Читать интересную книгу Star Wars: Уязвимая точка - Мэтью Стовер

Когда ТВК прилетали и поливали все вокруг огнем или просто палили по джунглям, партизаны, которым повезло находиться рядом с анккоксом, частенько использовали его в качестве укрытия, но Депо никогда не пряталась, как и я. Она не сходила с шезлонга в хауде, а я опирался спиной на отполированные перила, и ее мягкий голос тек через плечо.

Сегодня мы прошли немало километров. Уровень земли повышается. Джунгли постепенно истончаются, и мы теперь можем передвигаться значительно быстрее. Не зря корунаи исчисляют расстояние не в километрах, а в днях пути.

Но истончающиеся джунгли не только дают нам возможность двигаться быстрее, но и открывают нас взору ТВК, которые теперь, кажется, патрулируют по четкой поисковой схеме.

Мне много чего есть сказать о прошедшем дне, но мне тяжело начать. Я могу думать лишь о завтрашнем дне, о встрече с Ником, о том, как я наконец вызову «Хэллик», чтобы он забрал нас.

Я жажду этого.

Я внезапно осознал, что неновижу это место.

Не слишком-то по-джедайски, но не могу это отрицать. Я ненавижу эту влажность, жару, пот, что постоянно стекает по моим бровям и щекам, капая с подбородка. Я ненавижу тупую жвачную смиренность траводовов и дикие рыки аккпсов. Я ненавижу хватолозы и медные лозы, деревья портаака и заросли тисе ел я.

Я ненавижу тьму под деревьями.

Я ненавижу войну.

Я ненавижу то, что она сделала с этими людьми. С Депой.

Я ненавижу то, что она делает со мной.

На «Хэллике» будет прохладно. Там будет чисто. В еде не будет привкуса гнили или яиц насекомых.

Я уже знаю, что сделаю, как только поднимусь на борт корабля. Даже до того, как я отправлюсь на мостик, чтобы поприветствовать капитана.

Я приму душ.

Последний раз я был чистым на шаттле, на орбите. Теперь я даже не знаю, смогу ли я когда-нибудь очиститься.

Я помню, как, когда я выходил из шаттла в космопорту Пилек-Боу, я посмотрел на белый пик Дедушкиного уступа и подумал о том, что слишком много времени провел на Корус-канте.

Каким же я был дураком.

Как Депа и говорила: слепым, глупым, высокомерным дураком.

Я боялся узнать, насколько все плохо здесь, но даже худший из моих страхов оказался далек от правды.

Я не могу…

Я чувствую, как приближается мой световой меч. Я продолжу потом.

Из личных дневников Мейса Винду

Кар якобы пришел к палатке Депы, чтобы обсудить завтрашний переход прежде, чем она отойдет ко сиу. Я подозреваю, что истинной целью его было увидеть, как себя чувствую я.

Надеюсь, он удовлетворен тем, что обнаружил.

Этим утром я спросил у Депы, почему она не уехала, когда сепаратисты отступили к Джеварно и Опари. Почему она так явно хотела остаться даже сейчас, если бы я не заставил ее сотрудничать.

– Война здесь не окончена. Разве джедай может просто уйти? - ее приглушенный голос лился сквозь занавески. Она не пригласила меня внутрь этим утром, и я не спрашивал, почему.

Боюсь, она в таком состоянии, что никто из нас двоих не хотел бы, чтобы я ее сейчас видел.

– Сражаться после того, как битва окончена, - не для джедая, - сказал я ей. - Но для тьмы.

– Война не имеет отношения к свету или тьме. Лишь к победе. Или смерти.

– Но ты уже здесь победила, - я подумал о ее словах в том странном сне наяву. Ее словах или словах Силы, я не знал.

– Я - возможно. Но оглянись: ты видишь перед собой армию победителей? Или отверженных людей в тряпье, тратящих последние силы на то, чтобы не стать обычными висельниками?

Я испытываю к ним огромное сочувствие: к их страданиям и их отчаянному сопротивлению. Я никогда не забываю полностью о том, что лишь удача, желание антропологов-джедаев и выбор неких старейшин гхоша Винду отделяет их судьбу от. моей.

Очень легко на месте Кара Вэстора мог бы оказаться я.

Но я не сказал ничего из этого Депе: моя цель здесь никак связана с размышлениями над водоворотами в бесконечной реке Силы.

– Я понимаю их войну, - сказал я ей. - Я прекрасно понимаю, почему они сражаются. Мой вопрос заключен в следующем: почему до сих пор сражаешься ты?

– Разве ты не чувствуешь?

