– На случай, если де Гра решит обыскать академию, – сухо пояснил он и направился вглубь коридора.
Недоумевая, чем вызвана такая смена настроения, Франсуаза перевела взгляд на пса. Бонни широко зевнул и почесал за ухом, всем своим видом демонстрируя, что людские глупости ему надоели. Пожав плечами, девушка направилась за Этьеном.
Кабинет декана целителей действительно был самым комфортным. Это было заметно даже в лунных лучах, щедро освещавших помещение сквозь огромные окна. Помимо стандартного стола и стеллажей с книгами в эркере у окна стояли мягкие кресла, а за ширмой в углу притаилась складная кровать, какую обычно использовали офицеры в походах.
– Располагайся, – полисмаг мотнул головой в сторону ширмы, а сам подошел к секретеру, стоящему между двумя шкафами.
Немного поколдовав, распахнул дверцу и достал из недр графин с янтарной жидкостью и бокал. Выставив все на стол, он поколебался и все-таки повернулся к Франсуазе.
Девушка так и стояла посередине комнаты, пристально смотря на полисмага.
– Что?! – он первым нарушил затянувшееся молчание.
– Интересно, чем я тебя обидела? – она неспешно подошла к столу, налила напиток в бокал и пригубила.
– Ничем. Я просто не думал, что ты пьешь коньяк, – досадуя на себя, Этьен достал второй бокал, повернулся и протянул руку к графину, который Франсуаза так и не выпустила из рук. Она покачала головой:
– Ты уходишь от ответа.
Этьен бросил на нее мрачный взгляд и решительно выхватил графин из рук, плеснул себе и сделал глоток.
– Что ты хочешь узнать?
– Правду. Ты помрачнел после того, как я сказала, что верю тебе.
– Ты веришь не мне, а своему псу, – поправил полисмаг. – И это уже не в первый раз.
– Что? – Франсуаза изумленно распахнула глаза, а потом рассмеялась. – Только не говори, что ты обиделся!
– Нет, но мне было неприятно.
Этьен поморщился, досадуя что выдал себя так просто, а еще что вел себя как мальчишка.
– Извини, но тебя я знаю несколько дней, а Бонни – пять лет.
– Это многое объясняет, – проворчал полисмаг.
Все еще сердясь, но уже на себя самого, он подошел к окну, выглянул во двор.
Франсуаза плотно сжала губы, пытаясь не дать смеху вырваться наружу, взглянула на Этьена и снова хихикнула.
– Прекрати смеяться! – потребовал он, чувствуя, что губы сами расплываются в ответной улыбке. – Это не смешно!
– Конечно, – послушно согласилась девушка.
С секунду они смотрели друг на друга, а потом расхохотались на этот раз вместе.
– Прости меня, я вел себя как болван, – наконец произнес Этьен, вытирая выступившие на глазах слезы.
– Ты мужчина, – Франсуаза пожала плечами. – Тебе многое простительно.
Он покачал головой:
– Но не убийства.
– Будь ты графом или герцогом, простили бы и это, – она снова пригубила янтарную жидкость в бокале.
Этьен с интересом смотрел на нее. Любая другая девушка давно бы скривилась и пожаловалась на горечь благородного напитка, но не Франсуаза. Она действительно наслаждалась коньяком, словно была мужчиной.
– Кто…
– Научил меня пить крепкие напитки? – она легко угадала его мысли. – Отец. Сказал, что в академии этот навык пригодится.
– И как?
– Пригодился, – она подошла к одному из кресел и опустилась в него, скрестила ноги в щиколотках. – Ну а ты?
– Я? – Этьен приподнял брови. – Хочешь узнать, кто научил меня пить коньяк?
– Нет. Что тебе пригодилось в жизни?
– Умение очаровывать женщин, – полисмаг усмехнулся и присел на подлокотник. – Вкупе с приятной внешностью это убийственный аргумент. Даже Мишель растаяла и сказала, что не будь де Гра ее покровителем…
Он осекся и с изумлением посмотрел на девушку.
– Ты вспомнил? – оживилась она.
– Смутно, – Этьен потер висок. – В голове какие-то обрывки. Мы пили шампанское… Мишель смеялась… постоянно говорила о де Гра, и что он убьет ее, если узнает, что я приходил… А еще, что пинчеры скоро уйдут…
– Где это было?
– У нее дома. В спальне…
– А, – Франсуаза уткнулась в свой бокал.
