Читать интересную книгу Гонзаго - Андрей Малыгин

Игорь Бренчихин, слесарь-инструментальщик и заядлый любитель отгадывать всяческие ребусы и кроссворды, прежде чем поставить нужную костяшку на стол, почему-то неоправданно надолго задумался и, почесав пятерней за левым ухом и поморщив лицо, неожиданно переспросил:

— Как ты сказал, Василич, — Энрико Карузо и Марио Ланца? Так вроде?

— Ну да, именно так, — поднял на него невинные голубые глаза Ландо. — А что такое? Разве я что-то не так сказал?

Бренчихин, наконец, вышел из задумчивого состояния и взглянул в упор на Ландо.

— Василич, уважая твое пролетарское происхождение и всемерную тягу к пению, со своей стороны, однако, должен заметить, что весь фокус заключается в том, что… ни того, ни другого уже давно нет в живых. И как же, скажи нам на милость, они смогут выступать перед публикой?

Вопрос Бренчихина попал не в бровь, а в глаз, отчего все тут же перестали играть и вопросительно уставились на музинформатора.

В воздухе повисла напряженная тишина.

Петр же Васильевич, немного поколебавшись и задумчиво поморгав глазами, обвел всех присутствующих оценивающим взглядом и со своей стороны хладнокровно заявил:

— Кто бы спорил, может быть, они и умерли… Точно припомнить не могу… Но… на афише черным по белому, вот как сейчас вижу, было написано, что 25 мая в день города, эти самые… Энрико Карузо и Марио Ланца будут петь у нас на сцене перед зрителями. Можете сами проверить… я обманывать не привык.

Понятное дело, что после таких противоречивых категоричных утверждений игра потеряла всякий смысл, а присутствующих захлестнуло острое желание прояснить атмосферу и докопаться до истины, а кто же окажется более правдивым и точным в своих заявлениях: Ландо или Бренчихин? Недолго думая и чтобы не накалять грозовую атмосферу, участники дискуссии обратились к председателю цехового комитета профсоюзов Люсе Лавровой. Та оказалась не в курсе событий, но решила поучаствовать в принципиальной дискуссии и в поисках ответа куда-то исчезла. Через непродолжительное время она объявилась вновь и смущенно сообщила, что на ближайшем рекламном щите в районе завода написано точно так, как и сказал Петр Васильевич Ландо: концерт состоится с личным участием Энрико Карузо, Марио Ланца, Федора Шаляпина и некоторых других мировых знаменитостей. Это вконец озадачило не только самого Бренчихина, но и всех остальных. Получалось, что умершие знаменитости накануне дня города внезапно воскресли…

Заместитель директора городской детской школы искусств номер один Нина Владимировна Полетаева своим обычным маршрутом энергично следовала к месту работы. Русая симпатичная головка ее со свежими крупными кудряшками была переполнена всякими планами и мероприятиями, главными из которых на ближайшее время было участие в праздновании дня города, а самым главным, конечно же, отчетный годовой концерт в их учебном заведении. И в том и в другом мероприятиях нельзя было ударить, как говорится, в грязь лицом, а необходимо было оказаться на высоте, соответствующей первому номеру их учебного заведения. Это было делом совсем непростым, потому как между музыкальными школами шло негласное соревнование, поднять или уж по крайней мере подтвердить высокий рейтинг своего учебного заведения.

Только Нина Владимировна вышла на трамвайную остановку, как тут же подкатил нужный ей номер трамвая, и она, оказавшись в его просторном салоне, заняла свободное место у окна справа по ходу движения. Она взглянула в окно и успела заметить, как на этот же самый трамвай со всех ног спешил и махал рукой какой-то полноватый гражданин с пухлым чемоданом в руке. Но он не успел добежать до передней двери всего каких-то пять или шесть шагов, как водитель демонстративно закрыл двери, и вагон тронулся к своей следующей остановке. Раздосадованный такой неучтивостью гражданин саданул здоровенным кулаком по металлическому борту, отчего вагон издал глухой и обиженный звук, и выпустил в адрес вагоновожатой девушки набор самых нерадостных пожеланий. Надо признать, что Нина Владимировна тоже не раз оказывалась в аналогичных ситуациях, поэтому, несмотря на неприветливые слова опоздавшего на трамвай гражданина, она очень натурально представила себя на его месте, и возмущение тут же нашло законный отклик в ее отзывчивой женской душе.

Никаких знакомых в вагоне на этот раз не оказалось, и от нечего делать Нина Владимировна стала посматривать в окно на давно знакомые улицы и дома, отыскивая в них хоть какие-нибудь приятные изменения.

