Читать интересную книгу В плену отчаяния (СИ) - Антонова Анна Евгеньевна

— Вам пока не давали слово, — обратился он к маркизе. Женщина всем своим видом выказывая недовольство, плюхнулась обратно на скамью.

— Что было дальше?

— Дальше? Дядя Томас уволок меня в подвал и долго издевался надо мной на глазах тети, которой нравилось все происходящее! — выплюнула девушка фразу, повернув лицо к опекунам:

— Елизавета воткнула нож мне в сердце, — твердо отчеканила, не спуская с них взгляда. — Мне повезло, она чуть промахнулась в порыве ярости! — опять по залу прошелся возмущенный гул, но девушка с трудом продолжила:

— Меня как протухший кусок мяса выкинули на болото. Но я нашла в себе силы ползти, не представляя куда, а утром, когда сознание покинуло меня нашел посол Карл… Он привел знахарку, которая залечила телесные раны… — голос дрогнул и поникнув оборвался.

— Это ложь! Грязная ложь! — не унималась Елизавета. Томас сидел рядом и опустив голову молчал. Его равнодушие ставило Миру в тупик. Почему он так спокойно все воспринимает? Неужели не боится быть наказанным за содеяное?

Судья вновь стукнул молотком:

— Почему вы сразу не обратились к герцогу за восстановлением справедливости?

— Обратилась? — вспылила Мира. — Я была ребенком! Напуганным ребенком! К тому же на мое физическое восстановление ушел месяц. А после Карл увез меня к себе на родину, чтоб ничего не напоминало о пережитом кошмаре, — наконец закончила.

— Вы не видите, что эта… эта особа лжет?! — не унималась Елизавета.

— Прекратите или я велю вас отправить обратно за решетку! — взорвался судья и женщина зло сопя замолчала.

— Пригласите сюда женщин, — обратился крайний судья к слуге и в зале повисла гробовая тишина. Все напряженно устремили свои взоры на входные двери. Мира тоже обернулась, но смотрела лишь на мужчину, который не сводил с нее своих стальных глаз.

Грей выпрямился и на миг на волевом лице отразилась нежность. О, как ей было необходимо это увидеть! Земля чуть не ушла у нее из-под ног, а сердце забилось раненной птицей. Хотелось кинуться в его объятия, ища умиротворения, но девушка лишь слабо улыбнулась ему и огромным усилием воли заставила повернуться обратно к судьям. В зал прошли три женщины, две из которых были в почтенном возрасте, а третья — Мэг. Они застыли напротив Миры.

— Вы узнаете кого-нибудь из них? — обратился судья к одиноко стоящей на помосте девушке. Та пристально всмотрелась в их лица и уверенно кивнула?

— Да, всех, — уголки губ тронула улыбка. Грей нашел их! Чувство благодарности накрыло с головой. Он позаботился о ней, не оставил все как есть, а поступил, по совести.

— Кто они?

— Мэг — дочь Дары, женщины, вылечившей меня. Грейс — наша кухарка, — указала рукой на высокую пожилую женщину в центре. — И няня! — не смогла скрыть радость в голосе.

— А вы? — спросил у вновь появившихся.

— Мира Уайт! — произнесла Мэг непреклонным голосом. — Я помню, как Карл привел мою мать и меня ей на помощь. Чудо, что девочка смогла выкарабкаться после изощренных пыток, — последние слова пропали под возмущенным гулом голосов.

— Мира, я не сомневаюсь, что — это Мира, — провозгласила Грейс, протягивая руки к девушке. — Ее глаза невозможно перепутать ни с чьими!

— Я полностью согласна, — кивнула няня. — Девочка моя, я так скучала по тебе! — на морщинистом лице появились слезы радости от встречи.

— Вы все уверены, что не ошибаетесь? — судья внимательно следил за лицами женщин, те одновременно кивнули, подтверждая все до этого сказанное.

— Герцог, а вы узнали эту женщину? — почтенно перевел судья свой взгляд на Грея. Мира чуть дыша наблюдала за тем, как высокий сильный мужчина встал и подойдя к стоящим женщинам замер на против нее. Его глаза неожиданно потеплели.

