Так прошло часа два. Я все глубже уходил в лес, потеряв счет времени и ориентиры, не заботясь о том, как найду господина Уолстона и Эрнста, в какую поверг я их тревогу своим исчезновением и скольких трудов будут стоить им поиски. Но постепенно я стал осознавать свое положение и с ужасом обнаружил, что прошел целых два лье, так ничего и не добившись. Благоразумие, хоть оно появилось слишком поздно, заставило меня повернуть назад, тем более что семья слонов со спокойным достоинством продолжала шествовать вперед, не думая останавливаться.
Около четырех часов пополудни я заметил, что лесная чаща поредела, стали попадаться светлые лужайки и широкие поляны. Замечу, кстати: чтобы скорее всего достичь пика Йоханна Церматта, надо идти напрямик к юго-востоку.
— Из записки Эрнста, — вставил Церматт, — мы узнали, что вершину назвали моим именем…
— Да, отец, — подтвердил Эрнст, — и это предложение господина Уолстона.
— Но, мой друг, это так естественно, — сказал Уолстон, — что самая высокая вершина Новой Швейцарии названа именем главы семейства первых поселенцев.
— Оставим сейчас в покое пик Йоханна Церматта, — засмущался Церматт, крепким рукопожатием выражая признательность Уолстону. — Продолжай свой рассказ, Жак. Так где же дикари?
— Они уже недалеко, — ответил Жак.
— Недалеко? — испугалась госпожа Уолстон.
— Недалеко в моем рассказе, а в действительности они находятся от Скального дома на расстоянии добрых десяти лье.
Ответ в некотором смысле всех успокоил, и Жак продолжал:
— Оказавшись на широкой поляне посреди хвойного леса, я стал располагаться на отдых, твердо решив повернуть назад. Но увидел, что слоны тоже остановились. Я с трудом сдерживал Буланку, она так и рвалась вперед, чтобы броситься на животных. Наверное, этот уголок леса — постоянное местопребывание слонов. Меж высоких зарослей протекал ручей, и животные стали утолять жажду, набирая воду хоботом.
Когда я увидел этих великанов спокойными и беспечными, во мне снова проснулся охотник. Непреодолимое желание захватить слоненка просто захлестнуло меня, и я решил застрелить родителей — слона и слониху, даже если придется использовать все мои пули. А может быть, думал я, понадобится всего два метких выстрела. Какой охотник не верит в счастливый выстрел? Я совершенно не думал о том, как захвачу слоненка, каким образом доставлю в Скальный дом… Приложившись к ружью, заряженному пулями, я выстрелил раз… другой. Но, увы, если пули и задели толстокожих, то очень легко; они лишь тряхнули ушами и продолжали освежаться водой из ручья как ни в чем не бывало. Сделав последний глоток, они пошли прочь, не повернув даже головы в сторону, откуда прозвучали выстрелы, не обратив никакого внимания на лай собаки. И прежде чем я успел выстрелить в третий раз, они стали удаляться, причем с такой быстротой, почти галопом, что мне пришлось отказаться от мысли о преследовании.
Эти великаны какое-то время мелькали среди деревьев, ломая кусты и ветви, и очень скоро вовсе исчезли.
Теперь передо мной встала задача, как вернуться обратно, и прежде всего требовалось определить, в каком направлении идти.
Солнце стремительно склонялось вниз, лес окутывал мрак. Я знал, что надо идти на запад. Но держаться левее или правее? Ничто не могло мне это подсказать. Ведь у меня нет компаса Эрнста, и я не умею свободно ориентироваться в лесу, этой способностью наделен мой брат, но только не я. Словом, я оказался в страшном затруднении…
Потом мне пришла в голову мысль возвратиться по своим следам, а еще лучше, по следам слонов. Но когда я посмотрел на землю, то увидел столько разных отпечатков лап всевозможных животных!.. Да к тому же с каждой минутой в лесу становилось все темнее…
Издалека послышались трубные звуки. По-видимому, у этого ручья поздним вечером собираются слоны, подумал я.
Я понимал, что найти дорогу смогу только с наступлением дня, и даже Буланка, с ее собачьим инстинктом, помочь мне не сможет.
Целый час брел я наугад, не зная, приближаюсь к побережью или удаляюсь от него. О дорогая мама, как я проклинал себя за безрассудство и беспечность! Мысль, что господин Уолстон и Эрнст ищут меня по всему лесу, не решаясь бросить здесь одного, приводила меня в отчаяние. По моей вине они опаздывают в Скальный дом, а как встревожит это всех, не встретивших нас в срок, указанный в записке Эрнста… Сколько волнений, какое напряжение перенесли господин Уолстон и Эрнст, и все по моей вине…
— Да, мое дитя, ты виноват, — сказал отец. — Если ты не подумал о себе, то о них… и о нас… должен был подумать.
— Отец прав, — тихо сказала госпожа Церматт, целуя сына. — Ты поступил очень опрометчиво и мог поплатиться жизнью. Но… слава Богу, что остался цел и невредим…
— Я продолжаю, — сказал Жак, — и подхожу к той части рассказа, когда положение мое стало совсем отчаянным. Ибо до сих пор никакая серьезная опасность мне не угрожала. Ведь благодаря ружью я мог добыть себе пропитание и, держа направление вдоль берега, рано или поздно дошел бы до Скального дома. Конечно, в этой части острова полно хищных зверей, но я надеялся в случае нападения выйти победителем, так бывало уже не раз.
Я по-прежнему негодовал на самого себя и мучился от мысли, что мои спутники где-то в это время пытаются напасть на мои следы. По всей вероятности, думал я, они тоже пробираются через эту восточную часть леса, такого заросшего, и могут быть где-то недалеко от меня. Хуже всего, что наступила темная, непроглядная ночь, и самое разумное сейчас — остановиться и разжечь костер. Огонь могут заметить господин Уолстон и Эрнст, а с другой стороны, он отпугнет хищников, рычащих где-то совсем рядом. Я еще несколько раз громко крикнул, поворачиваясь на все четыре стороны. Но никакого ответа не последовало. Затем сделал последнюю попытку — несколько раз выстрелил в воздух и не услышал ответного выстрела.
Но через некоторое время до моего слуха дошел какой-то странный шорох, будто кто-то скользит по траве. Я стал прислушиваться и уже хотел крикнуть… Но тут же сообразил, что с этой, правой стороны, откуда шли подозрительные звуки, господин Уолстон и Эрнст появиться не могли… К тому же они не стали бы прятаться, а громко окликнули бы меня и мы давно обнимали бы друг друга.
В таком случае это тихо подкрадывается какой-то хищник или скорее всего змея, стал строить я предположения.
И не успел я подготовиться к обороне, как из темноты выскочили четыре чернокожих существа, нет… не обезьяны, как мне показалось в первое мгновение. Это были человеческие существа. Одним прыжком они оказались возле меня и быстро заговорили на непонятном языке. Не оставалось сомнений: передо мною дикари! Дикари на нашем острове!