— посадили бы.
— Но не хотите? — удивился я.
Николай Николаевич выдохнул облако дыма.
— Ты знаешь, сколько ликеро-водочный приносит в месяц?
— Приблизительно знаю, — сказал я. — Несколько миллионов.
Он грустно улыбнулся.
— Ну вот. Закроем мы сейчас Рогова, так начнется шум и вонь. Всплывут разные старые грехи… это никому не нужно. Нельзя ломать схему, которая работает, понимаешь? Нужно ее возглавить. А там уже на всех хватит.
— Схему Рогов придумал? — спросил я.
— Это гениальный хозяйственник, — сказал Николай Николаевич. — Ему бы в Москву…
Я продолжал задавать вопросы.
— Что у него есть на Бубенцова? Почему Бубенцов не может принять административные решения?
Николай Николаевич покачал головой.
— Ничего у него на Бубенцова особенного нет. Так, мелочевка. Григорий Степанович боится просто, что его лихие люди в темном подъезде… того! — мой собеседник презрительно усмехнулся.
— Оперативная разработка Рогова велась? — спросил я прямо.
Николай Николаевич удивился.
— Раньше не велась, — сказал он, — прошлый генерал категорически запретил. А теперь ведется потихоньку.
— Мне нужна информация, — сказал я. — Не только на самого Рогова. На всю его структуру. Кто, откуда, машины, адреса, телефоны… Все!
— Дам, — твердо сказал Николай Николаевич. — Главное, чтобы результат был. Ну не можем мы с ним по закону решить вопрос, Алексей. Если по закону, то все смысл теряет. Нужно неформально.
— Неформально — можем нашуметь, — сказал я. — Если нашумим, ругаться будете?
Николай Николаевич обреченно махнул рукой.
— Делайте, — сказал он. — Главное — результат. А я чем смогу — помогу.
Переговорив с Николаем Николаевичем, я отправился в контору, куда уже начала стекаться информация.
Первым приехал Матвей.
— Короче, парни… — сказал он. — Разговаривал с этим… из «Золотой зари». Бабки ему вернул, пять штук тачку тоже вернуть хотел, но он сказал — не нужно.
— Как он отреагировал? — спросил я.
Матвей наморщил лоб.
— Да, знаешь… Спокойно отреагировал. Как будто ничего особенного не произошло.
— И когда ты сказал, что вместе работать не будете — тоже спокойно?
— Ага, — кивнул Матвей. — Ну, типа, нет так нет, вольному воля.
— Про нас спрашивали чего-то? — продолжал задавать вопросы я.
— В общих чертах… — пожал плечами Матвей. — Я так понял, Леха, что они с вами договариваться собираются.
Серега, сидевший тут же, и слушавший разговор, просиял:
— Я же говорил — сами прибегут, и пяти дней не будут ждать!
— Не нравится мне все это спокойствие… — сказал я
Матвей отмахнулся от предложенных денег и убежал. Вскоре после этого приехал секретарь Григория Степановича Бубенцова — щуплый испуганный человечек в мешковатом сером костюме и громадных очках. Фамилия его была Зайцев.
— Я созвонился с Григорием Степановичем, — начал рассказывать Зайцев, — и Григорий Степанович распорядился… — Зайцев значительно обвел взглядом всех присутствующих, — распорядился оказывать вам всяческое содействие.
— Вот и отлично, — сказал я. — Вот и оказывайте. Проект приказа подготовили?
— Подготовили, — сказал Зайцев в полголоса, и перейдя совсем уж на шепот, добавил: — На заводе такое творится…
— Список сотрудников, связанных с «Золотой зарей» привезли? — перебил я его.
— Так точно, — по-военному отрапортовал Зайцев. Он вытащил из потертой папки свекольного цвета смятый лист и протянул мне.
Я бегло просмотрел — с десяток фамилий и занимаемые должности.
— Кто контролирует подпольное производство? — спросил я прямо.
Зайцев покраснел и испугался.
— Какое производство? Подпольное? У нас такого никогда…
— Зайцев, — сказал я устало, — не трахайте, пожалуйста, нам мозги. Вы не на собрании. Мы решаем конкретный вопрос, производственный вопрос. Вам велено оказывать содействие, вот и оказывайте. Нехрен саботировать.
— Но вы не понимаете! — с отчаянием возразил Зайцев. — Как такового подпольного производства нет! И никогда не было! Есть, так сказать, избыток произведенной продукции…
Валерик усмехнулся и с изумлеием покачал головой.
— Нормально девки пляшут, — сказал он, иронически рассматривая Зайцева. — В магазинах водки — днем с огнем не сыщешь, народ в очередях давится, а у них избыток!
— Валера, — сказал я терпеливо, — на следующее заводское собрание мы тебя обязательно делегируем, как представителя широких народных масс. Выступишь там с конструктивной критикой и рационализаторскими предложениями. А сейчас дай закончить товарищу Зайцеву — вот он уже тяжело дышит. Рассказывайте, товарищ Зайцев!
— У нас действительно никогда не было подпольного производства, — заговорил Зайцев. — А избыток продукции действительно имеется.
— Откуда берется избыток продукции? — спросил я.
— Из избыточного сырья, естественно! Давальческое зерно поставляет «Золотая Заря». Мы из него делаем продукцию и отгружаем «Золотой Заре». За плату, разумеется.
— Плата, разумеется, символическая? — улыбнулся я.
Очки Зайцева утвердительно сверкнули:
— Ну разумеется. Они расплачиваются сырьем, то есть, зерном.
— А левое зерно берут где-то по колхозам… — сказал я задумчиво. — То есть, фактически это их водка?
— Фактически их, — подтвердил Зайцев, — но наше оборудование, ресурсы, рабочие…
— Сколько в день получается избыточной продукции? — спросил Серега.
Я посмотрел на него с одобрением — вопрос был правильный.
— Каждый день — по-разному… — Зайцев поерзал на стуле. — В районе десяти тысяч бутылок. Ну там плюс-минус, вы понимаете…
Серега изумленно присвистнул.
— Это получается сто тысяч в день⁈
— Зайцев строго посмотрел на Серегу.
— На самом деле получается больше, — сказал он. — Часть официальной продукции мы должны по договору продавать той же «Золотой заре». Потому в розничную торговлю и попадает то, что остается…
— А произвести еще чуток левой продукции? — спросил я.
— Невозможно. Оборудование имеет ограниченную производительность, — снисходительно улыбнулся Зайцев. — Больше произвести мы физически не можем. И так получается, что фактически мы перевыполняем план в среднем на двадцать пять процентов! Официально, конечно, на процент-два, не больше.
— Молодцы! — похвалил я. — От министерства пищевой промышленности будет вам грамота похвальная.
— И от прокурора — обвинительное заключение, — подхватил Серега.
Мы заржали, а Зайцев опять перепугался.
— А объясните, товарищ Зайцев, — сказал я, отсмеявшись, — за какие-такие благодеяния «Золотой заре» и лично гражданину Рогову все эти сладкие пирожки?
— Вообще это не ко мне вопрос, а к прежнему руководству, — потупился Зайцев.
— Ну, не скромничайте! —