— А где Роберт? — наконец, разогнала Мэг затянувшееся молчание.
— У соседки, скоро должен прийти. Она печет хлеб, а он ей помогает. Мне кажется, ему нравится готовить, — улыбнулась хозяйка. — И у него явно получается лучше, чем у меня, — глаза потеплели, выдавая любовь к сорванцу. — Он мне так напоминает Чарли… порой, кажется, судьба, наконец, смиловалась ко мне и послала Роберта.
— Пацан, что надо! Вырастит настоящим мужчиной, — согласилась Мэг кивая.
— Дождешься его? Он скучал по тебе.
— О! Хоть кто-то по мне скучал, — хохотнула рыжая и встав, подошла к Мире, крепко обняла.
Через час входная дверь отварилась и мальчишка, пыхтя ввалился в кухню, в ручонках держа огромную буханку хлеба.
— Тетя Мэг! — радостно воскликнул, аккуратно положив свою ношу на стол. — Смотри, что я испек! — его глазки лучились счастьем.
— Сам? — недоверчиво прищурила свои зеленые глаза рыжая.
— Сам! — закивал и скинув заснеженный плащ, кинулся в раскрытые объятия.
— Какой помощник у тебя растет, — хохотала гостья. — Угостишь?
— Конечно! — подбоченился, делая важный вид. Мира не сдержала улыбки и подошла потрепать мальчишку по голове.
Роберт отрезал несколько кусочков, а хозяйка тем временем достала из кладовой сыр и налила еще чаю. Они весело сидели и болтали. Мальчик делился своими успехами в кулинарии, Мэг внимательно его слушала, и улыбка все никак не покидала лицо. Мира наблюдала за ними, ощущая в душе теплоту и покой. Должно быть это и есть счастье: сидеть вот так и наслаждаться обществом близких людей.
Неожиданно их идиллию нарушил громкий настойчивый стук в дверь. Мира резко побледнела и затравленно обернулась.
— Кого-то ждешь? — тоже испытывая легкий испуг спросила рыжая.
— Н-нет, — запнулась девушка. — Мэг, мне страшно… — прошептала, обняв себя за плечи. Все эти дни ее никто кроме соседки и ее детей не посещал. Сегодня она никого не ждала и это было пугающе странно.
— Я открою! — твердо сказала гостья. — Не бойся, не будут же среди бела дня врываться в дом разбойники! — встала и двинулась к выходу.
— Мира Уайт, — послышался незнакомый мужской голос, заставивший сидевшую на кухне девушку подпрыгнуть на месте. — Нам нужна Мира Уайт.
Хозяйка сжалась. Опять все несется к чертям! Почему ее не могут оставить в покое? Кому опять она понадобилась? Роберт вскочил и, обежав стол, прижался к обомлелой девушке. Слезки засверкали в доверчивых глазах.
— Все будет хорошо, — шепотом попыталась утешить ребенка, сама не веря своим словам.
— Зачем вам она? — послышался раздраженный голос рыжей.
— Ее вызывает герцог на суд Корнуэлов, — облегчение лавиной накрыло тело Миры. Просто суд! Грей обещал их наказать и вот перешел к действиям! Девушка испытала огромную благодарность и настойчиво отодвинув от себя Роберта, встала и вышла в коридор, где Мэг упрямо преграждала своим телом дорогу трем стражникам.
— Когда? — спросила.
— Прямо сейчас, — ответил самый старший. — Мы должны вас доставить незамедлительно.
Мира кивнула и потянулась к своему плащу.
— Вы Мэг? — теперь мужские взоры были устремлены на растерянную гостью.
— Да.
— Вас тоже велено доставить.
— А как же Роберт? — замерла с протянутой рукой Мира.
— Я могу побыть один. Я уже взрослый! — раздался гордый детский голосок позади.
— Если не вернусь к ночи, иди к соседке, — кивнула соглашаясь. За последнее время мальчик действительно возмужал, видимо сказывалась потеря матери, постоянные переезды и желание угодить Мире. Рано, слишком рано пришлось ребенку столкнуться с житейскими трудностями!
Девушек усадили в карету и тут же двинулись, не смотря на усиливавшийся снегопад. Дорога заняла около получаса, постоянно приходилось останавливаться и вытаскивать карету из снежных заносов. Мэг держала Миру за руку и улыбками подбадривала подругу. Вскоре они остановились у здания суда, которое располагалось в квартале от дворца Грея. Охранники провели подруг во внутрь и оставили перед закрытыми дверями зала.
