Многие книги о языке уделяли раньше большое место обсуждению вопроса о том, какая из двух традиционных первичных единиц грамматического описания — слово или предложение — должна рассматриваться как «основная»: идентифицирует ли грамматист прежде всего слова и затем описывает структуру предложений в терминах допустимых сочетаний слов или же он начинает с выделения предложений в своем материале и затем расчленяет эти предложения на составляющие слова? Мы не будем рассматривать здесь этот вопрос. Пока допустим, что грамматика языка нейтральна по отношению к тому, направляется ли исследование «снизу вверх» или «сверху вниз» по шкале рангов, точно так же, как она нейтральна к разграничению анализа и синтеза (см. § 4.3.1).
5.1.2. ВЫСКАЗЫВАНИЕ *
Одна из причин того, что лингвисты больше не спорят, какая из единиц — предложение или слово — является более «основной», чем другая, заключается в том, что теперь они поняли яснее, чем их предшественники, что ни слова, ни предложения, да, собственно, и никакая другая единица грамматического описания сами по себе не «даны» в материале. Когда лингвист приступает к описанию грамматики какого-либо языка на основе зафиксированного корпуса материала, он начинает с более примитивного понятия, нежели слово или предложение (под «примитивным» мы понимаем «неопределяемое в теории», «дотеоретичеекое»). Этим более примитивным понятием является понятие высказывания. Подобно тому как «приемлемость» — более примитивное понятие, нежели «грамматичность» или «значимость» (см. § 4.2.1), точно так же «высказывание» более примитивно по сравнению со «словом», «предложением», «морфемой» и т. д. в том смысле, что его применение не основывается на каких-либо специальных определениях или постулатах науки о языке. Хэррис определял высказывание как «любой, произведенный одним лицом отрезок речи, которому предшествует и после которого следует пауза». Необходимо помнить, что мы имеем здесь дело не с формальным определением некоторой лингвистической единицы, но с донаучным описанием данных лингвиста. К таким выражениям, как «пауза», и к другим способам характеристики и отграничения высказываний следует подходить не слишком строго, как это принято по отношению к неспециальному языку. Кроме того, мы не обязаны допускать, что между высказываниями и предложениями или вообще между высказываниями и грамматическими единицами какого бы то ни было одного определенного типа непременно будет наблюдаться высокая степень соответствия. Как продолжает Хэррис, «высказывание, вообще говоря, не тождественно «предложению» (как обычно употребляют это слово), поскольку очень многие английские высказывания, например, состоят из отдельных слов, словосочетаний, «неполных предложений» и т. д. Многие высказывания состоят из частей, каждая из которых лингвистически эквивалентна тому, что выступает в другом месте в качестве целого высказывания».
5.2. ПРЕДЛОЖЕНИЕ *
5.2.1. ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ БЛУМФИЛДОМ *
Отправной точкой нашего рассуждения послужит определение предложения, данное Блумфилдом. По Блумфилду, предложение — это «независимая языковая форма, не включенная посредством той или иной грамматической конструкции в какую-либо более сложную языковую форму». Он поясняет свое определение следующим примером высказывания: How are you? It's a fine day. Are you going to play tennis this afternoon? 'Как поживаете? Прекрасная погода. Собираетесь играть в теннис после обеда?' и продолжает: «Каковы бы ни были реальные связи (practical connexion) между этими тремя формами, грамматическая аранжировка, которая объединяла бы их в единую более крупную форму, здесь отсутствует: данное высказывание состоит из трех предложений». Суть определения Блумфилда можно более кратко сформулировать так: Предложение — это максимальная единица грамматического описания. Предложение — это грамматическая единица, между составными частями которой можно установить дистрибуционные ограничения и зависимости, но которая сама не может быть помещена в какой-либо дистрибуционный класс. Это равносильно утверждению, что понятие дистрибуции, основанное на возможности подстановки, просто неприменимо к предложениям. Рассмотрим пример Блумфилда. Если не учитывать более широкий контекст, бессмысленно говорить о подстановке других форм вместо, скажем, It's a fine day 'Прекрасный день'. И даже если учесть более широкий контекст, то и тогда то, что Блумфилд называет «реальными связями» между рассматриваемыми тремя предложениями, не поддается описанию с помощью общих правил дистрибуционного отбора. Более широкий контекст не только не дает возможности предсказать составляющие элементы предложения It's a fine day; нет даже оснований утверждать, что здесь должно появиться повествовательное, а не вопросительное предложение. Предложения How are you?, It's a fine day., Are you going to play tennis this afternoon? — все дистрибуционно независимы друг от друга; и по этой причине они признаются тремя различными предложениями.