— Не буду врать, в первую нашу встречу я не узнал ее, — по залу пронесся легкий ропот. Грей поднял руку вверх призывая к тишине. — Но меня постоянно мучило чувство, что я уже где-то видел эту особу. Чуть позже в своем родовом поместье, куда я пригласил незнакомку, воспоминания нахлынули на меня. И да! Сейчас я могу уверенно сказать, эта девушка — Мира Уайт! — гордо вскинул подбородок вверх, показывая всем находящимся в зале людям, что он не сомневается. Мира из-под полуопущенных век наблюдала за таким дорогим для нее лицом, пыталась запомнить каждую черточку, каждый жест. Шрам на щеке слегка побелел и теперь не так ярко выделялся. Сильные руки при движениях напрягались, четко выделяя под рубашкой канаты мышц. Широкая грудь мерно вздымалась, выказывая его спокойствие. На миг она закрыла глаза, вспомнив как прижималась к ней в поиске умиротворения и защиты, как его огромные ладони ласкали тело, даря неописуемое удовольствие. Открыла глаза и поймала его мягкий взгляд на себе. Сейчас Мира ощутила происходящую борьбу внутри него. Грей пытался не показывать своих истинных чувств к ней, боясь испортить ими судебный процесс.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Спасибо, — отозвался судья, обращаясь к герцогу. — Можете вернуться на свое место.

— Ваши опекуны истязали вас, — прокомментировал, когда Грей сел на скамью.

— Это не правда! — вновь заверещала Елизавета, от чего судья лишь поморщился и привычным жестом ударил молотком. — Доказательства остались?

Мира стала бледнее бумаги. Он что предлагает ей сейчас раздеться, доказывая правоту? Прямо перед всеми? Судорожный вздох вырвался из легких. Она кивнула, мысленно готовясь к худшему, но тут в гробовой тишине раздался мягкий голос Авроры:

— Ваша честь, моего слова будет достаточно, чтобы подтвердить сей страшный факт? Я видела ее шрамы и могу вас заверить, на теле несчастной почти нет свободного места!

Зал взорвался, кто-то даже возмущенно вскочил с места. Дядя Томас так и седел, опустив голову, а вот Елизавета все не унималась и орала своим противным голосом слова оправдания, но Мира ничего не слышала. Одиноко стояла, ошеломленная и раздавленная происходящим. Судья стучал, призывая к тишине и понемногу в зале восстановился порядок.

— Я думаю, вас можно отпустить для ожидания вынесения вердикта, — обратился он к Мире и недавно зашедшим женщинам. Девушка кивнула и как во сне ничего не видя и не ощущая, покинула зал.

— Все позади! — воскликнула Мэг в коридоре и крепко прижала к себе, оглушенную девушку. Мира неуверенно кивнула.

— Я так испугалась… — громко сглотнула. Руки тряслись, а ноги подгибались. — Я уже подумала, судья прикажет раздеться… при всех! — подняла свои темные глаза на подругу.

— Все позади, — повторилась рыжая, растирая поникшие плечики подруги. Грейс и няня стояли невдалеке, переминаясь с ноги на ногу.

— Хоть бы весточку нам подала, — тихо промямлила няня, смахивая слезинку.

— Я не могла. Не знала, как найти вас, — вымученно улыбнулась девушка, отодвигаясь от Мэг и протягивая руки женщинам. Те кинулись ее обнимать и целовать. Столько лет они не знали, что их молодая госпожа жива! Оплакивали ее, поминали в молитвах. Так перед закрытыми дверями они провели больше часа, предаваясь воспоминаниям, стараясь обходить грустные темы и не затрагивать дни, которые Мира провела в лапах чудовищ.

То, что было после воспринялось как само собой разумеющееся. Ее признали дочерью погибших графа и графини. Восстановили утерянное много лет назад имя. Огласили приговор бывшим опекунам. Томас так и молчал не в пример своей разъяренной жене. Стоически приняв слова о пожизненном заключении. Видимо он боялся казни, а такой исход был более гуманным, чем он ожидал и давал надежду на возможность когда-нибудь освободиться. Затем Мира выступила с заявлением об отказе от своего имущества в пользу герцога Кларенса за оказанную помощь Грею. Голос был ровным, не выдающим внутреннее волнение и боль. Обволакивая своим мягким тембром окружающих, девушка заверила присутствующих, что все равно не смогла бы вернуться в родовой дом, где призраки умерших родственников преследовали бы ее до конца дней.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Но я благодарна за возвращенное мне имя и восторжествовавшую справедливость, — тихо закончила свою речь. Во взгляде Грея она прочитала нескрываемую растерянность, видимо он не догадывался, чем пришлось ради него пожертвовать девушке. Остаться нищей, ни кому не нужной и искалеченной, потерявшей любовь всей своей жизни.