Читать интересную книгу Отголосок: от погибшего деда до умершего - Лариса Денисенко

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 52 53 54 55 56 57 58 59 60 ... 62

«Ммм, если можно, ведь можно?» «Можно. Проект очень интересный, мы его полностью поддержали, даже с увеличением бюджета. Марат может разрабатывать его и проводить первые исследования в Украине, мы всем его обеспечим. Оборудованием, технологиями, которые ему необходимы. Его партнер, Аркадий, сообщил, что они нашли местные финансы, усиленно будут заниматься этим, проект приоритетный. Ты знаешь, вполне возможно, что ты, пьянчужка со сломанной рукой, принесла к нам – Нобелевскую премию в области физики или медицины».

«Нет слов. Я очень рада. Я была уверена, что это скорее фантастический роман, а не нормальный научный проект. Я и сейчас так думаю. Вы меня не убедили в его реалистичности». «Это порочное недоверие, оно не делает тебе чести». «Наличие чести дорого стоит тому, кто ее бережет, гораздо проще ее продать». «Какой цинизм, на тебя влияет адвокатура». «Когда я буду старенькой, на меня не будет влиять адвокатура, только погода. На дождь будет ныть левая рука. Дотерпишь до того времени?» «Не знаю. Сейчас послушаю голос своего организма, может, он поведает о степени изношенности моего сердца. Я тут подумал, что изношенность лица у каждого своя, то есть изношенность кожи. Видимо, так же старость сказывается на сердце, у кого-то больше морщин, проступают пигментные пятна, а у кого-то оно гладкое и румяное». «Главное, чтобы никто не додумался колоть ботокс». «У сердца есть свой ботокс».

«Знаешь, Марат обещал написать длинное письмо и не написал, а я так ждала. Я так поняла, что у него голова идет кругом от работы, потому что он обещал, но постоянно переносил эти обещания, как человек переносит тумбочки, потому что ему крайне необходимо вымыть под ними пол. Я получала от него письма, но это были скорее записки, он очень смеялся, когда получил письмо Манфреда с вопросом: «Как выглядит еврейская роза?» Помнишь, ему это было нужно для памятника? Марат написал тогда, что так же ужасно весело ему было, когда он знакомился с семьей одной девушки из Херсона и мама той девушки спросила у него: «Марат, вы не знаете, а камбала это благородная рыба? Вы же, евреи, в этом разбираетесь?» Марат так и не понял, что она имела в виду. Кошерность камбалы? Ее происхождение? Веру в Иисуса Христа? Ее хорошие манеры? Не подставляет ли она бычков? Не мечет ли свою икру в брюшки других рыб? Или еще что-то?»

«Еще будем кофе?» «Будем!» Райнер заказал еще. «Я вспомнил открытие памятника сестрам Манюк. Манфред гнал, как скорый поезд. У меня были свои представления о работе скульпторов, я думал, что они работают над памятниками около года. Иногда – больше. Причем все это происходит за счет государства, то есть за мой. Манфред спас репутацию художников в глазах простого физика». «Я разговаривала с Францем. Он убежден, что это лучшая работа брата: тонкая, исполненная смыслами, кодами и чувствами. Лиля плакала, помнишь?» «Я тоже всплакнул, я у тебя очень чувствительный». «Даже Катарина плакала, расчувствовалась. Она сказала, будто увидела, что именно вырастет на месте ее погребенной старости».

Мы поцеловались, Райнер должен был зайти к своей матери, я отправилась домой. Включила компьютер и наконец-то получила письмо Марата. Длинное и подробное, как он и обещал.

Письмо Марата Шевченко Марте Граф

...

«Привет, ты, наверное, думаешь, ну что же этот черт молчит, а черт этот чувствовал себя лучше, чем белка в колесе, но хуже, чем само колесо. А теперь я должен тебе сказать, что мы выиграли грантовое предложение, наш проект поддержан единогласно, да еще и с увеличением бюджета, но я остаюсь в Украине, потому что Аркадий наконец нашел партнера. Как говорит тетя Оля: «То густо, то пусто». Тетя Дора прокомментировала это так: «Для того чтобы быть удачливым, не нужно быть умным, но для того чтобы быть умным, нужно быть удачливым». Аркадий долго размышлял над этой фразой, потом сказал, что нет, на своем надгробном памятнике он такое точно не напишет. Тетя Дора сказала, что она не знала, что он подбирает себе надгробную надпись, но может посоветовать ему хотя бы вот это: «Откуда дурак выбраться не может, туда умник не полезет». Аркадий промолчал, а потом сказал мне, что еще неизвестно, кто из двух сестер бóльшая язва, моя мать или тетя Дора. А я подумал, что когда из жизни уходит старшая сестра, младшая так или иначе наследует не только ее барахлишко, но и характер.

Я обещал познакомить тебя со своей женой хотя бы в письме, поэтому выполняю обещание, жалею, что вы так и не встретились, но я столько о тебе толкую, Аркадий тоже, что ей кажется, будто ты с нами училась на одном факультете. Страшное (или наоборот!) дело, но и мне так иногда кажется.