Мира передернула плечами, чувствуя, как внутри все похолодело. Ей придется предстать перед множеством людей, которые будут рассматривать и оценивать каждое ее слово, каждый жест и вздох. А главное! Она вновь встретится лицом к лицу со своими кошмарами. А вдруг ей не поверят? Вдруг Корнуэлам удастся опровергнуть ее слова? Десять лет прошло… Кто сможет доказать, что она — это дочь Уайтов? И, главное, что в смерти Чарли она не виновна! Девушка чувствовала, не готовность сейчас выступать. Да и возможно ли быть к этому готовой?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Я с тобой, — шепнула рыжая ей на ухо. Мира кивнула и до боли вонзила ногти в ладони, сжав руки в кулаках. Дверь отварилась, и молодой человек сделал приглашающий жест.
Девушка нерешительно сделала несколько шагов и оказалась в огромном зале, где рядами стояли лавки, занятые большим количеством незнакомых человек. С противоположной от входа стороны на креслах с высокими спинками восседали пятеро мужчин в белых париках и красных мантиях. Чуть сбоку в окружении стражников сидели Елизавета и Томас Корнуэл, вид был у них не очень, какой-то потасканный и грязный. Мира решила, что опекуны весь этот месяц провели за решеткой в ожидании суда. Перед судьями находился небольшой помост, огороженный перилами, туда ее и проводил слуга. Все взоры устремились на вновь вошедшую девушку в простом темном платье с глухим воротом и длинными рукавами. Волосы убраны в тугой узел на затылке. Лицо очаровывало красотой. Глаза запоминались редким темным оттенком и грустью. Кто-то перешептывался, кто-то просто молча с интересом разглядывал ее, но явственнее всего ощущались две пары глаз, которые с нескрываемой злостью и яростью буравили ее побледневшее лицо. Бывшие опекуны сгорали от ненависти к ней и сожаления, что десять лет назад оплошались думая убив племянницу. Теперь из-за нее их ждут неприятности.
— Как ваше настоящее имя? — обратился к девушке судья, сидевший по середине после того, как она заняла полагающееся ей место и произнесла клятву говорить правду и только правду.
— Мира Уайт, — твердо отчеканили губы, голос оставался твердым и непреклонным. В зале повисла мертвая тишина. Присутствующие здесь люди ошарашенно ожидали очередных сюрпризов незнакомки.
— Вы знакомы с этими людьми? — лениво указал рукой в сторону Корнуэлов судья.
— Да. Это Елизавета и Томас Корнуэл. Мои… — чуть запнулась, но продолжила. — Мои тетя и дядя, которым десять лет назад герцог Грей передал опекунство надо мной и Чарли.
По залу пронесся ропот голосов. Девушка опасливо обернулась и неожиданно встретилась со взглядом стальных глаз. Грей… сидел, скрестив мощные руки на широкой груди на первом ряду вместе с Кларенсом и Авророй. Воздух стал каменным и вязким, казалось, время остановилось. Она не была готова к встрече с ним. Сердце болезненно сжалось под пристальным взглядом. Его лицо оставалось спокойно-равнодушным, лишь то, как он чуть передернул плечами выдало легкое волнение. Мира отвернулась, уставившись на свои руки, теряясь в сомнениях: он рад ее видеть? Или… нет? Так больно. У нее что-то спросили, и она подняла глаза с немым вопросом.
— Что случилось с вашим братом? — явно с недовольством повторил свой вопрос судья.
— Чарли, он… — ком встал в голе, Мира потерла виски, стараясь сосредоточиться, но спину, казалось, жгло огнем льдистых глаз. — Когда меня и брата привезли в поместье, я умоляла поселить в одну комнату, но нас разъединили, — замолчала, погружаясь в воспоминания о том страшном дне. — Меня заперли в комнате, а утром… — судорожный вздох. — Утром он был мертв…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Вранье! Ты неблагодарная лгунья! — заверещала Елизавета, вскакивая с места. Ото всюду послышались вскрики, оханье и перешептывание. Девушка не шевелилась, гордо стоя и сжимая побелевшими пальцами перила. — Мы видели, что девчонка не в себе и пытались предотвратить непоправимое, поселив их по разным покоям, но она вырвалась и задушила брата! — орала женщина, потрясая руками и бешено, вращая глазами. Возня в зале усилилась, и судья застучал молотком, призывая к тишине: