, что кляузы на соседей писать!
Гуров понимал, что в чем-то подполковник прав, но и наказывать так строго недалекого Воскобойникова было глупо. Это уже как-то совсем по-ментовски получалось. Тем более что Коробов не так уж сильно и пострадал. Одна пуговица на пиджаке только и была оторвана.
Сыщику претило наказание только ради самого этого факта. Он всегда считал, что человек должен получать только то, чего сам заслуживает. Если Лев Иванович мог вмешаться, сделать так, чтобы это правило воплотилось в жизнь, то никогда не оставался в стороне. Он был уверен в том, что ни на обезьянник, ни на возбуждение уголовного дела Воскобойников не надебоширил, но подполковник решил встать в позу.
– Лев