выигрыш, по самым скромным прикидкам, он отыграл уже восемь тысяч рублей. «Еще час-полтора без риска отыграю и уйду», – решает он и вслух говорит, что играет до трех ночи, а потом – домой, утром должен быть на работе. Партнеры с одобрением качают головой, рты заняты едой, да и говорить нет охоты: все поглощены азартом предстоящей игры.
Вновь продолжилась игра. И что такое? Докуеву карта просто не идет, а если пришла, то ее перебивают. В аналогичной ситуации и Арон, он еще пару раз пьет в больших дозах водку, запивает пивом, его движения становятся вялыми, реплики пьяные, чванливые. А Зайнди раз за разом выигрывает партии. Игра монотонная, тягучая, скучная. Весь капитал постепенно базируется перед Эдишевым. Арон в ярости, зол, ворчит, с пьяной небрежностью он в очередной партии поднимает ставку до пятисот рублей и проигрывает ее Зайнди. Все. Больше у приезжего картежника наличных нет. К аналогичной ситуации приближается и Домба. И тогда решают играть в долг, а вместо денег использовать перерезанные пополам использованные карты. Чтобы не мелочиться, каждую половинку приравняли к ста рублям. Банк «ценных бумаг» выпустили на десять тысяч рублей, потом по предложению Зайнди, его увеличили в три раза. Каждый игрок мог брать любой «кредит» в условном банке и при этом делать записи на специальном листке… Какая бы ни была ставка, хоть копейка, хоть сто рублей – азарт один, это только после игры оценка произошедшего разная.
На столе денег нет, только карты – новые и разрезанные пополам.
Часто подносят крепкий чай. Игра идет с переменным успехом, в общем у всех одинаковое количество карточек. В комнате тишина, только слышится шелест метания карт, реплики о ставках, сбросы, прокидки. Арон и Зайнди курят одну за другой сигареты, дым стелется пластами. Шум вентилятора отвлекал, и его давно выключили. Без четверти три Докуева просят раскрыть предпоследнюю пачку карт. По итогам прошлой партии Зайнди тасует колоду, Арон ее срезает, и приезжий метает карты. У Домбы два туза, он после недолгих размышлений бросает в банк пятьсот рублей, переводит игру на Зайнди. Тот исподлобья оглядев партнеров, доводит ставку до тысячи. Арон в терзаниях, видно, это алкоголь не дает ему сосредоточиться, после долгого раздумья он пополняет банк той же суммой и переводит игру на Докуева. Домба после долгих мучительных раздумий, не рискует, пасует. Зайнди сходу бросает в банк две тысячи, Арон отвечает тем же, проходят еще один круг, и только после этого гастролер раскрывает карты: всего двадцать очков. То же количество и у Зайнди. Значит оба блефовали, а Домба имея больше очков на руках спасовал… Сека… в банке двенадцать тысяч. Чтобы войти в игру, надо вложить Докуеву половину банка. Он отказывается, смотрит на часы.
– Да ты что? – умоляет его Зайнди на чеченском языке. – Если вдвоем будем играть, у нас больше шансов.
Домба противится, но азарт велик, тем более что на столе лежат не деньги, а какие-то суррогаты в виде разрезанных карт. Арон тщательно тасует колоду, не торопится, не обращает внимания на чеченскую речь противников.
– Ну, давай, – склоняет Зайнди земляка.
Домба со злостью махнул рукой, вошел в игру. Вновь у него выпали два туза, его первый ход, кон две тысячи. Домба бросает ставку в банк и хочет сразу раскрыть карты.
– Не смей! – шипит Зайнди, и сходу бросает в кучу три тысячи.
– Если вы будете болтать на своем, я выхожу из игры, – возмутился Арон. – Так нечестно.
– Да это игры не касалось, – смущаясь улыбнулся Эдишев, – мы больше не будем.
Арон глубоко вздохнул, недовольно мотнул головой.
– Черт с вами, – с сожалением выдавил он. Обогатил куш той же ставкой и раскрыл карты – два туза. У Зайнди – всего двадцать одно.
Вновь сека, у Домбы и Арона равные очки – по двадцать два.
– В секе двадцать шесть тысяч, – пересчитал карточки Эдишев, – я вхожу в игру, – он пнул под столом Домбу, наклонив вбок голову, заговорщически моргнул.
– Может, поделим банк и разойдемся, – предложил Докуев Арону.
Это был оптимальный вариант для него.
Приезжий просто пожал плечами – мол, все равно.
– Что вы выдумали?! – возмутился Зайнди. – Я в первой секе участвовал, а теперь делить… Нет, так не пойдет. К тому же это вторая подряд сека и делить ее нельзя.
– Как это нельзя? – встрепенулся Домба. – Раньше можно было, а теперь нельзя?
– Ну, не будем ссориться, – примирил чеченцев гость издалека. – Домба, давай уважим хозяина… Карты расставят справедливость.
Не дожидаясь ответа, Зайнди кинул в розыгрыш карточек на девять тысяч. Больше разрезанных карточек не было – все вобрал банк.
– Ведем письменный счет, – объявил Зайнди. – Я должен в банк четыре тысячи.
Снова, как последний раскрывший предыдущую секу, колоду тасует Арон. Он не спешит, тщательно, умело, как фокусник, поигрывает в руках картами.
– Я от тебя этого не ожидал, – злобно прошипел Эдишев в адрес Домбы на родном языке. – Меня хотел в дураках оставить.
– Да я бы с тобой поделился, – оправдывался Докуев.
– Не надо со мной так делиться, – резанул Зайнди. – Все – каждый сам за себя, и ничего мне от тебя не надо.
Домба промолчал. Арон бросил на стол перед Зайнди колоду, тот ее сдвинул, и Арон стал метать карты игрокам.
В банке тридцать девять тысяч рублей! Сумма огромная!
В комнате тишина. Дрожащими руками Домба берет карты. Первая – король, вторая – король… Все, от волнения перехватило дыхание…Неужели?! Слышно, как он глубоко несколько раз проглатывает едкую слюну, кадык неравномерно бегает вверх-вниз по его сморщенной вялой шее. Страшная гримаса исказила его лицо. Он очень медленно, осторожно, боясь, раскрывает чуточку третью карту… Неужели?… Да! Какое счастье – три короля! Три короля!!!
Домба пытается скрыть свое ликование. Он напускает на лицо озабоченность, с артистизмом хочет показать досаду разочарования. Партнеры по игре ждут его первого хода.
– Я могу раскрыть сразу? – как будто в первый раз играет, спрашивает наивно он.
– Конечно, – хором отвечают противники. – Только три тысячи последняя ставка хода, – подсказывает Зайнди.
Докуев все еще в нерешительности.
– Ну! Была не была – три тысячи.
– Я записываю, – делает пометку Зайнди в листке. – Раскрываешься?
– Нет! – уже плохо скрывает свой восторг Докуев. – Дальше.
– Я тоже – три. Дальше, – быстро переводит ход Эдишев.
Арон надолго задумался, медленно закурил новую сигарету. Перед ним