Читать интересную книгу Взгляд василиска - Макс Мах

– Ну, если так, – Вадим с опаской взял руку крошечный и по виду очень хрупкий аппаратик и с интересом осмотрел. Про телефоны "Исраэл электроникс" он уже слышал, не про такие, разумеется, а про обычные, но в руках пока не держал и даже не видел "живьем". – Славная игрушка.

– Не бойся, – усмехнулся Греч. – Не раздавишь. Он очень прочный, что б ты знал, и, что характерно, водонепроницаемый.

– Спасибо, – Реутов убрал телефон в карман и, оставив рядом с пустой кружкой пятерку за пиво, встал из-за стола. – И извини за то, что впутываю тебя.

– Я сам впутался, если ты забыл. – Марик тоже встал из-за стола, и они вместе пошли к выходу. – А по поводу спасибо… Мне теперь что, тоже тебя надо благодарить за то, что на собственном горбе пер меня тогда двадцать километров по болоту под Припятью?

– Да, ты что?! – Искренне возмутился Вадим, неожиданно вспомнив этот свой "болотный рейд" и то, как стонал сквозь прокушенные от боли губы сотник Греч, которого он действительно тащил на плече все эти жуткие километры по качающейся и уходящей из-под ног неверной земле.

– А ты что? – Пожал широкими плечами Марик. – Или ты думаешь, что у одного тебя совесть есть?

8.

Было уже без четверти двенадцать, когда Вадим и ожидавший его неподалеку от пивной Давид добрались на метро до заказанных по телефону еще из Риги меблированных комнат госпожи Виноградовой на правом берегу Невы. Апартаменты заказывала Инга Норейко на свое имя и на имя своего приятеля, Мурата Гинатулина. А саму госпожу Виноградову они нашли в сети, и остались вполне довольны, как внешним видом этого довольно старого четырехэтажного дома на улице генерала Бекмурадова, так и фотографиями апартаментов, представлявших собой стандартные двух– и трехкомнатные квартиры, предназначенные для людей со средним достатком.

Поскольку в Петров они приехали около восьми вечера, то решено было сразу же разделиться. Женщины выгрузили Вадима и Давида около станции метро "Староневская" и поехали осваивать апартаменты, а мужчины, взяв извозчика, как раз успели, и перекусить в маленькой кухмистерской беляшами и клюквенным морсом, и Реутова в пивную доставить за десять минут до назначенного срока. Теперь же, на обратном пути, Вадим снова почувствовал себя голодным. То ли пиво на него так подействовало, то ли трех беляшей ему, и вправду, было мало, но в "апартаментах" их, насколько он понимал, тоже ничего сегодня не ожидало. Полина и Лили, предоставленные этим вечером самим себе, должны были, и поесть без них. Поэтому, немного помявшись, Реутов все же предложил Давиду перекусить еще раз. К его удивлению, Казареев идею в целом одобрил. Он только напомнил, что им еще до "дому" добираться, а задерживаться за полночь, означало зря заставлять волноваться женщин, и, в свою очередь, предложил подкрепиться в той же кухмистерской, в которой они уже сегодня ели. Тем более они к ней в этот момент как раз подходили, и по освещенной витрине и распахнутой двери можно было догадаться, что заведение работает допоздна. Ассортимент здесь был не богат, но готовили хорошо. Два чебурека и большой кусок курника, горячий чай и сто грамм водки вполне восстановили Вадиму утраченное, было, за разговором с Гречем, душевное равновесие, и на улицу генерала Бекмурадова он прибыл не только спокойным, но даже как будто и повеселевшим.

– Не устаю удивляться, – усмехнулся Давид, входя за Реутовым в дом госпожи Виноградовой. – Что могут сделать с человеком такие простые вещи, как пара хотдогов и четверть стакана виски.

– Ну, не скажи, – улыбнулся, оборачиваясь, Вадим. – Сосиски в тесте вещь, конечно, неплохая, особенно, когда живот с голодухи подводит, но, согласись, чебуреки были более чем убедительными!

Как ни странно, незатейливая эта шутка подняла им обоим настроение еще больше, и они даже рассмеялись. Так что, расставшись с Давидом на втором этаже, где поселились Казареевы, Вадим поднимался к себе на четвертый едва ли не в припрыжку, что в его возрасте и при его комплекции, смотрелось бы со стороны весьма странно, но на лестнице он был сейчас один. И хорошо, что так, потому что на третьем этаже он еще и насвистывать стал. А когда позвонил в дверь и услышал за ней знакомые, спешащие навстречу шаги, почувствовал вдруг, как буквально подпрыгнуло в груди сердце и понеслось куда-то, скорее всего к той, кто отпирала уже замок.

– А ты что такой веселый? – Подозрительно спросила Полина и, сама между тем начиная улыбаться ему в ответ.