Она понимала, что глупо предъявлять какие-то претензии, но не могла совладать с собой. От охватившей ее ревности благородный напиток показался безвкусным.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Фран, – Этьен забрал бокал из ее рук и отставил его. – Я не спал с ней.
– Ты так уверенно говоришь об этом, хотя совсем недавно утверждал, что смутно помнишь, что тогда произошло, – она не сводила взгляд с полисмага.
Он пожал плечами:
– Потому что я не сплю с… девицами подобного рода!
– А как же Люси? – это вырвалалось непроизвольно. Франсуаза прикусила губу, но поздно. Этьен хмыкнул:
– Я был у Люси первым, она боялась, и я оказал ей услугу, но не более. Если не веришь, спроси у своего пса!
Бонни в ответ обиженно фыркнул и демонстративно ушел за ширму. Следом скрипнула кушетка.
Франсуаза встала и прошлась по кабинету. Этьен тоже поднялся и теперь, скрестив руки на груди, следил за ней задумчивым взглядом. Заметив это, девушка вздохнула и подошла к полисмагу. Коснулась его ладони:
– Прости, я не имела права интересоваться.
Этьен грустно улыбнулся.
– Это ты прости меня, – покаянно прошептал он. – За то, что втянул тебя…
Договорить ему не дали. Франсуаза обхватила его лицо ладонями и сама прильнула к его губам. Поцелуй, еще один… Девушка прижималась все сильнее. Кровь бурлила, а в голове шумело. Этьен с трудом нашел в себе силы отстраниться.
– Твой отец меня убьет, – прошептал он.
– Что? – Франсуазе показалось, что она ослышалась. – При чем тут мой отец?
– При том, что я хочу остаться честным человеком, хотя бы в твоих глазах, – полисмаг усмехнулся и покачал головой. – В любом случае я не пара дочери графа д’Эгре…
– Ты делаешь мне предложение? – ахнула девушка.
– Нет… то есть… Фран…
– Капитан Богарне, я вас не понимаю! Вы постоянно сопровождаете меня по всему городу, проводите ночь в моей кровати, втягиваете в свои расследования, а теперь собираетесь идти на попятную! – она снова рассмеялась. – Ох, видел бы ты сейчас свое лицо!
Этьен скривил губы в улыбке, стараясь не показать, что слова девушки задели его. Он действительно использовал ее. Вольно или невольно, но, как и все мужчины, он, не задумываясь, воспользовался доверием Франсуазы, чтобы втянуть ее в опасную авантюру. И сейчас впервые в жизни не знал, как разрешить эту ситуацию.
Долг и чувства побуждали его сделать предложение, но разум отвергал возможность даже произнести подобные мысли вслух. Бастард и сын шлюхи не должен даже мечтать о дочери графа д’Эгре.
По всей видимости, мрачные мысли отразились на лице, поскольку смех оборвался.
– Ты обиделся? – Франсуаза пытливо всматривалась в лицо полисмага, пытаясь прочитать то, о чем он думал.
– Нет.
– Неужели? – она обхватила ладонями его лицо.
Желая избавиться даже от воспоминаний об этих прикосновениях, Этьен мотнул головой:
– Ради всех святых, Фран!
Ее руки скользнули вниз. Этьену вдруг захотелось упасть на колени, прижаться щекой к ладони девушки и хоть на мгновение забыть обо всем, что их разделяло, но он не мог, не смел даже мечтать об этом. Оставалось только беспомощно стоять и смотреть на ту, кто в последнее время занимал все его мысли.
Франсуаза отвернулась, а потом вдруг шагнула вперед, обвивая шею руками, словно это могло удержать полисмага.
– Фран… – это напоминало стон.
Все еще пытаясь воспротивиться, Этьен перехватил ее руки и завел за спину. Стало только хуже. Теперь он обнимал девушку, прижимая ее к себе. Он чувствовал, как вздымается ее грудь, слышал, как бьется сердце. В огромных бирюзовых глазах, точно в лесных озерах, отражалось звездное небо. Хотелось погрузиться в них, забывая обо всем, и Этьен не выдержал. Повинуясь молчаливому призыву, он склонился над девушкой, бепорядочно покрывая поцелуями лицо, глаза, губы, нежную кожу скул.
В голове все смешалось. Ему хотелось скинуть одежду и целовать ее везде. Ласкать и гладить нежное тело, довести до исступления, заставить стонать в его объятиях.