— Что? Я руки помыл, — киваю на таз с мутной водой.
— Нда, на драуга ты точно не похож, — усмехается северянин и машет рукой. — Пойдем, накормлю по-человечески, а то обвинят в жестоком обращении и пытках еще.
— Угу, — я быстро дожевываю огурец. — Так и скажу, если не получу сейчас же большой кусок жареного мяса.
— Это шантаж?
— Он самый, — радостно киваю. — И это только первый пункт из приличного списка требований.
— Ты главное не забывай, что мы союзники, — с опаской отвечает он, пряча улыбку.
— Кстати…
Пока мы доходим до выделенного нам дома, я получаю еще порцию новостей. Когда я спал, не думая более о судьбах миров и прочих важных вещах, в дело вступили наши. В воздух подняли вертушки с базы у границы. Боевым машинам, предназначенным для бурь в пустыне, какая-то там облачность была не помеха.
За ними отправились и ярл Генрик с нашим послом и еще одним сотрудником, который, по словам Магнуса, рожей больше походит на убийцу, чем на дипломата. В общем, решили все быстро и сразу на самом высоком уровне, между императором и королем, то есть конунгом.
Наш десант прибыл на место первым, пока дипломаты занимались бюрократией. И, естественно, при прямом приказе императора, действовать ребята стали быстро и резко. Уж слишком стремительно развивались события. А им, как я думаю, никто толком ничего не объяснил.
К счастью, вовремя подоспели ярл с нашим послом и всех успокоили. Вояки тут же взяли под охрану дом и начали эвакуацию, но тут взъерепенилась принцесса, вспомнив обо мне. За ней горой встали друзья, чуть не устроив еще одну потасовку, уже среди своих.
Наш посол стушевался, столкнувшись с неожиданным внутренним конфликтом, а «сотрудник» намекнул, что для него приоритет не тихо решить проблему, а решить в принципе.
В общем деревня стала похожа на осажденный лагерь, с постоянно меняющимися противниками. Ярл тоже прибыл с подкреплением и теперь наши вперемешку с местными оцепили все.
И я немного охреневал от их количества. Целая армия одетых с ног до головы в черное, без опознавательных знаков и с цифрами вместо фамилий или кличек на шлемах. По сути, конунг впустил в свое королевство силу, способную захватить не только отдельную взятую деревню, но и переворот военный устроить.
И можно понять нервничающих местных. Чем дольше военные тут находятся, тем напряженнее будут отношения. Вдруг решат спасать не только своих, но и всех подряд. На мой дурной пример посмотрят…
Дом, окруженный несколькими десятками темных фигур, встречает меня хмурым молчанием. Магнус буквально вталкивает меня внутрь и хлопает по плечу:
— Вот ваш княжич, живой и, — он с сомнением осматривает меня с головы до ног, — хм, здоровый.
Представляю, какой здоровый у меня сейчас видок. Кое как я, конечно, отмыл лицо и руки. Ну и Ольга помогла раны обработать, каким то чудом не смертельные. Но вот одежда моя выглядит и правда как с мертвяка снятая.
Какой-то невысокий плотный мужик в строгом костюме радостно хлопает в ладоши и облегченно вздыхает, переводя взгляд на принцессу. Вероятно, это и есть наш посол. Разумовская, упрямо сложившая руки на груди, расслабляется и улыбается мне.
Замечаю пару вояк в дальних углах, руки на оружии, оба пристально смотрят на меня. Олег с незнакомой долговязой женщиной стоят у родителей. Еще один целитель?
Рыжие вместе и Илена выглядит в разы лучше, хитро прищуривается на меня. Даже взгляд Володи стал более осмысленным, а на лицо вернулось серьезное выражение. Богдан, похоже окончательно сросшийся с подаренным топором, просто искренне рад.
— Ну а теперь, когда все в сборе и претензий к нашим людям больше нет, — вопросительно-утвердительно говорит посол, с намеком глядя на Магнуса, — мы все можем покинуть вашу гостеприимную землю.
— Нет претензий, — неохотно отвечает северянин, косясь на меня.
Не знаю даже, как они договорились. Я, безусловно, рад своему освобождению, но…
— Благодарю, но я остаюсь тут.
