— Ну, так это проходит со временем, — пожал я плечами и отпил из кружки. — Нет, мне он определённо нравится! Поделишься рецептом?
— Свежесть ума либо есть, либо её нет, — не согласилась со мной Смерть. — Возможно, я использую не тот термин… Давай назовём это Искрой. У тебя она есть. Ты, даже пребывая в состоянии лича, способен неограниченно долго сохранять в себе свежесть ума. Это дано не каждому личу и даже архиличу. Да, твоя догадка о происходящем с Панорамиксом верна — ты прав от начала и до конца: к тебе этот процесс тоже применим.
— А смысл? — спросил я.
— Архилич, — ответила Смерть. — Новая ступень развития.
— Это ценно, — признал я. — Слушай, а ты ведь знаешь прошлое и будущее, ведь так?
— Если бы на твоём мире не лежал Приговор Судьбы, ты бы стал патологоанатомом и жил обычной жизнью, — поведала мне Смерть. — Женился бы, но не на той, о ком ты сейчас подумал, а на бывшей однокурснице, Карине Иванян. Судьба бы свела вас на курсах по повышению квалификации в Москве. У тебя бы появилось двое детей, сын и дочь, ты бы старался дать им достойное будущее, поэтому бы много работал, что очень плохо сказалось бы на твоей сердечно-сосудистой системе. У тебя бы начала незаметно формироваться аневризма брюшной аорты. Прямо в морге, в прозекторской, твоя аневризма бы разорвалась и ты бы умер на месте. Похороны, венок, надгробный камень с надписью «Алексей Иванович Душной, 5 ноября 1997 года — 27 февраля 2063».
— Бля, как грустно… — вздохнул я с сожалением. — Но это звучало как-то надёжно, что ли. Обычно и правильно.
— Участь многих, — ответила на это Смерть.
— А что я должен был сделать, чтобы прожить свою жизнь круто и весело? — спросил я. — Это уже неважно, понимаю, но хотелось бы знать.
— Надо было идти в информационные технологии, — ответила Смерть. — Ты бы умер в 2051 году, 5 ноября, в день своего рождения, но жизнь бы прожил насыщенную и яркую. У тебя подходящий склад ума, у тебя в избытке упорства, что, кстати, помогло тебе отучиться на отличного патологоанатома, а ещё у тебя есть Искра. Ты бы создал почти неуязвимую защиту для банковских систем, основанную на квантовом компьютере, разработанном в 2032 году, но самое главное — ты сделал бы это первым и сделал это безукоризненно. Двести тринадцать миллионов долларов США — оборот твоей собственной IT-компании. Ты ушёл бы от дел в 2037 году. В этом случае ты бы так и не женился, разжирел бы до ста тридцати килограмм, что привело бы тебя к известной тебе проблеме, но гораздо раньше. Впрочем, аневризму выявили бы своевременно, после чего успешно её устранили. Но умер бы ты не от болезни, а от несчастного случая — утонул бы в бассейне, пребывая в наркотической и алкогольной интоксикации.
— Иронично, что в реальности я тоже умер от повреждения сосудов, — хмыкнул я, после чего снова приложился к кружке. — Это апельсин, да?
— Тебе пора, — произнесла Смерть.
— Погоди! — попросил я. — Рецепт глинтвейна!
Но меня охватил абсолютный мрак, после чего я резко оказался в Фивах. Передо мной стоял Панорамикс, через кости черепа которого буквально сквозило недоумение.
— Всё в порядке? — спросил он меня.
— Да какой, блядь, в порядке? — процедил я. — Продолжаем!
Глава девятнадцатая
Между мирами
/16 октября 2028 года, Праведная Республика, г. Фивы/
— Аэрофотосъёмка позиций осаждающих, — разложил Леви распечатанные снимки.
— У меня не так много времени, чтобы вникать в подробности, — покачал я головой. — Опиши вкратце.
— Враждебные нам немёртвые победили, — очень ёмко рапортовал Леви.
— Ну? — спросил я. — Это всё?
— У них остался только один танк, а также не более полутора тысяч солдат, — продолжил Леви. — В северной части осадного лагеря им помогли мы, ударили засевшим там орденцам в тыл, но трофейные тела пришлось делить пополам.
— Вы вступили в контакт с враждебными нам немёртвыми? — удивился я.
