— Но было три выстрела…
— Все верно, — подтвердил Николай Николаевич, — три выстрела. Эти, когда увидели «канарейку» — с перепугу пальнули, идиоты. А наш сотрудник — как полагается, один предупредительный и после — на поражение…
— И что, попал… сотрудник?
Николай Николаевич снова усмехнулся.
— Там сложно было не попасть, с пяти метров, хоть и темно… Да не бледней, не бледней! Все живые. Одного ранил легко, а другой вообще целый… — В этом месте Николай Николаевич замялся. — Ну как целый… тут с ним поговорили, конечно, по-своему… Сам понимаешь, в милиционеров стрелять нельзя. Хоть и холостыми. Сегодня холостыми, а завтра… Короче, ребята нашли приключений на одно место…
— А кто такие — выяснили?
— Да дались они тебе… — поморщился Николай Николаевич. — Кто, откуда… Наркоманы обычные, мелкая сошка. Наплевать и забыть.
— А я говорил, — сказал я, — что по-тихому на ликеро-водочном не получится.
— Ладно, — сказал Николай Николаевич, — пойдем, покурим.
Мы покинули кабинет и прошлись по мрачному милицейскому коридору к зарешеченному окну.
Николай Николаевич вытащил пачку «Мальборо» и закурил.
— Короче, Алексей, — сказал он тихо и очень серьезно, — Рогова мы будем закрывать. Так дальше продолжаться не может. Материала на него — гора!
— Так и у него на вас — гора! — удивился я. — Вы же сами говорили, что решить вопрос нужно неформально.
— Теперь уже наплевать, — сказал Николай Николаевич, — раз такая пьянка пошла… Но ты об этом не думай, это уже наши проблемы. Вот прокурора уломаем… — не хочет, сука, ордер выписывать… Но здесь ты нам должен помочь.
— Каким это образом? — насторожился я.
— Очень просто. Наркош этих мы раскрутим, напишут все так, как нужно. Что Рогов их на тебя зарядил. Но этого мало, понимаешь? Нужно и тебе будет показания дать.
— Очень бы не хотелось этого делать.
Николай Николаевич строго посмотрел на меня:
— Нужно, Алексей. И без разговоров. И придумывать ничего не нужно, напишешь, как было. Не все, конечно, но основное. На почве хозяйственной деятельности сложилась конфликтная ситуация… и так далее! Да чего там, у меня уже бумага готова, перепишешь своей рукой, подпись поставишь и гуляй, вопросов к тебе не будет.
Я молчал. Николай Николаевич все говорил верно, но что-то определенно было не так.
— Чего ты думаешь, Алексей? — продолжил Николай Николаевич. — Показания напишешь, Рогова закроем. Будешь работать с Бубенцовым, все как планировалось. Или тебе этого Рогова жаль, я не понимаю? Да это матерый преступник, и по закону, и по совести! Воровал, шантажировал, подкупал, запугивал. Убивал даже. Пусть и не своими руками. И тебя, и твоих друзей убрать у него бы рука не дрогнула.
Ну а почему нет, подумал я. Вопрос решается сам собой в лучшем виде. Матвей вообще его убить предлагал.
— Я напишу, — сказал я безразлично.
— Вот и прекрасно, — подобрел Николай Николаевич. — Пошли, вернемся в кабинет.
— А почему прокурор не дает ордер? — спросил я.
Николай Николаевич скривился.
— Потому что козел вонючий. Боится. Этот Рогов — тип продуманный, что-то на прокурора у него точно есть. Но с такими материалами никуда он не денется! Дожмем!
— Так там же не один Рогов… — сказал я. — Там их много, в «Золотой заре».
— Без Рогова они ноль без палочки! — отрезал Николай Николаевич. — Все, Алексей, хватит философствовать, нужно дело делать.
Мы пошли в кабинет Николая Николаевича — делать дело.
Странно, но из милиции я вышел какой-то совершенно опустошенный и безразличный, хотя, казалось бы, вопрос решен.
— Ну, рассказывай! — набросился на меня Матвей, который уже порядочно заскучал, ожидая меня в машине.
Я усмехнулся невесело.
— Как и говорил, милиция все тайны и секреты бытия раскрыла. Рогова сажать будут, такие дела.
— Ну ни хрена себе! — изумился Матвей. — Так это что получается?..
— Получается, что мочить его не нужно, — сказал я. — Вообще, какая-то странная история. Есть много белых пятен…
— Каких еще пятен⁈
Разговаривая с Матвеем, лучше всего использовать очень простые словесные конструкции, по возможности — без метафор, аллегорий и прочей литературщины.
— Много непонятного, — сказал я терпеливо. — Например, мне непонятно, почему мой милицейский товарищ сначала хотел решить вопрос неформально, через нас, а теперь собирается Рогова сажать. Он, кстати, мочить нас не собирался, собирался пугнуть. Прислали двух наркоманов с обрезом. Обрез заряжен холостыми… Менты подъехали, они с перепугу шмальнули в ментов, менты в ответ — в них…
— Не морочь себе голову, — сказал Матвей сочувственно. — Я вот что думаю, Лех… Если пытаться в каждую мелочь вникнуть, то никаких мозгов не хватит. Нужно конкретно! Фактически! Рогов с завода уходит, получается так?
— Так, — согласился я. — Уходит, судя по всему, прямиком в СИЗО.
— Он уходит, а вы заходите! Все. Остальное не имеет значения.
— Если товарищ Бубенцов не передумает… — ответил я. — Теперь-то мы ему не нужны. Сейчас Серега на заводе вопросы решит и все, можно спокойно руководить товарищу Бубенцову.
— Если передумает этот козел, — с нажимом сказал Матвей, — то скажешь нам! Мы его быстро приведем к порядку! А то привыкли у себя в обкоме трындеть и за слова не отвечать ни хрена! Пусть только попробует кинуть.
— Да перестань, — поморщился я, — это бати моего друг и начальник. Я все же надеюсь, что в наглую кидать не будет.
— Не верю я этим партийцам, — покачал головой Матвей. — Не верю, ты уж не обижайся, Леха.
— Да чего там, — ответил я, — они сами себе не верят. Ладно, посмотрим, чем эта история закончится.
— Нормально все будет, — обнадежил меня Матвей.
В конторе мне пришлось еще раз пересказать всю историю Валерику.
— Ну, то хорошо, что хорошо кончается, — сказал Валерик. — И все равно благодаря нам вопрос решился. Так что, будем работать с ликеро-водочным, какое направление и какую долю нам директор выделит, еще не решили?
— Не решили, — сказал я. — Это как делить шкуру неубитого медведя. И ничего еще хорошо не кончилось.
— Да брось, — махнул рукой Валерик, — если уж менты взялись, то все. Этот Рогов хоть и семи пядей во