Мои слова тут же вызывают массу возмущений. Разумовская, психанув, просто мне приказывает возвращаться домой, за что получает разочарованный взгляд и усмешку. Что-то не припомню я момент, когда давал ей вассальную присягу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Только Магнус выглядит довольным, кивая самому себе.
— Да успокойтесь вы, — я морщусь. — Никто мне ничем не угрожал, это полностью мое решение. Мне нужно разобраться с этим проклятьем, а в этом мне могут помочь только здесь.
— Но мы не можем задерживаться! — мужик все таки выходит из себя. — Нам дали немного времени, и если мы не уедем, будет настоящий дипломатический скандал!
Куда уж больше? Но он, безусловно, прав, как я и думал. Император все же немного перегнул с количеством людей.
— А я и не говорил, что вам нужно задерживаться. Вы забираете всех и улетаете, остаюсь только я, по собственному желанию. Никакого скандала.
Игнорирую все возражения и подхожу к целителю.
— Что с ними? — киваю на родителей.
Выглядят они уже не бледными и немощными, но сильно растерянными. Мать делает попытку мне улыбнуться, получается у нее натянуто. Отец переводит мрачный взгляд с одного на другого, вслушиваясь в разгоревшийся спор.
— Нужно вмешательство верховной жрицы Хека, — Олег мотает головой. — Местные не в силах помочь. Им нужно домой, Игорь. И молиться великой девятке Иуну, чтобы те помогли. Все будет хорошо, — неуверенно добавляет он.
— Угу, конечно, — не слишком оптимистично отвечаю. — Всем нам нужно домой.
— Ты серьезно хочешь остаться? — тихо спрашивает он.
— Не хочу, но это необходимо. Пока я не пойму, что мне делать с последним подарком сейдконы, я не уеду. Вытрясу все из местных. Надо будет, снова богу в харю дам.
— Снова что? — глаза целителя вылезают из орбит.
— А, неважно, — отмахиваюсь, смущаясь и отводя взгляд. — Короче, мне нужно еще пару дней в этом заповеднике.
Уговаривать посла мне приходится недолго. Поняв, что главное сокровище, то есть Разумовскую и моих родителей, он может забрать, мужик сразу соглашается, устав спорить.
Но тут же возникает другая проблема. Все мои друзья наотрез отказываются уезжать, ставя перед фактом, что они тоже остаются. Крики окончательно выводят меня из себя и я взрываюсь.
Всплеск моей силы заставляет всех заткнуться. На какой-то миг я выпадаю из реальности, чувствуя только бушующий поток, тянущийся к людям. В себя приводит рука, сжимающая мое плечо.
Магнус полыхает рунами и держит меня, встряхнув. И это помогает, окончательно уверив меня, что мое решение правильное. Мне явно нужны какие-то северные успокоительные. Хоть бы и корешки, прорицателю же помогло.
Помогает мой срыв и принцессе. Пусть ее испуганный взгляд меня немного расстраивает, но больше убеждать никого не приходится. И пока посол уходит согласовывать все формальности, я иду в душ.
Под струи горячей воды встаю прямо в одежде, которая прилипла ко мне намертво. И тупо смотрю на мутные разводы, уходящие в слив. Кровь, своя и чужая, и грязь смываются долго и неохотно.
Тело, одеревеневшее от напряжения последних дней, размягчается. Раны отзываются ноющей болью. А внутри шевелится темная сила, успокаиваясь. И я даже не знаю, сможет ли теперь Олег справиться с еще один ингредиентом. Похоже, я начисто лишился магического лечения.
С этими веселыми мыслями я заваливаюсь в кровать, обсыхая, и отрубаюсь, раскинувшись голой звездой.
***
— Ээээ, — будит меня приглушенное мычание.
Инга, включив свет, совершенно нагло смотрит на меня, постепенно заливаясь краской. Щурясь со сна, бросаю взгляд в окно — темнота. Мне становится интересно, насколько хватит беззастенчивости северянки, поэтому звучно почесываюсь и зеваю.
Организм услужливо реагирует на ее блуждающий взгляд и приоткрытый рот. Блондинка спешно отворачивается, бьется лбом о приоткрытую дверь, шипит, и спешно говорит:
— Там вас, ну, Магнус зовет, — она потирает ушиб. — В дом ярла, в общем. Всех. Зовет. И тебя тоже. Точнее тебя зовет, со всеми. Ну ты понял!