Но продолжить он ей не позволил. Честно говоря, если бы Вадим мог сейчас думать в обычной своей, "обсасывающей косточки" манере, он бы, наверняка сильно удивился тому, что делает. Но он, к счастью, не думал, а действовал. Реутов шагнул через порог, сграбастал Полину своими сильными руками, поднял в воздух, одновременно захлопывая за собой дверь ударом ноги, и, поймав губами ее сухие горячие губы, двинулся вглубь квартиры, по наитию отыскивая спальню, где должна была находиться виденная им на фотографии апартаментов широкая просторная кровать.

9.

Белья на Зое действительно не было, но Илья все понял правильно. Это она для него сделала. Только для него, хотя ему, видит бог, это было не нужно. Он ее и так любил и хотел так, как никого и никогда в жизни. И его совершенно не интересовало, что и как у нее было до него, с Домфроном этим гребаным, или еще с кем. Его волновало только то, что происходило теперь между ними, между ним и ею. И детский этот жест он оценил по достоинству, не пытаясь даже понять, о чем она думала и какими мотивами руководствовалась. Все это было не важно, потому что Караваев понял главное. Она просто его ждала и очень хотела ему понравиться. Но, если честно, ей и стараться не надо было. Он и так был от нее без ума.

Илья приподнялся на локте и посмотрел на Зою. Она лежала рядом с ним с закрытыми глазами, и грудь ее едва вздымалась от ровного дыхания. Могло показаться, что женщина спит, но обмануть Караваева было трудно. Впрочем, если ей так хочется, он был готов оказаться и обманутым.

– Я тебе нравлюсь? – Спросила она, не открывая глаз.

– Не правильный вопрос, – ответил он мягко, любуясь линией шеи и рисунком тонких плеч.

– Ты снова меня хочешь?

"Хороший вопрос, но не по существу".

– Хочу… Но вопрос не правильный, – он вдруг почувствовал, что разговор, возникший, казалось бы, из пустяка, поворачивает совсем не туда. Получался совсем не "постельный" разговор.

"Ну, же! Спроси!" – Вдруг мысленно попросил Илья, хотя и был почти уверен, что она не спросит. Просто побоится.

"Она боится и не верит… "

– Ты меня любишь? – Спросила Зоя и открыла глаза, полные кобальтовой сини, разбавленной и замутненной не отбушевавшей еще страстью и шалым дурманом счастья.

"Все-таки она ведьма… "

– Люблю, – ответил Илья, и это была сущая правда, как было правдой и то, что первый и последний раз он произнес это слово более тридцати лет назад.

И не успело еще отзвучать произнесенное им слово, как в огромных синих глазах, устремленных сейчас прямо на него, вспыхнуло такое сияние, что, казалось, закрой он глаза, и тогда увидит этот свет. А в следующее мгновение он получил толчок в грудь и, не сопротивляясь, упал на спину, позволяя взметнувшейся с постели женщине повалить себя навзничь и оседлать. И снова ее глаза смотрели на него, в него, прямо ему в душу, заставив отвести взгляд от плавно колыхнувшихся от движения тяжелых полных грудей и тут же о них забыть.

– Как это может быть? – Спросила она хриплым от стремительно овладевавшего ею желания голосом. – Как?

– Не знаю, – ответил он и положил ладони ей на бедра. – И, знаешь что? Я не хочу этого знать. Вот увидел тебя в Константинополе, – он мягко и нежно, как только мог, так, как не прикасался даже к оголенным проводам адской машины, готовой разнести его в пух и прах, провел кончиками пальцев по ее телу, ощущая нежный и горячий от набирающей силу страсти шелк ее кожи, и, добравшись до груди, чуть сжал ее, чувствуя кожей ладоней маленькие затвердевшие соски. – Увидел и влюбился, – говорить было трудно, но он знал, что должен ей это сказать. – Влюбился, а сейчас люблю.

– Любишь… – Повторила за ним Зоя, наклоняясь и упираясь в его плечи своими тонкими и изящными, но такими сильными сейчас руками. – Сейчас я вижу… – Ее глаза были прямо напротив его глаз, так близко, что он мог рассмотреть их, как под увеличительным стеклом. Вот только желания рассматривать не было. Он просто таял, растворяясь в их кобальтовом сиянии.

– Ты даже не знаешь, какой ты на самом деле, – сказала она, хотя говорить ей, судя по всему, тоже было трудно, так быстро накатывала на нее "волна". – Ты только не оставляй меня, Илюша, только… – Голос ее прервался и на глазах неожиданно выступили слезы. – Я тебя так люблю… Я даже не знала… – Но справится с тем, что с ней происходило, Зоя уже не могла.

– Люблю, – выдохнула она, отрывая от его плеча руку и заводя ее куда-то вниз, туда, где…