И когда она это сказала, я почувствовал: безжалостная пульсация страха и ненависти в Силе, та же, что я чувствовал в Нике, Шрам, Беше и Лише, в Каре, но многажды увеличенная, словно джунгли стали резонирующей комнатой размером с планету. Корунаев заставляла продолжать сражаться ненависть, казалось, что целый народ мечтал лишь об одном: чтобы у балаваев был единый череп, который бы смогла размозжить корунайская булава.

Оно сказала:

– Да, наша битва выиграна. Их - продолжается. Она не закончится до тех пор, пока хотя бы один из них жив. Балован не перестанут приходить. Мы использовали этих людей в собственных нуждах и получили то, чего хотели. А теперь я должна их бросить? Оставить на растерзание геноцидом, потому что они нам более не нужны? Это мне приказывает Совет?

– Ты предпочитаешь остаться и сражаться в чужой войне? Ее голос наполнился жаром:

– Они нуждаются во мне, Мейс. Я их единственная надежда.

Но жар моментально исчез, и голос ее вновь встал измученным бормотанием.

– Я совершала… разные вещи. Спорные вещи. Я знаю. Но я видела такое… Мейс, ты не можешь даже представить себе то, что я видела. Ужасное, как оно есть. Ужасное, как я сама… Посмотри в Силе. Ты сможешь почувствовать, насколько хуже могло бы все быть. Насколько хуже все будет.

С этим я спорить не мог,

– Оглянись, - голос ее наполнился печалью. - Подумай о всем том, что видел. Это маленькая война, Мейс. Небольшая серия ничего не значащих провокаций с обеих сторон. До того как Республика и Конфедерация вмешались, это было фактически спортивным состязанием. Но смотри, что теперь стало с людьми. Представь, что война сделает с теми/кто никогда не знал ее. Представь пехотные бои на полях Алдераана. ТОКО, бьющие по космоскребам Корусканта. Представь, чем станет Галактика, если Войны клонов примут серьезный оборот.

Я сказал ей, что они уже серьезные, но она лишь рассмеялась:

– Серьезного ты еще не видел.

И я ответил, что, может, и не видел, но смотрел на него.

А сейчас я думаю о клонах-солдатах на «Хэллике», о том, что их безусловная смелость без вопросов и дисциплина под огнем отличаются от этих оборванных убийц настолько, насколько это вообще возможно для представителей одной расы… И я вспоминаю о том, что Великая армия Республики насчитывает 1,2 миллиона клоновсолдат. Как раз достаточно для того, чтобы разместить по одному солдату - одному-единственному человеку - на каждой планете Республики и оставить незанятым запас буквально в несколько тысяч.

Если Войны клонов разовьются так, кок их, видимо, видит Дела, в них станут сражаться не клоны, джедаи и боевые дро-иды, но обычные люди. Обычные люди, которые встанут лицом к лицу с жестоким выбором: умереть или стать подобными этим корунаям. Обычные люди, которым придется навсегда покинуть Галактику Мира.

Я могу лишь надеяться на то, что война переносится легче теми, кто не восприимчив к Силе.

Но подозреваю, что но самом деле все как раз наоборот.

Были и часы, когда мы не говорили. Я сидел, убаюканный мерным покачиванием анккокса и неизменным потоком деревьев, лоз и цветов, рядом с хаудой, пока Депо дремала в полуденной жаре, и, вслушиваясь в ее сонные бормотания, каждый раз испытывал шок от внезапного крика или болезненного стона, что головные боли срывали с ее губ.

Кажется, у нее прерывистая лихорадка. Иногда ее речь превращается в разрозненный бред воображаемых бесед, которые скачут с темы на тему с галлюцинационной непосле-довательностью. Иногда ее речи наполняются странной проникновенностью, словно она предсказывает будущее, у которого не было прошлого, Я как-то попытался записать хотя бы часть на карманный компьютер, но каким-то образом ее голос избежал записи.

Словно ее речи были моими собственными галлюцинациями.

А если и так…

Имеет ли это значение?

Даже ложь Силы бопее правдива, чем реальность, доступная нашему пониманию.

Из личных дневников Мейса Винду

Большую часть дня мы говорим о Каре Вэсторе. Депо избавила меня от необходимости выслушивать наименее аппетитные подробности, но даже того, что она мне сказало, уже достаточно.

Более чем достаточно.

Например: он называет меня дошоло не ради красного словца. Если то, что Депо сказала мне, - правда, то мы с Ка-ром Вэстором - последние из Винду.

За прошедшие тридцать лет гхош, в котором я родился и в котором жил несколько месяцев в подростковом возрасте, когда вернулся, чтобы выучить некоторые навыки корунайско-го управления Силой, был полностью уничтожен. Не в какой-то великой бойне или крайне важном героическом подвиге, но в простой, брутальной математике истощения: мой гхош стал еще одной статической жертвой в бурлящей партизанской войне против врага более многочисленного, лучше вооруженного и столь же безжалостного.