— Не совсем, — покачал головой немёртвый генерал. — Просто они забрали примерно половину вражеских тел и отошли.
— Зачем им трофейные трупы? — поинтересовался я. — Они умеют поднимать их?
— Да, повелитель, — кивнул Леви. — С утра их было не более тысячи, а теперь почти полторы. Орденцы знали об этой способности немёртвых, поэтому взрывали себя и повреждали себе и своим соратникам мозг пулями или штыками.
— Выходит, они не считают нас врагами, но не считают и друзьями? — спросил я.
— Да, повелитель, — ответил Леви. — И они ждут чего-то. Не уходят из осадного лагеря, хоть и сконцентрировались в командной ставке.
— Ждут свою повелительницу, — произнёс я. — А этот, Флавий Велизарий?
— Жив, — ответил Леви. — Почти безвылазно сидит в своём шатре, в окружении остальных выживших служителей некромистресс.
— Тоже ждут, — вздохнул я. — Раз никаких изменений, то начинайте разбирать форты вокруг города. Древесину в переработку, ткани в переработку, найденное ценное имущество — в трофеи.
— В фортах почти ничего не осталось, — сказал Леви. — Немёртвые оставляли их полностью опустошёнными.
— Ну, тогда древесину в дробилки, — пожал я плечами. — Я больше не хочу видеть эти сраные форты из окна своего дворца.
На самом деле, хрен ты увидишь их из окна моего дворца, но это метафора.
Вообще, думаю, будет блестящей идеей построить прямо в центре города Душной-тауэр. Охуевший в атаке Панорамикс бешеными темпами совершенствуется в магии земли, поэтому скоро точно сможет создавать из каменных шипов что-то более сложное.
Блин, я уже вижу перед глазами высоченную башню, как у Саурона, сверху которой на весь мир светит оранжевый прожектор…
— Это всё? — спросил я, оторвавшись от этой прекрасной умозрительной картины.
— А что нам теперь делать, повелитель? — спросил Леви. — Мы подготовились для контратаки и готовы броситься в неё по первому твоему приказу.
— Ну, значит, зря готовились, — усмехнулся я. — Шучу. Раз вам не терпится порезвиться в манёврах, то приказываю провести военные учения с применением боевой техники. Выгоните танки на поле к северу от города, отработайте совместные боевые действия — разрешаю пострелять имитаторами противотанковых гранатомётов по броне, а также использовать холостые патроны. Постройте там имитацию плотной застройки, как раз их материалов осадных фортов. Ну и по лесам походите, отработайте манёвры в условиях сокращённой прямой видимости. И живую ауксилию с собой возьмите, пусть попробуют себя на марше и в постановке полевого лагеря. Об успехах доложишь отдельным рапортом.
— Слушаюсь, повелитель, — ответил Леви, на лице которого промелькнула тень удовлетворённости.
— Всё, можешь идти, — отпустил я его. — У меня через десять минут конференция с бизнесом.
Леви ушёл, а я направился в свои покои. Там меня уже ждала Катрин, приготовившая мой костюм, в котором меня уже привыкли видеть дарахие маи сахраждане.
— Галстук, — сказал я. — Отгладила?
— Да, повелитель, — ответила Катрин.
— Вот и отлично, — улыбнулся я, поднимая воротник рубашки.
Одевшись в вычищенный и образцово выглядящий костюм, я покинул свои апартаменты и пошёл в направлении конференц-зала на сто посадочных мест.
Промышленники, представители совета купцов, аграрии и председатели районных советов — все, кто занимает хоть какую-то значимую позицию в нашем городе.
Был так же бедняга Александр Теофилий, избранный губернатором Фив. На нём нет лица, он изнеможён бесконечными совещаниями и приёмом посетителей, поэтому с нетерпением ждёт отпуска, который может получить только через полгода с начала работы.
Нет, в праздничные дни у него тоже отдых, я же не зверь какой-то, но оказалось, что Теофилий очень тяжело переносит обычную нагрузку среднестатистического офисного работяги среднего звена. Он-то в жизни постоянно никогда не работал, привычки вкалывать, как проклятый, по десять-двенадцать часов в сутки, не выработал, потому что он идейный аферюга, жаждавший присосаться к губернаторской казне…