Как я тебе уже говорил, моя мама косо смотрела на людей вообще. Что уж говорить о людях, которые хотели войти в нашу семью. Я думаю, что Майка потому и меняла постоянно мужей, чтобы мать не успела к ним начать цепляться, но мать хмыкала и говорила, что это все равно, что содержать в чистоте велюровый костюм в доме, где хозяйничают коты. Мать истребляла кавалеров Майки через одного, даже имен не запоминала. Все они были «трахали-хахали».

Впрочем, когда Майка бежала в Израиль, поначалу она верила в благословение матери, поэтому впервые и, можно сказать, официально познакомила ее с будущим мужем – Яшей. Яша был парикмахером в гостинице, где обосновались азербайджанцы. Гостиница располагалась возле базара. В Израиле Яшу пообещали устроить на новую ферму, которая занималась тем, что разводила овец для шерсти. Когда я сказал, что Яша никогда не стриг овец, он справедливо заметил, что после азербайджанцев постричь овцу – проще простого.

Мать подбоченилась и спросила: «Что, думаешь, ты там нужен, блистать там хочешь?» Яша на всякий случай кивнул. «Блистать ты мог только фиксой в нижней челюсти, только вы же теперь от совдепии открещиваетесь, как раньше от Христа, выдаете себя за кого-то другого, гляжу я, на дешевую керамику свой золотой зуб заменил. И нечем тебе, Яшка, блистать, и в ломбард отнести нечего». Видимо, это были последние слова мамы, с которыми она обращалась к Майке, хотя предназначалось это все Яше.

Мать понимала, что Майку она не удержит, если та этого не захочет. Ей было неважно, с кем она сбегает, главное, что это было бегство от нее, от матери. И тут уже она ничего поделать не могла. Разве что переломать Майке ноги.

Мать понимала, что в Майке рано проснулась сексуальность, и беспокоилась только из-за того, что Майка может забрюхатеть лет в четырнадцать. Она часто говорила: «Боюсь, что у нее появится молоко в груди раньше, чем успеет молоко на губах обсохнуть». Впрочем, в отношении меня она высказывалась еще более «по-доброму»: «Рожать тебя было более легким и безболезненным занятием, чем выносить твое подрастание и дальнейшую жизнь».

Что касается моей будущей жены, мать понимала, что придется с ней смириться, потому что от меня так просто не избавишься, я тяжелее на подъем.

Моя жена родом из Червонограда, со Львовщины. Зовут ее Гердана, дома мы сокращаем ее имя до Даны. Сначала ее имя бесило мать, она все квохтала, что нельзя брать в жены галичанку, да еще и с именем, которое означает ошейник, пусть даже этот ошейник не просто ошейник, а украшение из бисера. «Сам себе это на шею вешаешь, не заметишь, как она на голове у тебя сидеть будет». На это я отвечал, что Гердана – кроткая и миролюбивая, страстная и нежная и вообще я ее люблю. «Кроткая, говоришь? Так эти вот кроткие так прочно садятся на голову, при этом убеждая тебя, что это теплая шапочка, и если ты ее снимешь – заработаешь себе менингит, гайморит или отморозишь уши, так что сам ее побоишься снять». Мать была непреклонна в своем неприятии. Гердана ее раздражала, каждый раз, когда мать ее видела, она пыталась ее унизить. Гердана же говорила, что привыкла относиться к матери как к вещующей зло карте, которая выпадает при гадании, главное – не принимать близко к сердцу, тогда это на судьбе не сказывается, и продержаться до нового расклада, тем более, что каждый раз вместе с этой картой выпадает червовый король (я). После таких слов Гердана меня целовала.

Гердана преподает музыку, играет на бандуре. Не только преподает, но и участвует в концертах, это тоже злило мою мать, она считала, что два единственных музыкальных инструмента, которые нужны женщине, это флейта, если она планирует удачно выйти замуж, или скрипка, если она замуж выходить не хочет.

Знаешь, помню, как ты смутилась в церкви, потому что не знала молитв. Я тоже не силен в молитвах, а вот Гердана знает многие: от коротких до очень длинных. Она воспитывалась на Библии и молитвах, так же, как я – на «Тимуре и его команде». Удивительно, но эти две книги оказали почти одинаковое влияние на наше мировоззрение, мы прекрасно понимали друг друга, оставались бесхитростными, надеюсь, что добрыми, и верили в справедливость.

В Киев Гердана приехала учиться на экономиста, музыкального училища ей было мало, но познакомились мы на ее концерте, куда меня занесло только потому, что я был влюблен в девушку Яну, а та, как водится, была влюблена в руководителя Даниного ансамбля Анатоля. Я тогда пытался вызвать Анатоля на откровенный разговор, но он не понимал, чего я от него хочу, ибо в его жизни не было никакой Яны, это в ее жизни мельтешило большое количество Анатолей. Я страдал, Яна страдала, Анатоль злился.

1 ... 52 53 54 55 56 57 58 59 60 ... 62
На этом сайте Вы можете читать книги онлайн бесплатно русская версия Отголосок: от погибшего деда до умершего - Лариса Денисенко.
Книги, аналогичгные Отголосок: от погибшего деда до умершего - Лариса Денисенко

Оставить комментарий