5.2.2. «ПРОИЗВОДНЫЕ» ПРЕДЛОЖЕНИЯ
Можно привести несколько разных примеров высказываний, традиционно рассматриваемых как предложения, хотя они не являются дистрибуционно независимыми в том смысле, в каком мы употребляем термин «дистрибуция». Прежде всего можно рассмотреть высказывания, содержащие местоимения, обозначающие «лиц» (he, she, it, they в английском языке). Высказывание типа He'll be here in a moment 'Он будет здесь через минуту' предполагает наличие в предшествующем высказывании какого-нибудь существительного или именного словосочетания мужского рода (например, John 'Джон', the milkman 'молочник' и т. д.), к которому и относится местоимение he. Дистрибуционные ограничения на появление «личных» местоимений, традиционно формулируемые в виде утверждений, что he (him, his) «замещают» существительные мужского рода в единственном числе, she (her)— существительные женского рода в единственном числе, it (its) — существительные среднего рода в единственном числе, a they (them, their) — существительные во множественном числе, могут действовать на протяжении очень длинных высказываний (и даже на протяжении нескольких разных высказываний, принадлежащих нескольким говорящим). Однако, если, как это обычно бывает, такие высказывания поддаются сегментации на отрезки, дистрибуционно не зависящие друг от друга во всех отношениях, за исключением выбора «личных» местоимений, то эти отрезки можно рассматривать как «производные» предложения, внутри которых существительные были замещены местоимениями (мужского, женского рода и т. д. соответственно) посредством вторичных грамматических правил. Именно это имеет в виду традиционный термин «местоимение» (грамматический элемент с переменной референцией, «стоящий вместо» некоторого существительного, который дан, эксплицитно или имплицитно, в предшествующем контексте). Ясно, что для понимания «производных» предложений типа He'll be here in a moment 'Он будет здесь через минуту' слушающий должен быть в состоянии правильно подставить вместо местоимения he «заменяемое» им существительное или именное словосочетание.
В качестве еще одного примера дистрибуционных ограничений, действующих на протяжении целой цепочки, которая нормально рассматривалась бы как ряд отдельных предложений, можно привести конструкцию «косвенной речи» в латинском языке. Эту конструкцию можно наблюдать в наиболее простой форме в таком предложении, как Dico te venisse in Marci Laecae domum (из Цицерона: 'Говорю, что ты пришел в дом Марка Леки'), где сегмент te venisse in...domum является «косвенной» формой (в конструкции «аккузатив и инфинитив») «прямой формы» (tu) venisti in... domum.
Для латинских авторов было вполне обычным давать «косвенной речью» все выступление целиком; при этом наличие «аккузатива с инфинитивом» и других признаков указывало на зависимость каждого сегмента, представляющего собой предложение в традиционном понимании (и как таковое выделяемого знаками препинания), от предшествующего «глагола речи». Это явление, которое можно назвать «распространенной косвенной речью», можно также встретить в английском (и во многих других языках). Возьмем, например, следующий отрывок: The prime minister said that he deeply regretted the incident. He would do everything he could to ensure that it did not happen again. On the following day he would confer with his colleagues. He was confident that... 'Премьер-министр сказал, что он глубоко сожалеет о случившемся. Он сделает все возможное, чтобы предотвратить повторение этого в будущем. На следующий день он будет совещаться с коллегами. Он уверен, что...'. Отрывки такого рода, как и случаи, упомянутые ранее, лучше всего описывать в два этапа: прежде всего, необходимо выделить множество самостоятельных предложений в их «прямой» форме (I deeply regret... 'Я глубоко сожалею...'; I will do everything I can... 'Я сделаю все возможное...'; Tomorrow I will confer... 'Завтра я буду совещаться...'; I am confident that... 'Я уверен, что...'), а затем установить вторичные грамматические правила, которые обратят каждое из этих предложений в соответствующую «косвенную» форму, если они встретятся один за другим после «глагола речи».