На следующей остановке на рекламном щите она увидела яркую афишу и со свойственным женским любопытством принялась вчитываться в ее броские строки. Весь до конца рекламный лист она прочитать не успела, но и того, что успела, уже было вполне достаточно, чтобы вызвать у нее сильную растерянность и озабоченность. Строки рекламы сообщали, что в ближайшую субботу, 25 мая, в день города, должен состояться грандиозный и единственный в мире концерт с участием звезд первой мировой величины, и дальше следовало перечисление имен этих звезд. По всему списку Нина Владимировна пробежаться не успела, потому что двери закрылись, и транспорт отправился к следующей остановке. Но по первым четырем именам участников грандиозного концерта ее глаза пробежались легко и тут же остановились в недоумении, вернулись назад и начали читать все сначала. Да это и неудивительно, потому что эти имена принадлежали известным мировым величинам: Энрико Карузо, Марио Ланца, Леониду Собинову и Беньямино Джильи. Но это-то как раз страшно и удивило Нину Владимировну, потому что о них говорилось, будто бы о живых, выступающих сегодня артистах. Словно именно они должны были принять участие в намечаемом грандиозном мероприятии. Но Нина Владимировна вышла из приличной музыкальной семьи и, сама столько лет проработав преподавателем фортепиано, прекрасно знала, что знаменитых теноров Энрико Карузо, Марио Ланца, Беньямино Джильи и, само собой разумеется, ее известнейшего земляка Леонида Витальевича Собинова давно уже нет в живых. А из текста рекламной афиши получалось, что именно они должны будут через пять дней подарить своим пением незабываемые впечатления ее землякам-ярославцам. Но по здравому смыслу этого быть просто не могло. Поэтому Нина Владимировна сочла, что или это какая-то грубая ошибка, которых с падением нравов в обществе в последнее время стало хоть отбавляй, или она, не дочитав до конца афишу, чего-то просто не поняла.

Не успела Нина Владимировна прийти к себе на работу, как у нее в кабинете тут же появилась преподаватель фортепиано их школы и ее близкая подруга по совместительству Александра Александровна. Она была явно чем-то возбуждена. И тут же выяснилось, чем именно. Оказывается, предметом ее внимания и возбуждения была все та же рекламная афиша, которую она сумела прочитать, но в отличие от Нины Владимировны сумела перечитать дважды подряд и тоже совсем недавно.

Обменявшись мнениями и не найдя ответов на свои законные вопросы, женщины через самое короткое время направились прямо в кабинет директора школы, но оказалось, что в своем желании докопаться до истины они были не единственными и далеко не первыми.

Из кабинета директора школы искусств номер один последовал решительный телефонный звонок к коллегам в другое учебное заведение. Оказалось, что и там весь преподавательский состав был уже взбудоражен и озабочен тем же самым вопросом, а самые нетерпеливые уже успели связаться со своими знакомыми еще в парочке музыкальных школ в разных районах города. Однако после этих звонков существенно прояснить ситуацию не удалось. Стало очевидным и понятным, что на этом уровне получить более подробные сведения по интересуемому вопросу больше и не удастся.

Информация о предстоящем концерте разлеталась по городу неимоверно быстро, как легкокрылая саранча. Телефонные звонки следовали один за другим во все культурные учреждения города. И чем больше раздавалось звонков, тем большее число людей втягивалось в этот информационный клубок и… тем еще более запутанной становилась ситуация. Огромная человеческая масса из культурных учреждений города, не найдя для себя каких-либо правдоподобных объяснений, уже была здорово наэлектризована и гудела, как громадный пчелиный улей, захватывая быстро через друзей и знакомых в свою сферу все новые учреждения и предприятия. Из-за бесчисленного количества звонков многие учреждения были просто парализованы.

Верочка Бритвина, секретарь директора филармонии, хотя и настраивала себя на подобную настырность со стороны любопытного населения города, но через самое непродолжительное время в крайне раздраженном состоянии была вынуждена положить трубку на стол и таким образом избавиться от надоедливых клиентов.

Вначале все шло по плану. Где-то в районе половины десятого утра она получила известия о доставке первых партий билетов на предстоящий концерт. Как и было оговорено в контракте, билеты должны были начать продаваться с двенадцати часов в кассах «Арены-2000» и у них в филармонии. Само собой разумеется, что энную сумму этих разноцветных бумажек, как делалось практически всегда при подготовке к приличным мероприятиям, зарезервировали для нужных людей, и Верочка уже поднимала списки этих особ для предстоящего общения и выяснения их желания попасть на намечаемое шоу, когда раздался тот самый первый телефонный звонок.